Люди молчаливого подвига
Шрифт:
Анна осталась пока в Москве. Она приедет к Максу позже, когда тот надежно обоснуется в Токио.
Устроившись в гостинице, Макс стал размышлять, как ему найти Зорге. Еще в Москве они договорились, что будут встречаться в определенное время в баре «Гейдельберг». Однажды вечером Макс зашел в немецкий клуб и неожиданно увидел там Рихарда. Впредь договорились встречаться в малоизвестном ресторане «Фледермаус», хозяином которого был немец. По словам Зорге, ресторан посещали почти исключительно богатые иностранцы и журналисты. Чтобы не вызывать подозрений полиции частыми встречами с Максом, Рихард познакомил его в ресторане «Фледермаус» с Бранко Вукеличем, корреспондентом французского телеграфного агентства. Макс и Бранко сразу подружились, почувствовали друг к другу симпатию. «Он мне очень нравился. Он был очень обходителен с людьми», — говорил Макс о Бранко.
Как-то Вукелич повез Клаузена
Договорились, что на первых порах Макс будет держать связь с Центром из дома Бранко. Но одной радиостанции было недостаточно, так как ее могли засечь. Предстояло смонтировать еще одну, портативную, которую можно было бы развернуть в любом месте. Из гостиницы «Санно» Клаузен перебрался в отдельный, снятый им дом и начал понемногу приобретать радиодетали для приемника и передатчика. Такие покупки могли заинтересовать полицейских агентов. Поэтому приходилось покупать детали в разных районах города и даже в Йокогаме. Одновременно Макс искал себе подходящее занятие для прикрытия. Кое-кто из немцев охотно вызвался помочь симпатичному соотечественнику. Владелец ресторана «Рейнгольд» познакомил его с хозяином небольшой мастерской по производству гаечных ключей. Из-за недостатка средств мастерская прогорала. Макс внес несколько сот долларов и стал компаньоном. Гаечные ключи не шли, и компания решила торговать мотоциклами «Цюндап». Работа в компании отнимала много времени, и перед Максом встала необходимость подыскать более подходящее занятие. Ему повезло — он встретил одного коммивояжера, который рассказал о копировании с помощью светящихся красок. Макс купил у него краски и организовал небольшое дело. Заказов было много, и благодаря этому предприятию Макс больше вращался среди японцев, чем среди немцев. Японцы его очень любили. Для них Макс-сан был не только честным предпринимателем, но и своим человеком, простым и доступным. В немецкий клуб он не любил ходить. Клуб посещали сотрудники посольства, представители крупных немецких фирм. Все они были ярыми нацистами. Макс считал, что это сфера Рихарда, а он, как человек простой, не умеет обращаться с подобной публикой.
Наконец была смонтирована вторая радиостанция. Она получилась очень компактной и умещалась в портфеле. Передатчик разбирался, и Макс надежно прятал его по частям в различных тайниках. Связь велась попеременно: с квартиры Макса и с квартиры Бранко.
Все это время Анна жила в Москве. Вспоминались счастливые дни возвращения на родину. Тогда они получили отпуск и провели его на Черном море. Целых шесть недель жили самой беззаботной жизнью: купались, загорали, совершали прогулки по берегу моря. Кругом были свои, друзья… Хотелось каждого обнять, словно родного. У Макса еще с войны была на ноге рана, которая никак не заживала и причиняла ему большие страдания. В Шанхае он лечился у очень дорогого врача, но безуспешно. Вода Черного моря оказалась для Макса целебной — рана совершенно перестала его беспокоить.
Позже они уехали в Саратовскую область. Жили в маленьком степном городе Красный Кут, где Макс работал в МТС. Здесь он ремонтировал тракторы. Во время весенней посевной 1934 года его послали инструктором политотдела в колхоз. Там Макс не терял времени даром — научился управлять трактором и выполнял по три-четыре рабочие нормы в день. Однажды пахал тридцать шесть часов подряд. Он был премирован, и его портрет появился на Доске ударников.
Летом 1934 года с разрешения директора МТС Макс организовал школу радистов. В кабинете директора установил селектор и наладил связь с тракторными бригадами. Вместе со своими учениками радиофицировал колхозные клубы. Узнав об этом, секретарь парткома решил поручить ему радиофикацию района. Макс принялся было за дело, но тут из Москвы пришла телеграмма. Зорге заявил, что хочет работать только с Клаузеном, с ним он может кое-что сделать в Японии. И Макс снова едет навстречу тревогам и опасностям.
В марте 1936 года Анну проводили во Владивосток, откуда она выехала на советском пароходе в Шанхай. Там ее должен был встретить Макс и увезти с собой в Японию. Но Макс почему-то не встретил ее, и Анна сильно разволновалась, в голову лезли мрачные мысли: вдруг что-то случилось?..
