Люди Волка
Шрифт:
«Надо раззадорить ее, довести ее до сумасшествия», — думал он.
Смеясь и приплясывая, он поднял плоский осколок камня и швырнул его в морду мамонтихе. Та издала яростный вопль. Издающий Клич перескочил через наклонную каменную глыбу и, согнувшись в три погибели, опять забился в узкую щель, а мамонтиха, исходя гневом, рыла землю бивнями. Трава и мох столбом поднимались в воздух.
Мамонтиха опять взвыла, уколов ногу об острый камень. Она отошла на полшага и, вытянув вперед хобот, стала вынюхивать Издающего Клич.
Камень, на котором она стояла, покачнулся. Мамонтиха попятилась назад — и снова пошла на запах охотника.
С дрожащим сердцем он ждал ее приближения, забившись в щель. Хобот мамонтихи тянулся к нему, и он прятался все глубже. Мамонтиха с диким ревом пробиралась среди каменных осколков, пытаясь подойти к нему с тыла. Издающий Клич достал последний припасенный им наконечник и стал прилаживать его к древку, потом осмотрел его еще раз и, убедившись, что он правильно вошел в прорезь, глубоко вздохнул. Последнее оружие!
— Сейчас, сейчас… — шептал он. — Гонись за мной! Преследуй меня, Мать! Потеряй разум от ярости!
Пришло время дать о себе знать. Издающий Клич поднял руки, чтобы привлечь внимание мамонтихи, и завопил во всю глотку. Та замерла на месте, топча йогами мерзлую землю, задирая голову и вертя хоботом.
Издающий Клич послал копье в цель. Атлатл в двести раз усиливал его бросок.
Копье вошло мамонтихе за ухо — здесь кожа была совсем тонкой. Рукоятка, отделившись, с шумом упала на землю. Мамонтиха обезумела. Задрав голову и вытянув хобот, она бросилась вперед.
Издающий Клич вскрикнул от страха и, обронив свой атлатл, опрометью пустился к краю каменной гряды. Мамонтиха яростно ревела, преследуя его, — земля дрожала под ее ногами. Издающий Клич ни разу не обернулся. Бег отнимал все его силы — он мчался по сыпучим камням к пролому, куда надо было наконец заманить мамонтиху.
Хорошо, что он заранее отмерил направление бегства. Наконец он добрался до этой щели; один прыжок — и он на твердой земле.
С дрожащим сердцем он обернулся. Мамонтиха нависла над проломом. В глазах ее вспыхнул страх. Сдвинув ноги, она стала соскальзывать вниз.
А там Издающий Клич и Поющий Волк заранее выкопали в промерзшей земле яму. Тело мамонтихи закачалось; она размахивала хоботом, пытаясь удержать равновесие. Такая махина сначала всегда падает медленно. Перед тем как свалиться в яму, она успела еще раз вскрикнуть.
Когда ее могучее тело коснулось земли, почва под ногами Издающего Клич содрогнулась. Звук ломающихся костей, казалось, отозвался в его ушах. А потом все было кончено. Облако промерзшего пара вырвалось из могучих легких мамонтихи.
Издающий Клич вскарабкался на камни, чтобы не идти снова по опасной тропе, и заглянул в разлом. Поросший красноватыми волосами хобот мамонтихи дрожал, кровь текла у нее изо рта. Испуганные черные глаза глядели на него из ямы.
Ей недолго осталось жить. Она не сможет там долго дышать, слишком тяжелое у нее тело — быстро задохнется. И встать не сможет — она все кости себе переломала. Огромное ухо поднималось и опускалось, кончик хобота дрожал, принюхиваясь. Зверь не хотел верить недоумевал — неужто вправду смерть пришла? Тоненький хвост яростно бил по земле.
— Подумай-ка, — закричал ему Поющий Волк, — ведь еще мгновение, и она бы тебя настигла.
Издающий Клич закрыл глаза и вздохнул. Он поглядел вниз:
— Да, Матушка, ты ведь меня чуть не убила? Никогда этого не забуду!
Поющий Волк стоял на холме, на подветренной стороне, в трех бросках копья отсюда, и махал ему рукой. Рядом с ним были Зеленая Вода, Смеющаяся Заря и все остальные. Сейчас они будут разделывать мамонтиху — надо запастись всем необходимым перед долгой дорогой в долину Цапли.
Издающий Клич, качая головой, посмотрел на огромное животное, ныне успокоившееся вовеки:
— Еще шаг, Матушка, и ты превратила бы меня в лепешку. Благословенные Звезды, мне повезло!
Он опустился на камень, оживляя в памяти прошедшую схватку.
Долго глядел он на мертвую мамонтиху,. и сердце его сжималось от горечи и жалости. Он опустился на колени и погладил огромную голову. Достав из висевшего у него на шее мешочка специальные амулеты, подышав на них, он запел погребальную песню, посвящая душу убитой мамонтихи Блаженному Звездному Народу.
А все — новые копья. Никогда прежде на памяти Издающего Клич наконечники не входили так глубоко в тело зверя. Когда они извлекли из тела все наконечники, Поющий Волк стал, бормоча что-то себе под нос, разглядывать раны.
— И все же есть одна загвоздка — с креплениями. Нельзя ли делать основание наконечника потоньше?
Издающий Клич, нахмурившись, потер пальцем свои угреватый нос:
— Нет, слишком легко они будут ломаться. Я же пробовал, помнишь?
— А если сделать наконечники подлиннее? — не унимался Поющий Волк. — И хоть чуть поуже, чем эти?
— А кто говорил, что Народ не должен менять форму наконечников?
Поющий Волк растерянно пожал плечами. На камни один за другим ложились длинные ломти мяса. Издающий Клич вместе с Зеленой Водой разбивал крупные кости, вытряхивая на засаленную шкуру куски костного мозга. Из него топили жир, который пригодится им в зимнюю стужу. Этим занималась Пляшущая Лиса. Готовый жир она заливала в кишки, как научила ее Зеленая Вода. Это была непростая работа: жир должен был достаточно нагреться на горячих камнях, чтобы его можно было лить, как воду, но при этом не настолько, чтобы расплавить кишку.