Люди мы резкие (повести)
Шрифт:
– Ладушки, передам! – легко согласился я, даже сквозь фиолетовый "грим" заметив, как сильно побледнело лицо этого донкихотствующего борца с "ветряными мельницами" местной коррупции. – Если, понятно, когда-нибудь случайно приведется встретить данного кадра...
С удовлетворением убедившись, что после моих последних слов фэйс Ивана Васильевича облегченно разгладился, потеряв бдительную настороженность, я уже собрался было закончить дело обычным кардинально-фатальным способом, но тут мой взгляд натолкнулся ненароком на фотографию в симпатичной деревянно-декоративной рамке, стоявшую
– Кто это? – заинтересовался я.
– Мой сынишка Женька, – нехотя ответил папаша и решительно отвернул от меня фотографическое изображение, словно я простым взглядом мог нанести его родному чаду какой-то невосполнимый вред.
– И мамаша у него имеется? Ваша жена то бишь?
– Имеется. Но она чистой сучкой оказалась, ценящей в жизни лишь материальные блага. Уже второй месяц с Кацем живет, коли вы и вправду не знаете!
– Ага! – моментально просек я истинные мотивы рыночной баталии. Оказывается, предо мной не главный герой Сервантеса, а персонаж из "Маскарада" Лермонтова. Арбенин, имею в виду.
– Ладушки, мне пора. Счастливо оставаться! – Тренированным рывком я выбросил личное тело из уютных объятий кресла и направился к выходу, хлопнув панибратски между делом господина Дягилева по плечу. Конечно, бугай он здоровенный, но я его совсем не опасался. В случае физического единоборства ему со мной явно не совладать – когда он давеча поднимался с кресла, то сильно морщился от боли. Весьма качественно у него, видать, внутренние органы отбиты. А возможно, и ребра сломаны.
– Кстати, простите, что слегка попугал вас имитацией пистолета. Это всего лишь корейская игрушка, – сообщил я, уже взявшись за ручку двери. – Меня ведь "Сникерсом" не корми, дай только немножко поиграть да позабавиться. За чужой счет, разумеется.
– Можно поближе взглянуть? – требовательно протянул ко мне лапу Иван Васильевич.
– Нет, уважаемый, – отрицательно покачал я головой. – Стыдно признаться, но эгоизм не чужд мне с детства. Личные игрушки даже своим детсадовским дружкам не давал! Всего доброго!
Благополучно обнаружил и "мерс" и Цыпу на прежнем месте.
– Ты что-то под задержался, Евген, – ухмыльнулся преданный соратник. Рубль за сто, что уже решил проблемку. Верняк?
– Пальцем в небо, братишка. Давай в нашу пивнушку рули. Там все подробно расскажу.
*.* *
Мы уже несколько часов резались с телохранителем в нарды, и мне это дело успело изрядно поднадоесть. И совсем не из-за того, что нынче я заметно отставал по очкам от Цыпленка, а потому что длительное однообразие – ближайший родич натуральной скуке.
Том, не обращая на нас внимания, бессмысленно уставившись в потолок, сочинял свой очередной стих.
Заканчивать игровое единоборство со столь позорным счетом мне было как-то неловко, если не сказать больше. Но я нашел в себе силы и, мобилизовав личный интеллект, все же сумел добиться ничейного результата.
– Контровую? – азартно блестя глазенками, предложил Цыпа, поспешно расставляя фишки вдоль бортиков.
– Нет, братишка, – нарочито равнодушно отказался я, неторопливо закуривая "Стюардессу". – Оставим это удовольствие до следующего раза. Ничейный результат – очень даже для тебя неплохо, прогрессируешь прямо на глазах, как паралич, можно смело сказать. Так что побудь именинником чуток – мне не жалко. Да и времени свободного у нас с гулькин нос осталось, скоро уже заказчик нарисоваться должен.
– Я мыслю, Евген, что Кац не дурошлеп и гонорарчик за "ликвид" сюда не притаранит, – тут же переключился подручный на тему, явно сильно беспокоившую его, недовольно скривив свои слегка полноватые губы и забавно нахмурившись по-детски розоватым и гладким личиком.
– Не волнуйся по пустякам, браток, и не лезь поперед батьки в пекло, нравоучительно заметил я, усмехнувшись столь похвальной заботе соратника о положительном конечном результате предстоящей работы. – Я это дело уже прошевелил слегка. Можно твердо рассчитывать, что и на этот раз бандитский фарт от нас не отвернется.
– Гарантия! – бесхитростно воодушевился Цыпленок, махом возвращая на засиявшую мордаху обычное самодовольное и уверенное выражение. – Раз ты говоришь – так и будет!
– Посмотрим, – не слишком определенно откликнулся я, так как сам лично в сегодняшнюю валютную прибыль не очень верил и Цыпиного энтузиазма вовсе не разделял.
Верна все же старинная народная мудрость: "человек неосознанно стремится к своей гибели". И очень при этом поспешает – хочу скромно прибавить от себя.
"Ролекс" на моей руке показывал лишь без четверти девятнадцать, а дубовая дверь в кабинетик управляющего пивбаром уже Открывалась, впуская к нам плотную фигуру Владилена Яковлевича Каца.
Как и днем, он был в серой шерстяной "тройке" и со своими крупными тонированными очками на кругло-упитанной морде.
– Я не слишком рано? – культурно уточнил директор Шарташского рынка, подозрительно пуская в разные стороны гладкими поверхностями личной диоптрии "зайчики" от люстры.
– Нисколько, уважаемый! В самый раз! – поощрительно улыбнулся я, гостеприимно указывая на диван. – Присаживайтесь, Владилен Яковлевич, чувствуйте себя как у Христа за пазухой.
– Не стоит поминать имя Господне всуе, – поморщился Кац, словно жевал лимон вместе с кожурой.
– Баксы принесли? – не удержался нетерпеливый Цыпа с вопросом, занимавшим сейчас, по ходу, всю его черепную коробочку без остатка.
– Поспешишь – людей насмешишь! – кривовато усмехнулся, усаживаясь на предложенное место, Владилен Яковлевич. – Мы ведь, кажется, еще ни о чем не договорились. Верно, господа?
– А ты чего, сильно конкретный, да? – прицепился к слову Цыпа, явно провоцируя ссору с гостем. Вечно торопится мой костолом, не соображая, что всему свое время.
– Ладушки! – вклинился я в базар, чреватый опасностью излишне насторожить клиента. – Том, организуй-ка нам по кружечке свежего пивка. Сядем рядком, поговорим ладком, как советует житейская мудрость. Хочу сразу заметить: ваше деловое предложение, Владилен Яковлевич, мы принимаем и сейчас обсудим все детали. Конкретно и досконально.