Люди с красной скалы(В дали времен. Том I)
Шрифт:
Вот, неожиданно, доносятся хруст и тяжелая поступь, и безобразная морда допотопного чудовища показывается из-за деревьев. Тяжело ступая, выходит на прогалину громадное чудовище. Оно тяжело сопит, и луна допотопного леса подхватывает его дыхание, и вот уже кажется, что дышат эти кремневые черные деревья, эти мрачные стальные утесы.
Вдруг страшное рычание потрясает лес. От этого рычания все дрожит, трясутся деревья, содрогается земля, ее разворачивает землетрясение звуков, вырывающееся из пасти чудовища. Первая гадина наткнулась на другую, такую же громадную гадину. От криков разъяренных чудовищ трясется земля; они расходятся, и от их храпения и топота стонет лес. Лязг зубов, сердитый рев, тяжелые удары рвутся из черной подвижной массы, которая вдруг обливается черной кровью. Кровь испаряется и светится красным блеском, сливающимся с заревом, и вот уже кажется, что горизонт, недра земли, лес и чудовища пылают горячею кровью. Вдруг все замирает… И остается лишь картина.
Краски поблекли, потрескались, покрылись пылью, потемнели, громадное победившее чудовище стоит над убитым врагом, и из горла его вырывается торжествующий рев. На залитой кровью земле лежит побежденная мертвая гадина. Раскаленное солнце клокочет в недрах вселенной и заливает кровавым заревом темное небо.
Творец картины неизвестен. Картина висит на витрине большого комиссионного магазина между охотничьим ружьем и медным тазом для варенья.
Путешествие
— Гой!.. Гой!..
Сильный крик, который не был похож на звериный и имел некоторые формы, не лишенные содержания, вспугнул болтливых попугаев и причудливых птиц, качавшихся на больших столетних ветвях деревьев. Какая-то обезьяна, злобно лязгая зубами и цепляясь за сучья, перескочила с одного дерева на другое. Ее спокойствие было внезапно нарушено, и она возмущенно выражала свое недовольство. Потом она пронзительно, дико закричала и откуда-то из чащи ей ответила другая обезьяна. Далекий, жалобный лай шакала дополнил эту лесную симфонию, которую вскоре заглушили крики и галдеж орды людей, передвигающейся по лесу.
Величественные деревья, лианы и густые кусты преграждали им путь. Солнечные лучи еле прорывались сквозь большие тяжелые листья, которые сплетались между собой и образовывали зеленый навес.
Удивительными узорами качались на больших листьях папоротника яркие пятна света. Влажные ароматы наполняли воздух и делали его густым и душным.
Громадная орда людей шла лесом. Вспугнутые благородные олени быстро убегали, ломая стройными ногами папоротники. Большими, развесистыми рогами срывали на бегу свисающие сучья и листья. Какой-то самец беспокойно ревел, он торопил самку, бежавшую рядом. Нужно было убегать. Даже маленькие зверьки, испугавшись шума, прятались в свои норки и кусты. Они чуяли, что идет самый сильный зверь, которого нужно бояться. Даже такие звери, как тигр или медведь, и те прятались в чащу, не решаясь напасть на двуногих.
Орда была многочисленна и, обладая опытом, передвигалась в определенном порядке, которого придерживались лишь некоторые звери. Благодаря этому порядку орда в любой момент могла хорошо защищаться от нападения, и ни один зверь не осмеливался напасть на нее.
Лишь из глубины кустов и папоротников поблескивали фосфорические хищные глаза леопарда, дикой кошки или короткомордой гиены. Быстрые, но трусливые шакалы крутились вокруг, жалобно лая и дразня других зверей.
Люди не обращали на это странное окружение никакого внимания, так как оно было обычным явлением и не беспокоило их. Гораздо больше хлопот доставляли им буйные растения, преграждавшие путь, с которыми приходилось воевать при помощи каменного топора.
Удары кирки и треск кустов наполняли лес и передвигались все время вперед, оставляя после себя узкую просеку, по которой бегали шакалы, обнюхивавшие в поисках вкусных отбросов воздух и землю.
