Люди Зимнего дворца. Монаршие особы, их фавориты и слуги
Шрифт:
Во втором часу ночи император приказал прекратить эвакуацию вещей из северо-западного ризалита и начать выводить людей из Зимнего дворца: «Сбор людей был произведен в величайшем порядке, и едва верилось тому величайшему спокойствию и той тишине и сноровке, с которыми массы старых солдат выпутывались из этого лабиринта галерей, переходов и зал, где всех их ожидала верная могила, если б предусмотрительность их повелителя не положила конец борьбе, становившейся уже напрасною» [219] .
219
Рассказы очевидцев о пожаре… С. 1184.
Очевидцам
По словам очевидца, около 3 часов ночи Николай I оставил Зимний дворец и перешел в Малый Эрмитаж. К этому времени барон Корф уже полным ходом вел эвакуацию бумаг Государственного совета, а нижние чины гвардии под командой великого князя Михаила Павловича уже заложили все дверные проемы кирпичом, разрушив переходы, соединявшие Малый Эрмитаж с Зимним дворцом. Раскаленные стены Малого Эрмитажа без перерыва поливали ледяной водой из Невы. По свидетельству Барановича, Михаил Павлович покинул пожарище только в 11 часов утра.
220
Рассказы очевидцев о пожаре… С. 1202.
Когда стало ясно, что пожар не остановить, «Его Величество по обозрении в Зимнем дворце пожара изволил приехать в Собственный дворец в санях с Государем Наследником 30 минут 2 часа пополуночи». Следовательно, на пожаре царь пробыл четыре с половиной часа. К этому времени «пожаром в Зимнем дворце истреблены все залы и комнаты среднего и верхнего этажей, а также в некоторых местах и в нижнем, в том числе Большая и Малая церкви, из коих церковная утварь и ризничие были спасены до начала в оных пожара».
Утром детям императора сказали: «Сгорел весь дворец. В обеденное время мы поехали туда и увидели, что огонь вырывается вдоль крыши, как раз над комнатами Папа. Окна лопнули, и посреди пламени виден был темный силуэт статуи Мама, единственной вещи, которую не смогли спасти, так как она придерживалась железной скобой, замурованной в стене.
Когда Папа в театре узнал о пожаре, он сначала подумал, что горит на нашей половине, – он всегда был против елок. Когда же он увидел размер пожара, то сейчас же понял опасность. Со своим никогда не изменявшим ему присутствием духа он вызвал Преображенский полк, казармы которого расположены ближе всех к Зимнему дворцу, чтобы они помогли дворцовым служащим спасти картины из галерей. Великому князю Михаилу Павловичу он отдал распоряжение следить за Эрмитажем, и, чтобы уберечь последний, в несколько часов была сооружена стена, единственное, что можно было сделать, чтобы спасти сокровища, так как нельзя было и думать о том, чтобы выносить их.
Мы опять оказались сбитыми в тесную кучу в любимом гнезде нашего детства Аничковом дворце. Это был счастливейший период моей юности. Мы жили, как в русской поговорке: в тесноте, да не в обиде. Теснота делала совместную жизнь более интимной, чем в Зимнем дворце, где квартиры были разделены громадными коридорами. Там невозможно было между двумя уроками быстро пожелать друг другу доброго утра: следующий преподаватель уже ждал с уроком. И так было во всем» [221] .
221
Сон юности.
В субботу 18 декабря Николай I трижды выезжал на пожар. Первый раз рано утром (7 ч 30 мин.) «выезд имел один в санях к Зимнему дворцу для обозрения в оном пожара и потом прибыл обратно в Собственный дворец» [222] . Вторично на пожар император выехал с наследником-цесаревичем (11.40) и вернулся «в Собственный дворец 55 мин 1 часа пополудни». В этот день царь также принимал обычные доклады «силовиков» (военный министр Чернышев, генерал-адъютант Бенкендорф, военный генерал-губернатор граф Эссен и комендант Мартынов). В третий раз – вечером (21.30–22.05) «Его Величество выезд имел один в санях к Зимнему дворцу для обозрения не погасшего в оном пожара».
222
РГИА. Ф. 516. Он. 1 (120/2322). Д. 138. Журнал камер-фурьерский. Декабрь 1837 г. Л. 19.
В воскресенье 19 декабря с 9 утра император принимал обычные доклады и рапорты (Чернышева и Голицына). После церковной службы Николай Павлович продолжил работу, приняв доклады Бенкендорфа, Волконского, генерал-адъютанта князя Меншикова, графа Толя и Клейнмихеля. Затем последовали «приватная аудиенция голландского посланника», «приватная отпускная аудиенция французского посла» и многочисленные представления. В этот день царь только один раз съездил на пожарище (14.15–15.25): «Его Величество выезд имел один в санях к Зимнему дворцу, где изволил смотреть снаружи обгоревшие в оном залы и комнаты» [223] . Отметим, что граф К. Ф. Толь и П. А. Клейнмихель представили императору доклад о предварительных «итогах» пожара Зимнего дворца.
223
РГИА. Ф. 516. Он. 1 (120/2322). Д. 138. Журнал камер-фурьерский. Декабрь 1837 г. Л. 20.
Распорядок этого дня, с небольшими изменениями, стал типичным для последующих рабочих дней Николая I. Император в Аничковом дворце с утра принимал доклады и рапорты. Перед обедом он посещал пожарище. В камер-фурьерском журнале это фиксировалось устоявшимися фразами: «25 минут 2 часа Его Величество выезд имел один в санях к Зимнему дворцу для обозрения снаружи его обгоревших в оном комнат и потом прибыл обратно в Собственный дворец 15 минут 4 часа» (20 декабря, понедельник); «15 минут 2 часа Его Величество с великим князем Михаилом Павловичем выезд имел в санях к Зимнему дворцу для обозрения снаружи обгоревших в оном Комнат, потом прибыл обратно в Собственный дворец один 15 мин. 4 часа» (21 декабря, вторник); «25 минут 2 часу Его Величество с великим князем Михаилом Павловичем выезд имел в санях к Зимнему дворцу для обозрения снаружи сгоревших в оном комнат, обратно 30 мин. 4 часа» (22 декабря, среда).
Н. Сверчков. Николай I в санях
Конечно, эти краткие записи оставили «за бортом» ту огромную организаторскую работу, которая начала разворачиваться вокруг Зимнего дворца уже с первых дней. Ежедневно приезжая на пожарище, император лично инспектировал (1,5–2 часа) ход работ, принимая «окончательные решения». Кроме этого, в Аничковом дворце он регулярно заслушивал доклады лиц, отвечавших за восстановление Зимнего дворца.
В последующие дни Николай I, совершая перед обедом традиционную 15-минутную «инспекторскую» прогулку в санях по Петербургу, обязательно проезжал мимо сгоревшего Зимнего дворца.
Аничков дворец, который при Николае Павловиче называли «Собственным», временно стал главной резиденцией императора. Поэтому императорский двор, оправившись от потрясения, возобновил привычный круговорот светской жизни. Вечером 23 декабря Николай I посетил Михайловский театр, посмотрев французскую пьесу. Ранее, в 3 часа пополудни, протопресвитер Музовский освятил походную церковь, поставленную в зале Шепелевского дома. Тогда же состоялась панихида о погибших на пожаре.