Анна отыскала старых знакомых. Они обрадовались ей как родной. Хозяин семьи, оказывается, умер, и Анна поплакала вместе с вдовой, вспоминая добрым словом того, кто когда-то помог ей в трудную минуту жизни. Между прочим, знакомые сказали Анне по секрету, что собираются принять советское подданство. Анна одобрила их намерение. Знали бы они, откуда она к ним приехала!.. Но родина вновь была далеко. Она будто приснилась Анне в ярком счастливом сне. А когда проснулась, оказалась в том же огромном, чужом городе, где отчаяние и надежда живут рядом. Как все это ей знакомо!.. Вернется ли она когда-нибудь снова на родину? В Шанхае Анна прожила три недели.
Макс приехал совершенно неожиданно. Оказывается, он только что получил сообщение о приезде Анны в Шанхай. Очень сокрушался, что ей пришлось так долго ждать и волноваться. Три недели! А он даже не подозревал…
Анна быстро освоилась в Токио. С присущей ей энергией навела в доме порядок. Уговорила Макса почаще ходить в немецкий клуб, где завела тесное знакомство с женщинами. Женщины часто устраивали различные благотворительные мероприятия для немецких солдат. Анна стала участницей подобных мероприятий, и ее принимали за настоящую немку. Однажды председательница женского немецкого общества спросила Анну, почему она не имеет детей, и посоветовала обзавестись ими: Германии нужны дети.
В доме полагалось иметь японскую прислугу, и это было очень неудобно. Все знали, что японская прислуга находится на службе у полиции. Ссылаясь на тесноту в квартире, Анна нанимала приходящую прислугу. Выпроваживала ее пораньше. Когда Макс работал на передатчике, Анна время от времени выходила на улицу как будто бы гулять с собакой и осматривала все подозрительные места, где могли укрыться полицейские.
«Собака для меня была необходима. Я имела предлог часто выходить с ней гулять около дома в любой час дня и ночи и осматривать что надо».
Иногда приходилось работать целыми ночами. Когда Макс вел передачи, от нагрузки свет в комнате начинал мигать. Чтобы этого не заметили с улицы, Анна закрывала окна плотными занавесками. В комнате становилось так душно, что Макс вынужден был снимать с себя одежду. Донимали комары, от духоты ломило в висках.
Однажды Клаузен, работая с квартиры Бранко, долго не мог наладить связь. Промучился до трех часов ночи. Вдруг разразился тайфун, зазвенели стекла. В комнату заглянула испуганная жена Бранко Эдит, заплакал их сын. О связи больше и речи не могло быть. Бранко успокоил жену и сына, потом они с Максом начали вставлять стекла и наводить в доме порядок. Провозились до самого утра. Пора было уходить, так как в восемь часов являлась прислуга. Клаузен направился в немецкий клуб, где стояла его автомашина. На углу улицы он подождал Бранко, который подъехал на своей автомашине и передал ему портфель с радиостанцией. По пути домой к Максу привязался полицейский и потребовал документы. Еле удалось от него избавиться. Еще издали Макс увидел, что с его дома снесло часть крыши. Анна сидела на чемоданах. Вид у нее был измученный и расстроенный. Она сказала, что в доме нет света. Кое-как навели относительный порядок, хотя было ясно, что придется искать другую квартиру. Вскоре они нашли подходящий дом и, как сказал Макс, нет худа без добра, наконец-то избавились от гвардейского полка, казармы которого находились под самым их носом.
Иногда к Клаузенам приходил Рихард Зорге. Он любил поговорить с Анной и часто делился с нею своими душевными переживаниями. Она узнала, что в Москве у него есть жена Катя, которую он очень любит и тоскует о ней…
Владелец мастерской по копированию с помощью светящихся красок задумал уехать из Токио. Макс купил у него мастерскую и основал фирму «М. Клаузен-Сиока». Фирма изготовляла и продавала прессы для печатания фотокопий на синьку, а также флюоресцентные пластинки. Дело начинало приносить хороший доход. Фирма получала заказы от таких солидных японских фирм, как «Мицубиси», «Мицуи», «Накадзаки» и «Хитати». Каждый из членов организации Зорге считал, что он может обходиться средствами, которые зарабатывал сам тем или иным способом, поэтому они отказались от финансовой помощи Центра.
Анна считалась в организации связной между Токио и Шанхаем и время от времени должна была отвозить в Шанхай фотопленки. По легенде, она родилась в Шанхае, и ее отъезды «на родину» никого не удивляли.
В 1937 году ей поручили отвезти в Шанхай сорок фотопленок. Анна зашила их в тонкую материю и спрятала под платьем. Ехала на японском пароходе. Все обошлось благополучно, женщин не обыскивали, только спрашивали, не везет ли кто запрещенных вещей, и осматривали багаж. Шанхай был военным городом. Японцы бомбили его с воздуха, обстреливали из орудий. В захваченных районах происходили грабежи, творились неслыханные зверства и насилия. В Шанхае Анна встретилась с курьером Центра и передала ему пленки. В Токио вернулась на немецком пароходе.