В орде было больше пятидесяти человек. Это были лесные охотники, охотившиеся на оленя, тура, медведя, ненавидевшие тигра и гиену и с уважением относившиеся ко льву. Но еще большим уважением пользовался у них мамонт.
Впереди орды шло несколько человек, которые отгоняли хищных зверей и пробивали дорогу сквозь чащу; вслед за ними шли женщины и дети, несшие в кожаных мешках разные хозяйственные вещи и пищу.
Сзади и по сторонам шли вооруженные луками и копьями юноши, которые охраняли детей и женщин от неожиданных нападений.
Все были одеты в звериные шкуры, опущенные до пояса, так как теплая спокойная погода позволяла оставлять грудь и спину открытыми. Лучи солнца отражались на загорелых, крепких, волосатых телах людей и играли на отполированном камне ножей и топоров. Мужчины и женщины орды были крепкими и сильными, у них были немного длинные руки и большие головы с низкими крепкими шеями, длинные волосы спадали им на плечи. Глаза у них были серыми и глубокими, подбородки твердыми и энергичными. Когда кто-нибудь из них смеялся или кричал, он обнажал зубы, которым позавидовал бы любой шакал. Такими зубами можно было быстро разрывать мясо и перегрызать твердые кости.
Взрослые охотники, шедшие впереди, были раскрашены. Лица, а у некоторых грудь и плечи, были покрыты мастерски сделанными линиями и узорами. Это было признаком самостоятельности и совершеннолетия, только охотник, много раз бившийся с медведем или львом, имел право нарисовать на себе соответствующую черту или линию. Это увеличивало его воинственный вид и вдохновляло на новые подвиги и бои.
Охотники, которые шли впереди, и юноши, шедшие по сторонам и сзади, кроме того, что пробивали дорогу, охотились еще на попадавшихся по дороге зверей, чтобы на первой стоянке было чем накормить женщин, детей и самих себя. Женщины и дети подбирали попадавшиеся по дороге питательные растения, корни и вкусные ягоды. Когда орда натыкалась на дикую черешню или на вишню, дети подымали веселый шум и смех. Взрослым приходилось иногда прибегать к решительным мерам, чтобы заставить орду двигаться дальше. Но они, впрочем, и сами были падки на такое развлечение. Все, что было собрано по дороге охотниками, складывалось в кожаные мешки и ждало огня на ближайшей стоянке. Несколько женщин несли за плечами в мешках детей. Им позволялось меньше нагибаться за корнями и не носить тяжелых мешков, но мало кто из них пользовался этой привилегией, потому что женщины больше других были падки на лакомства, и отказаться от сладких корней им было не под силу. Двое стариков, которые поддерживали среди женщин и детей порядок, несли дымящийся фитиль. Он все время тлел, и, когда доходил до конца, старики зажигали другой, сохраняя таким образом для орды огонь, без которого пришлось бы перетерпеть много бед.
Обычно на постоянных стоянках это делали женщины, но при переходах это дело поручалось самым мудрым и старым членам общества. С огнем нужно было обращаться очень спокойно, и одни лишь старики, у которых кровь в жилах бежит не так быстро, обладали наивысшим умением сохранять огонь и экономить фитиль. С ордой уже были такие случаи, когда погасал огонь, и ей пришлось тогда перетерпеть много бед.
Когда погасал огонь, звери подходили ближе и становились наглыми, пища была невкусной, и дети в холодные ночи мерзли и плакали. Становилось темно и страшно. Большинству охотников приходилось тогда меньше спать и охранять по ночам орду от внезапных нападений.
Огонь! Постоянный двигатель культуры. Приятель человека. Радость детей и женщин. Огонь! Его живительная теплота, его свет веками согревают сердца людей. Огонь — это благосостояние высшего существа и страх для всех зверей и хищников. Он не должен был погаснуть, его особенно старательно нужно было охранять.
Орда подвигалась на юг. Она искала новой стоянки, где было бы больше зверей, чтобы можно было охотиться с меньшей затратой сил, и где бы можно было найти богатую добычу. За последнее время звери уходили на юг, потому что на севере становилось холодно и часто шли дожди.