Люди
Шрифт:
Браун странно себя чувствовал, когда находился в этой ужасной комнате и когда Роджер предстал перед ним: окровавленный, бледный и с болью на лице. Майку было тяжело видеть, чувствовать смерть. То, как она ходит по комнатам, заглядывая в каждую. От смерти невозможно скрыться – она не останавливается на своем страшном пути и не знает поражения…
Но Майк остался в этой комнате. Взял лист бумаги и карандаш, которые у него всегда с собой, и начал рисовать. Он не знал почему, но именно сейчас душа просила этого. И художник, опершись о стену, стал творить. Он очень легко касался бумаги карандашом, не издавая ни одного звука. Его рука двигалась так, будто играла на невидимом другим людям музыкальном инструменте. Его янтарные глаза изучали все внимательно и долго, не упуская никакой детали.
Фрэнк Дэвидсон тем временем смотрел на Майка немного странно. Может, на его лице и не отражались никакие эмоции или мысли, но в душе, поверьте, их было довольно много. И сейчас все его внимание было устремлено к Майку Брауну.
В те ужасные для всех минуты, когда друзья слышали последние слова Роджера, они не заметили двух людей, очень внимательно наблюдавших за ними. Неизвестные несколько раз сфотографировали эту печальную картину и скрылись.
Первый мужчина был среднего роста, обычного телосложения, с прямыми русыми волосами. Его маленькие карие глаза ничего не выражали, казались пустыми. На лице этого человека было много глубоких шрамов.
Второй, брюнет с бледно-голубыми глазами, был низкого роста и с избытком веса.
Когда эти двое уходили, лишь Фрэнк Дэвидсон заметил их фигуры. Их лиц, однако, он не разглядел.
После описанных выше событий прошло пять дней. Долгих, мучительных сто двадцать часов. И окончательно их испортила погода. Пять суток было холодно, сыро и туманно. Иногда моросил мелкий дождь, что только усугубляло ситуацию.
Ужасное расположение духа было у всех, кроме Фрэнка Дэвидсона. Он такую погоду любил. Ему всегда нравилось выходить на улицу во время дождя. Обычно, когда это удавалось, Фрэнк проводил свое время в одиночестве. Он, сколько себя помнил, сторонился общества других людей. И со временем ничего не менялось.
Фрэнк бродил по улицам в полном одиночестве, и все его мысли были о совершенных преступлениях. Он старался прийти к правде, к финишу. Обдумывал все возможные варианты, не упуская ни одной детали. Его мозг работал постоянно, не отдыхая и не переключаясь на другие вещи. Казалось, Фрэнк не замечал, что происходит вокруг него. Но это было далеко не так.
Майк тем временем находился в своем доме и заканчивал рисовать ужасающую комнату, в которой произошло убийство. Он изобразил последнюю деталь – окно, и черно-белая картина, выполненная карандашом, была завершена. Она получилась таинственной и печальной.
Дорисовав эту деталь, Майк со страхом стер то, что не хотел показывать ни одной душе. Ему это почти удалось, но на картине остался еле заметный силуэт в окне. Если посмотреть внимательно, можно было увидеть, что так старательно пытался скрыть Майк. Это была темная фигура женщины.
Фрэнк, как вы помните, бродил по безлюдным дорогам. Дул ветер, на лицо капал мелкий дождь, и стоял такой густой туман, что Дэвидсон с трудом различал дорогу. У него на душе сейчас было так же, как на улице. Он предчувствовал, что будет совершенно убийство, но не думал, что так скоро. Фрэнк не мог простить себе, что дал умереть Роджеру.
Детектив знал, что без помощи ему не обойтись…
Вдруг его тягостные размышления прервались – оглянувшись, он, несмотря на туман, заметил фигуру. Фрэнк все время видел мужчину, идущего позади. Но сначала он не обращал на него внимания, пока не осознал, что этот неизвестный преследует его от самого дома.
Человек будто понял, что его заметили, и медленно скрылся в тумане. Дэвидсон успел рассмотреть только то, что это был высокий мужчина с каштановыми волосами.
В комнате было прохладно и темно. Задернутые шторы не пропускали даже лучика света – девушку освещал тусклый свет лампы. Мебель была темно-серого цвета, и черно-белые картины на стенах дополняли эту мрачную обстановку.
Девушка сидела на диване, закрыв глаза и спокойно, ровно дыша.
Это была красивая молодая леди невысокого роста и астеничного телосложения. С прямыми черными волосами и большими серыми глазами с длинными ресницами.
Прервал эту тишину звук открывающейся двери и чьих-то шагов. Незнакомка обернулась и увидела двух мужчин. Первый был среднего роста и обычного телосложения, второй – низкий и пухлый. Девушка улыбнулась этим людям и предложила им присесть. Те из-за спешки отказались. Первый вынул из сумки запечатанный конверт и протянул его сидящей на диване.
– Кейт Холл, это то, о чем мы недавно говорили, – сказал он. – Открой это, и ты в нас не разочаруешься. Еще раз извини за спешку, надеюсь, ты не обиделась.
С этими словами мужчины удалились из мрачной комнаты, и девушка вновь осталась в одиночестве.
Высокий человек с вьющимися каштановыми волосами и светло-карими глазами, который преследовал Фрэнка, медленно шел по улице. Неизвестный серьезно над чем-то задумался, но длилась эта задумчивость недолго, так как он заметил двоих мужчин, проходящих мимо него.
– Стивен Фриман, Даниель Фриман, как проходит ваше задание?
Ему ответил низкий мужчина с голубыми глазами. Это был Даниель.
– Отлично, Ривен Мейсон, – сказал он, – нам удалось сделать ценные снимки, которые прольют свет на эту тайну.
С этими словами Стивен и Даниель подошли к Ривену и пожали ему руку, после чего продолжили свой путь втроем.
– Интересно, почему Кейт Холл так заинтересовалась этим. Я ее, честное слово, не понимаю… – говорил Стивен.
– Я еще слышал, что это дело взял Фрэнк Дэвидсон, за которым я следил сегодня. Какой-то странный парень, да и, похоже, детектив из него неудачный. Сколько он уже этим делом занимается, но ни на шаг еще не приблизился к разгадке, – отвечал Ривен, читая газету о недавнем убийстве Роджера Гаррисона.
Трое мужчин, разговаривая между собой, не замечали, что за ними следят. Человек, идущий сзади, внимательно слушал каждое их слово и наблюдал за движениями.
И все четверо не замечали, что за ними наблюдает девушка в черной одежде. Злая улыбка портила ее красивые черты лица. Неизвестная минуту смотрела на них, а затем скрылась, шепча что-то непонятное.