Люди Солнечной системы (сборник)
Шрифт:
Круглов не имел намерений задерживаться в Москве. Город ему не нравился, более того, мегаполис давно уже перерос те пределы, которые позволяли ему называться городом. Скорее это было маленькое государство, на котором вполне могли разместиться несколько небольших европейских стран. Таких городов на планете было не так уж и много — Нью-Йорк, Амстердам, в какой-то мере Париж и Гамбург, остальные уже прекратили свой рост, и только Москва постоянно вытягивала свои окраины, однако увеличивала она свои размеры и в глубину. Пожалуй, подземный город был не меньше того, что находился на поверхности, туда постепенно уходило производство и транспорт, которым
Из столицы за три часа Круглов добрался до Саратова, откуда монорельсом отправился в дальнейший путь. До Барнаула добраться можно было довольно быстро, но Круглов умышленно выбрал этот вариант — можно было в окна стремительного вагона, идущего со скоростью восемьсот километров в час, посмотреть, что сейчас происходит на родине. Слева цепочкой шли дирижабли, внешне напоминающие летающие тарелки, как их рисовали в научно-популярных журналах конца прошлого века. Под каждым дирижаблем покачивалось по нескольку опор высоковольтной линии — в тайге беспроволочную передачу энергии использовать было слишком опасно, вот и тянули многокилометровые линии передач, чтобы избежать возможных лесных пожаров. Тихоходные неторопливые дирижабли очень скоро остались позади, и по обе стороны монорельса потянулась тайга. Среди деревьев мелькали купола и жилые корпуса — освоение Сибири шло полным ходом. Кое-где виднелись скопления ветряков, лопасти которых находились в постоянном вращении. Освоение территорий всегда требует дополнительной энергии, линии ЛЭП со своей задачей по снабжению энергией уже не справлялись, и приходилось прибегать к альтернативным источникам.
Впереди Круглова в мягких креслах сидела немолодая пара.
Мужчина и женщина негромко беседовали. Подслушивать чужие разговоры нехорошо, но непроизвольно Алексей Николаевич ловил обрывки фраз, из которых он понял, о чем разговаривали попутчики.
— Елизавета Вениаминовна, — сказал мужчина. — Вы все увидите своими глазами. Настоящая долина смерти. И не где-нибудь в Африке, нет, совсем рядом — неподалеку от Ковы. Механизмы смерти еще недостаточно изучены, но предварительный вывод уже очевиден — во всем виновато болото. Под болотом залежи серы и каменного угля, настоящая химическая лаборатория. Время от времени вспыхивают подземные пожары, и тогда газовые смеси вырываются наружу, убивая все живое.
— Подземная гроза, — убежденно отозвалась женщина. — Здесь слишком велики подземные потенциалы, время от времени под землей начинаются настоящие грозы.
— Я бы не стал утверждать столь однозначно, — промямлил мужчина. — Возможно, вы правы, но пока у нас для подобных выводов нет достаточных оснований. Поисковая группа, которую вы возглавите, будет оснащена всем необходимым оборудованием…
«Люди занимаются делом, — с внезапной завистью подумал Круглов. — А ты — функционер. Ты только делаешь вид, что занимаешься делом, а на самом деле мешаешь работать другим. И при этом их обижаешь».
Он неторопливо поднялся и перешел в пустой угол салона, где мерцал стереовизор. Объемное изображение висело в воздухе, выступая сантиметров на пятнадцать из плоского экрана. Показывали старый кинофильм, название его Круглов уже забыл, но фильм, как он помнил, был о школе. Его внимательно смотрел подросток в сетчатой майке и серых брюках. Запястья рук подростка были в разноцветных браслетах, длинные волосы прижимал обруч из серебристого металла.
Подростку надоело смотреть фильм, и он переключил
Круглов откинулся в кресле и прикрыл глаза. Глупо было тратить время зря, надо было бы ознакомиться с марсианскими материалами до конца, но сейчас Алексею Николаевичу захотелось просто посидеть вот так, с закрытыми глазами, ни о чем не думая, а просто слушая тягучую неторопливую мелодию, которая пришла на смену хард-кантри, которую поколение Круглова слушало в юности. С закрытыми глазами движение поезда совсем не ощущалось, как и торможение на редких промежуточных станциях.
Концерт закончился, и по стереовизору розовощекий и пышущий здоровьем диктор начал излагать последние известия:
— Международная команда спасателей закончила очистку Балтийского моря от затопленного в середине прошлого века химического оружия. Поднято на поверхность более четырнадцати тысяч снарядов и мин, которые обезврежены и переработаны на конверсионном заводе в Шиханах.
Вступила в строй Камчатская термоэлектростанция, обеспечивающая потребности региона в электроэнергии.
Русско-японское предприятие на Шикотане в рамках программы восстановления океанских ресурсов выпустило в океан более двух миллиардов мальков сельди, полученных путем клонирования.
Открыли для посещения остров Новая Земля, на протяжении десятков лет служивший полигоном для ядерных испытаний России. Представители «Гринписа» заявили, что они радиационной обстановкой на острове вполне удовлетворены.
Вступил в втрой завод теплоизоляционных материалов в Минусинске. Теперь не надо гнать эшелоны через всю страну, потребности Якутии полностью обеспечиваются местной продукцией.
В Санкт-Петербурге открылся океанариум. Животный мир океана представлен в нем почти двумя тысячами Видов рыб и морских животных.
В Большом театре триумфально выступала Ирина Хаапасалу. Ее сольные партии в «Лебедином озере» и «Лунной тишине» поразили воображение балетоманов.
В Санкт-Петербурге прошли очередные Ефремовские чтения.
В Воронеже начал работу Детский театр теней. Прославленный режиссер Игорь Виторган поставил на сцене театра пьесу Януша Милевского «Спящий дракон», с огромным успехом прошедшую в прошлом году на помостках многих европейских театров.
Люди работали.
Круглов дослушал новости и посмотрел на часы. До Барнаула оставалось еще около часа езды.
Тренированное сознание не подвело, он открыл глаза за десять минут до станции. Поезд высадил редких пассажиров и унесся по направлению к Тихому океану, оставив после себя струи взвихренного воздуха. Круглов прошел на станцию. За полгода здесь все разительно изменилось — появилось огромное панно с изображением отряда казаков, перебирающихся через реку вброд. Чуть ниже перрона открылось экспресс-кафе, к которому со всех сторон вели ступеньки из голубоватого полибетона.
Изменился и город. Центральная улица, начинающаяся привокзальной площадью, стала еще более просторной, по обе стороны ее высились изящные, архитектурно продуманные дома, образующие кварталы, в которые органично вкраплялись кусочки тайги, березовые рощи или просто зеленые газоны, где возилась пестро одетая детвора.