Люди полной луны
Шрифт:
— Жесю знаю, — заметался в душе Степана огонь радости. — А ты уверен, что это они? А куда лекарства украденные дели?
— Зара к бабке их увез, в Марьевку, и здесь где-то в городе осталось, но я не знаю где. Наркоту они в зону хотят Рудику отправить, ему недавно трешник за хулиганку дали.
Парень окончательно успокоился и даже, судя по лицу, не прочь был позавтракать.
— Вот молодец, — похвалил его Басенок. — Вот это я понимаю. Сразу видно, что ты на кладбище по ошибке, и я тебя защищу от нападок закона… — Степа протянул парню бумагу и ручку. — Ты, Гена, напиши, что мне рассказал про Жесю и Зару, это для отчета. В сейфе лежать будет, никто не увидит, и я тебя отпускаю, хотя, конечно… —
Степа Басенок радостно зевнул и подумал: «Конец дежурства». Конец дежурства был результативным. В камере временного задержания после первичного допроса уже находились Жеся и Зара. Во время задержания в квартире и того и другого в общей сложности были обнаружены разовые шприцы, барбитула в порошке, бинты, вата, сто флаконов аспирина, триста плиток гематогена, пятьдесят пустых бутылок из-под бальзама «Бйттнер» и столько же пустых бутылок из-под бальзама «Демидовский». Наркотики, которые выдавались по рецептам для больных раком, обнаружили у бабушки Заратуенко в деревне Марьевке. Они были спрятаны в сарае с дровами, и бабушка, Тамара Егоровна, даже не подозревала об этом. Удел всех бабушек не подозревать своих внуков.
«Домой! — воодушевлено подумал Степан. — Спать!» В дверь заглянул Игорь Баркалов. Увидев Степана, вошел, устало развалился на стуле и сообщил:
— У нас не кладбище, а полигон для сексуалистов с надорванной психикой. Ночью еще двоих задержали на… Ему сорок восемь, а она — проститутка за выпивку, молодая, но старее старухи. Я чуть со смеху не умер…
— Ууу… — произнес Степа, вставая и направляясь к двери кабинета.
— Угууу… — согласился с ним Игорь и, поднявшись, последовал за Степаном.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Осень на улицах города выглядела бесправной и поэтому вела себя вызывающе. Со времен лета и активной работы по кладбищу в пространстве мира изменились акценты. Все стало похожим на надежду, заболевшую безнадежностью. Южная осень, рождающаяся из комплекса неполноценности, безобразна, как опустившийся до самого предела бомж, провоцирующий власти с целью попасть до следующей весны в тюрьму или, на худой конец, в спецприемник. Вот уже три месяца мертвых никто не трогал. Расследование шло ни шатко ни валко. Версии были призрачными и недостаточно безумными, они нехотя возникали и почти сразу же и безвозвратно гибли во время проверки, не выдерживая оперативной логики. Неожиданно возникшие из небытия судьбы Ольги Останской и Любы Савеловой никак не могли вернуться обратно — в забвение. Прикованные к материалам уголовного дела, они от этого дела и зависели. Нельзя обрести покой на Небе, если в любой момент следователь или оперуполномоченный может тронуть твою душу…
— Нужно следить за поголовьем проституток под «крышей» Рогонянов. Я уверен, как только кто-нибудь из них попадет под машину или повесится, так сразу же нужно возле могилы делать засаду, придут выкапывать… — говорил Слава Савоев. — Останская и Савелова тому доказательство, обе под Рогонянами были, обе покинули жизнь преждевременно и трагически.
Савоев сидел на краешке стола и ел бутерброд с колбасой. Его рассуждения напоминали снежинки, падающие на подставленную ладонь, вот они есть, вот их нет, как будто бы и не было, хотя, если очень придирчиво вспомнить, они все-таки были…
В кабинет оперуполномоченного вошел Самсонов и начальственно остановился посередине. Савоев вскочил со стола.
