Люди в сером
Шрифт:
– А вы не спрашивали себя, почему американцы закрыли лунную программу? Посудите сами. Мы – я имею в виду человечество – вышли в космос в шестьдесят первом году. И уже через восемь лет на Луне! И несколько экспедиций подряд! И вдруг – р-раз! Как одним росчерком пера – баста! Уже почти восемь лет тишина. А мы – наши советские станции совершили столько облетов Луны, были высадки луноходов. И тоже – тишина! И даже никаких серьезных разговоров о грядущих межпланетных полетах!
– Да потому что дорого все это!
– Это самый распространенный и ошибочный аргумент. Когда технологии освоены,
Георгий протяжно вздохнул:
– Михаил Исаакович, охота вам эти заговоры придумывать. Вы прямо наивный человек. Американцы весь этот проект и затеяли только ради того, чтобы догнать и перегнать нас в космосе. А нам ничего доказывать не нужно. Мы и без того впереди планеты всей!
– Так впереди, что в магазинах шаром покати?! – возмущенно выкрикнул старик.
Поняв, что зарвался, Лазаренко внезапно осел и в растерянности уставился на Волкова.
– Михаил Исаакович, – медленно выговорил Георгий. – При всем уважении к вам, давайте забудем о том, что вы сейчас произнесли. И потом, вы противоречите сами себе. По-вашему – в космос мы летать можем, а страну накормить нет – так, что ли?
Лазаренко совсем притих. Георгию бы радоваться, что поставил старика на место, но он, напротив, испытывал смущение. Несмотря на этот досадный инцидент, ему не хотелось обрывать разговор вот так.
– И вообще, надо сменить тему. Раз уж мы начали о феноменах, то давайте к ним и вернемся…
В разговорах до разделки грибов, а уж тем более до засолки, дело так и не дошло. В конце концов, когда Георгий вспомнил о добыче, Лазаренко пришлось свалить грибы в ванну и залить холодной водой.
Домой Георгий ушел только ближе к полуночи. И не с пустыми руками – с двумя подаренными книжками. Одна была тем самым замятинским очерком об Уэллсе. Вторая – так заинтересовавший его сборник Кларка.
Глава 7
Учетно-архивный отдел КГБ СССР
Дело № 75-09-2345-14 (2-Б). Совершенно секретно
Внутрислужебная переписка.
Источник: агент «Аякс»
«…Прошу объяснить причины моего отстранения от расследования ЧП на полигоне 2-Б».
Пометка: оставлено без ответа».
28 сентября 1977 г.
МО СССР. Из сообщений по отделу внешней безопасности спецпроекта «Отражение» (входящие).
Сентябрь 1977 г. Совершенно секретно
«…при контакте с агентом «Аяксом» разрешен четвертый уровень доступа к информации…»
«..Сегодня днем в районной больнице г. Карельска на своем служебном месте скончался патологоанатом Чиркин В. С. Официально объясняется, что причина смерти – инфаркт. Наши источники в Комитете утверждают, что это убийство…
…Существует большая доля вероятности утечки информации по проекту «Отражение». Возможно, речь
Смерть Чиркина и отстранение агента «Аякса» от расследования ЧП на полигоне 2-Б являются звеньями этой цепи. Перед своим начальством чрезмерно активный агент «Аякс» намеренно был выставлен в невыгодном свете, хотя вся предоставленная им информация изучалась группой влияния самым тщательным образом. Что касается смерти Чиркина, то, по всей вероятности, к нему пытались применить методы психофизического воздействия с последующей ликвидацией нежелательного свидетеля…»
28 сентября 1977 г.
23 сентября 1979 г.
Воскресенье
Проснулся Георгий в шестом часу, и, как ни пытался уснуть снова, не давали беспокойные мысли. Он зажег лампу и, достав со стола подаренную книгу про Уэллса, открыл наугад страницу и наткнулся на первый же попавшийся абзац:
«…И кто знает, может быть, еще через тридцать лет – через десять – через пять – мы так же равнодушно будем смотреть на машину, отправляющуюся на Луну, как теперь смотрим на аэроплан, чернеющий в небе чуть заметной точкой…»
Фраза ударила его силой той одержимой уверенности, которой подчинялся автор, написавший эти строки. Как странно – пятьдесят лет назад люди верили, что космические путешествия станут обыденностью. Считали, что на других планетах обязательно есть жизнь. И ведь, когда был запущен первый спутник, – все было именно так: колоссальный энтузиазм, всеобщее ликование. А потом – настоящие полеты. Один за другим! И невозможное казалось возможным. Он хорошо помнил все это – воодушевленные разговоры родителей и соседей. И как однажды его выволокли во двор, где собралась толпа людей, и все смотрели в усеянное звездами небо. И как взрослые кричали: «Летит! Летит!» Он был еще тогда малышом – всего четыре года – и не помнил, видел ли на самом деле крохотную движущуюся по небосводу звездочку, но какое-то волнующее чувство, возникшее от сплава эмоций людей вокруг и собственного любопытства и заставляющее сердце биться сильнее, даже сейчас напоминало о себе, через двадцать лет после той ночи.
«А что, если нас заставляют верить, что в космосе нечего искать? Принуждают думать, что там – лишь пустота и одиночество?»
Может ли быть такое, что космонавты открыли там нечто запретное?
Да не… Ерунда. Если Лазаренко так хочется – пусть выдумывает свои теории. Но ты-то, Георгий, не поддавайся…
И он в буквальном смысле заставил себя вынырнуть из этого омута. Встал и пошел на кухню, где включил радио. Да погромче – чтобы старуха за стенкой тоже послушала жизнерадостные голоса из репродуктора о том, как у нас все замечательно. И остальные соседи тоже! И чтобы самому себе доказать: нет никаких других теорий, кроме одной-единственной, верной и направляющей. А все остальное – чушь и фантасмагория!