Люди Зимнего дворца. Монаршие особы, их фавориты и слуги
Шрифт:
В тексте указа императрица предстает как очень любопытная женщина, которой кто-то рассказал о виденной диковине, и она пожелала получить эту диковину немедленно. В результате по повелению императрицы мартышку купили, и специальный курьер сержант Валуев доставил ее из Голландии в Петербург.
С 1840 г. в фонтанах зимних садов Зимнего дворца (на половине императрицы Александры Федоровны и над Посольским подъездом) плавали «золотые» рыбки. Кормили их пшеничным хлебом с царского стола. Содержать их было сложно, рыбки периодически гибли, поэтому их популяцию по возможности пополняли. Обходилось это недешево. В августе 1843 г. майор от ворот Баранович сообщал в рапорте министру Императорского двора князю П. М. Волконскому: «В настоящее время имеется для двух садиков Зимнего дворца 42 рыбки», поэтому число рыбок, «почитаемое недостаточным для непременной в следствии в них убыли», предлагалось увеличить на два десятка. Для чего предлагалось купить рыбок у «француза Меро» с парохода, «ожидаемого на днях». Десяток «золотых рыбок» продавался по 14 руб. 28 коп. сер. [1067]
1067
РГИА.
Э. П. Гау. Зимний сад Малого Эрмитажа. 1865 г.
Первые «домашние» птицы появились в Зимнем дворце буквально с момента начала его «жизни». Постоянным местом их обитания стала оранжерея Малого Эрмитажа, где их держали в клетках. Позже, по распоряжению Екатерины II, над висячим садом Малого Эрмитажа натянули железную сетку и птицам позволили свободно летать. Тогда же в штате дворцовых служителей появились специалисты-птичники.
При жизни Екатерины II в висячем саду и оранжерее Малого Эрмитажа, кроме самых обычных соловьев, снегирей, пеночек держали и экзотических птиц [1068] . В 1786 г. Екатерина II приказала устроить клетку «в садике подле оранжереи» так, чтобы птицы свободно могли перелетать из клетки в оранжерею и обратно.
Фрески лоджий Рафаэля в Зимнем дворце
Современники упомянули и об этом увлечении императрицы Екатерины II: «Американские вороны, попугаи, параклитки сердились на всех подходящих и даже бросались для укушения хожатых за ними; одна Екатерина была ими любима: они издалека узнавали ея голос, распускали пред нею крылья, преклоняли для чесанья головы и кротость пред кротостью изъявляли. Обезьяны ползали по ея шее, лизали, огрызаясь на всех других. Одна злобная из таковых бросилась с плеча Екатерины на Великую Княжну и больно оцарапала. Голуби после сильного в Петербурге пожара тысячами слетелись прямо к ея окнам и нашли при великолепных чертогах спокойное, верное себе пристанище. Им определена была пшеница; колокольчик созывал их к корму, и она, питая их, утешалась» [1069] .
1068
РГИА. Ф. 475. Оп. 2. Д. 187. Л. 191. Выписки из дел разных фондов о Зимнем дворце и Эрмитаже, сделанные по распоряжению начальника Петроградского Дворцового управления для издания «Истории Зимнего дворца». 1903. Ч. 2.
1069
Сумароков П. И. Черты Екатерины Великой. Стб. 2079.
Когда императрица уезжала из Петербурга, в письмах она интересовалась и состоянием «своих птиц». Во время путешествия в Крым в 1787 г. Екатерина II писала: «Опасаюсь, не перемерли ли от стужи в Эрмитаже мои заморские птицы, прикажите, пожалуй, наведываться»; «За добрые вести из Эрмитажа благодарствую; как потеплее будет, попросите Александра Павловича, чтобы когда-нибудь зашел посмотреть, все ли там так, как при мне»; «Пожалуй, прикажите спросить в Эрмитаже, перед оранжерею поставлена ли для птиц оранжерейных большая клетка или проволошная сетка; боюсь как Сава умер, чтобы не запоздали ее поставить, а есть ли ее не поставить вовремя, то редкие птицы, кои зимою в оранжерее, свалятся, не имея весеннего и летнего воздуха. Апрель 1787 г.» [1070] . В этих записках отчетливо видна искренняя забота «о тех, кого мы приручили». Кроме этого, упоминается и некий Савва, видимо, отвечавший за содержание птиц в императорской резиденции.
1070
Письма императрицы Екатерины Второй к Н. И. Салтыкову. 1763–1796 гг. // Русский архив. 1864 г. Электронная версия.
В птичню Малого Эрмитажа часто водили маленького наследника – великого князя Павла Петровича, он, как и всякий ребенок, с удовольствием смотрел на «птичек». Его воспитатель писал: «Пошли мы к птичне и фонтан [1071] пустили. Как птички еще не осмотрелись и прижавшись все вверху сидели, а вода скакала, то Его Высочество, попрыгиваючи, изволил сказать: „Что же вы теперь, чижики, не купаетесь?“. Спустя несколько времени зачали птички попархивать и купаться. Великий князь забавлялся тем, что изволил говорить, что в республике их снегири представляют стариков, овсянки старух, чижики буянов, щеголята петиметров, а зяблики кокеток». В другом месте воспитатель упоминает: «Пришло тут нам известие, что снегирек в птичне расшибся. Его Высочество ходил смотреть и весьма сожалел. Подъехал на ту пору г. Фуадье, и Государь весьма прилежно просил его, что ежели можно снегиречку подать помощь».
1071
Фонтан висячего сада Малого Эрмитажа создан итальянским скульптором Феличе де Фово.