— Здравствуйте, Семен Иосифович.
— Здравствуйте… — Самсонов подошел к Игорю Баркало-ву. — Баркалов, вы рейд по карманникам сегодня будете проводить?
— Да, будем, — ответил Игорь. — Сейчас оперативники подойдут, и начнем.
— Я кое-какие сюрпризы приготовил, — не устоял Савоев. Как минимум камеры три надергаем щипачей.
— Знаешь, Савоев, — с опаской произнес Самсонов, — никаких фокусов, а то мне понадобится ровно шесть секунд, и ты будешь зекам баланду в КПЗ раздавать. Где Басенок?
— Звонил, сейчас будет, — сообщил Савоев, и по его лицу было видно, что во время предостережений Самсонова он был занят своими мыслями.
Оперативники, пришедшие для выполнения операции по очищению города от карманных воров, напоминали туркменских студентов городского происхождения в центре Ашхабада. Они были смуглы, одеты в белые рубашки с короткими рукавами и черные брюки с подозрительно глубокими карманами. Судя по чертам лица, цвету глаз и пляжному оттенку смуглости, к туркменским студентам, и тем более к городу Ашхабаду, они не имели никакого отношения. Это была так называемая добровольная дружина, состоящая из студентов радиотехнического института.
— Восемь человек, — удовлетворенно хмыкнул Степа Басенок. — Делитесь на четыре группы, три группы пойдут на зачистку троллейбусов, точка отправки у всех — Центральный рынок, а одна группа — по самому рынку, будет работать с тетей Лизой, Савоев все объяснит. Будьте внимательными, осторожными и быстрыми, наши карманники имеют богатый опыт, традиции и работают мастерски, с выдумкой. — Степа закончил инструктаж и повернулся к Савосву: — Ну все, веди ребят на маршрут. Ты две недели их обучат, тебе и карты в руки.
— Ну да, — согласился с ним Савоев и кивнул студентам: — Пойдем.
— Извините, дайте пройти, — пробивался от задней двери троллейбуса к передней Вислюк. — Пропустите, пожалуйста…
Проталкиваясь, он мимоходом прикасался телом и рукой к одежде сплоченных в троллейбусном коллективе граждан в поисках выпуклости по имени «полный бумажник». Вислюк никогда не путал полный бумажник с записной книжкой или с пустым бумажником. В нем жил странный рефлекс на «карманные» деньги. Вот его рука слегка прошмыгнула по брюкам какого-то парня, и легкие, как пузырьки лимонада, мурашки пробежали от руки к шее и кончику носа, сообщив Вислюку информацию о «шмеле» с деньгами в кармане этих брюк. Карманник никогда не должен смотреть на жертву, более того, даже думать о ней не должен. Есть брюки, сумка, пиджак, трусы, в конце концов, но человека с ними — в них — нет. Внутренний мир человека берет на себя одежда, носительница «гаманца с воздухом». О времена, о деньги! К любому карману, где лежат деньги, нужен индивидуальный подход. Рука его влилась бесшумной струей в карман и, притянув бумажник, стала истекать в обратную сторону. «Что-то карман глубокий», — начал мысленно удивляться Вислюк, но в ладонь впилась боль, и, спасаясь от нее, Вислюк быстро дернул руку из чужого кармана.
— Уважаемые граждане, господа! — Савоев появился рядом с оперативником, в кармане которого «жила» рука Вислюка. — Познакомьтесь, это Вислюк, вор-карманник. — Савоев указал на Вислюка, пользуясь возникшей вокруг них свободой пространства. — Вот так надергают они наших кровных и заработанных, потом строят особняки, покупают «мерседесы», идут в политику…
Савоев нес ахинею, но делал это сознательно. Рука, засунув тая в чужой карман и зафиксированная в нем рыболовным крючками, которые Савоев велел оперативникам нашить внутри карманов с деньгами, была символична и располагала к антикриминальной агитации.