Наряду с птицами, содержащимися в клетках Малого Эрмитажа, в Зимнем дворце держали и «домашних» птиц. В том смысле, что они жили в клетках прямо в комнатах Зимнего дворца. Эти птицы были обязательной частью «детства» подрастающих великих князей. Например, в апреле 1801 г. кофишенку Малого Эрмитажа Матвею Добрынину выдали целых 50 руб. за «поднесение им снегиря» пятилетнему великому князю Николаю Павловичу, будущему Николаю I. Несколько позже «за снегиря ученого» уплатили 25 руб. комнатному лакею. В июле 1801 г. Шарлотта Карловна Ливен за 100 руб. купила попугая для пятилетнего Николая. В декабре 1801 г. для этого попугая приобрели клетку [1072] . В 1803 г. у английского купца для будущего Николая I купили за 100 руб. еще одного попугая [1073] . Можно с уверенностью утверждать, что появление рядом с будущим императором двух попугаев и двух снегирей было частью педагогического процесса.
1072
ОР РНБ. Ф. 650. Д. 1050. Л. 8, 12–12 об., 21. Книга прихода и расхода денежной суммы в. к. Николая Павловича 1801 г.
1073
ОР РНБ. Ф. 650. Д. 1052. Л. 15. Книга расхода и прихода денежной суммы великого князя Николая Павловича 1803 г.
Привычка держать домашних птиц у Николая I сохранилась и во взрослые годы. Об этом известно из платежей по императорской «Гардеробной сумме». При Дворе сохранялась должность «птичника», которому в марте 1833 г. из гардеробной суммы императора выплатили 15 руб. «на корм для попугая за три месяца». С 1834 г. деньги на корм попугаям стали выплачиваться камердинерам царя, братьям Сафоновым. Последний раз за корм попугаев из царских гардеробных сумм выплатили в 1838 г.
Буквально перед самым пожаром Зимнего дворца (декабрь 1837 г.) «коллекция» попугаев Малого Эрмитажа пополнилась новыми редкими экземплярами. В мае 1837 г. «по Высочайшему соизволению Государя Императора, объявленному изустно г. обер-гофмаршалу Нарышкину, куплено вследствие приказания Его на бирже 9 разных птиц, означенных в регистре, за которые заплачено с клетками 1180 руб. Из них один серый попугай отправлен к Гофмейстрине Их Императорских Высочеств великих княжон Ю. Ф. Барановой… для великой княжны Марии Николаевны» [1074] .
1074
РГИА. Ф. 472. Оп. 2. Д. 1034. Л. 1. О попугаях, купленных для Эрмитажа. 1837 г.
Как следует из текста документа, редких попугаев министр народного просвещения С. С. Уваров желал передать ботаникам в Императорскую Академию наук, но Николай I распорядился отправить птиц в птичню Малого Эрмитажа. Но при этом оговаривалось: «Поелику Государю Императору угодно, чтобы птицы сии содержались в Эрмитаже, а в Академию посылаемы были, когда околеют… для сделания чучел… и постановления в Кунсткамеру» [1075] .
В реестре купленных птиц их видовая принадлежность, как и положено, указывалась на латыни, например: «Cacatois f huppe roude», его купили за 250 руб. Во время пожара обитатели птични Малого Эрмитажа выжили, и позже их «эвакуировали» в Ботанический сад.
1075
РГИА. Ф. 472. Оп. 2. Д. 1034. Л. 2.
Когда в начале 1840-х гг. в Зимнем дворце появились два зимних сада, императрица Александра Федоровна попыталась «заселить» их своими диковинными птицами, которых она ранее вынужденно держала в Ботаническом саду. В октябре 1843 г. императрица распорядилась забрать «американских птиц» из Ботанического сада и «поместить в Большом саду Зимнего дворца, и поручить надзору находящегося при саде птичника» [1076] . К 1841 г. для «проживания» птиц в зимнем саду над Посольским подъездом и в висячем саду Малого Эрмитажа имелось «птичных клеток больших 5 и малых 40». Клетки были стационарными, с медными и бронзовыми каркасами [1077] .
1076
РГИА. Ф. 472. Оп. 14. Д. 385. Л. 1. О помещении американских птиц в садиках Зимнего дворца. 1843 г.
1077
РГИА. Ф. 472. Оп. 14. Д. 144. Л. 1. Об исправлении клеток в садиках Зимнего дворца. 1841 г.
М. И. Антонов. Зимний сад Зимнего дворца
Под «Большим садом» подразумевался новый зимний сад над Посольским подъездом. Упомянутый «птичник» квартировал в подвале Зимнего дворца, и в его обязанности входило не только следить за «домашними» птицами, но и выхаживать их в случае болезни.
Профессионалы Ботанического сада озаботились составлением подробной инструкции, из которой можно узнать, какие «американские птицы» принадлежали императрице. Впрочем, даже ученым были известны названия только некоторых из этих птиц. Например, они указывали: «Колибри нужно кормить апельсинами, бананами, самыми сочными и сладкими грушами и давать ежедневно три или четыре живые мухи. Фрукты ему давать разрезаны пополам, но нельзя его оставить хоть один час без нового корма, когда он окончит прежний. Он употребляет ежедневно две груши средней величины и один с половиною апельсин. Температура менее 14 градусов ему вредна» [1078] . Судя по тексту, это был один «мальчик» колибри.
1078
РГИА. Ф. 472. Оп. 14. Д. 385. Л. 5. О помещении американских птиц в садиках Зимнего дворца. 1843 г.