Людовик и Елизавета
Шрифт:
— Нахал! — визгливо крикнула взбешенная маркиза, поднимая руку для удара.
Но она тут же опомнилась и поспешила, переваливаясь на ходу, словно утка, замешаться в толпу, которая веселым потоком ринулась в зал, заслышав призывавший к танцам ритурнель.
— Ха-ха-ха! — послышался сзади веселый, звонкий девичий смех. — Вот что значит, когда я близко! Вам везет, господа, ужасно везет! Ха-ха-ха!
Король и маркиз удивленно обернулись и увидали вынырнувшую из-за выступа женщину, видимо, уже давно незаметно стоявшую около них. Эта женщина была одета богиней счастья, Фортуной. Пышные волосы были связаны
При первом звуке ее голоса Суврэ вздрогнул и изумленно уставился на Фортуну. По голосу это была Полетт де Нейл — ведь он с детства знал ее и не мог ошибиться! Но по внешнему виду… Боже мой, но ни малейшего сходства! Полетт — серенькая, некрасивая монастырка, а это — вакханка в пышном расцвете, ослепительная красавица! И все-таки это — она: ее голос, ее продолговатая родинка на шее, ее неправильность в расположении двух передних зубов. Но каким же чудом, о, Господи!
Суврэ всматривался, анализировал и думал:
"Это — Полетт, сомнений нет. Что же делает ее красавицей или — вернее — что делает ее некрасивой в жизни? Очевидно, то, что в жизни открыто, а здесь закрыто, и наоборот. Ее лицо портит некрасивый, приплюснутый нос. Но раз он закрыт, ее лицо дышит свежестью, нежностью тона. Нос закрыт и не отвлекает своим уродством от прелести очертаний лба, рта и подбородка. Кроме того, истинной красотой Полетт является то, что до сих пор было неизменно скрыто ее скромным, мешковатым платьем монастырки. У нее дивное тело, которое способно будет пленить короля и заслонить перед ним недостатки лица. Если она поведет свое дело умно, ее ставка выиграна, и я — просто осел, что сомневался в ее силах!"
Тем временем король, становившийся все смелее и развязнее в этой опьяняющей своей непринужденностью атмосфере, обратился к появившейся перед ним смеющейся женщине с вопросом:
— Но кто же ты, прелестная, раз одна твоя близость уже несет с собой удачу?
— Кто я? — с комическим удивлением переспросила девушка. — И ты еще спрашиваешь? О, "бедный юрист" с кольцом в несколько сот луидоров на пальце! — при этих словах король и Суврэ досадливо отдернули вниз руки, вспомнив, что они действительно забыли снять кольца. — Так ты не только беден, но и слеп, потому что не видишь, что перед тобой сама Фортуна! Впрочем, люди всегда слепы перед своим счастьем!
— Но если ты действительно можешь стать моим счастьем, то я готов прозреть! — пылко произнес Людовик.
— Ты "готов"? — насмешливо повторила Полетт. — Однако для "бедного юриста" ты необыкновенно повелителен! Он готов! А готово ли его счастье стать таковым, это его не интересует! Но я сегодня очень добра, а потому, так и быть, опрокину на твою голову свой рог изобилия!
— Нет, нет, погоди! — с комическим испугом остановил ее Суврэ. — Сначала дай слово, что
— Увы! — ответила Полетт, опрокидывая свой рог над головой короля. — У меня не только старух, а ровно ничего не оказалось! Рог изобилия пуст! Долой его! — и она грациозным движением откинула в сторону картонный рог.
— Ты сама — изобилие любви! — воскликнул Людовик. — Иди ко мне, дай мне обвить твой стан и умчать тебя в вихре плавной куранты. [14]
— Не так скоро, бедный юрист, не так скоро! — ответила Фортуна, кокетливо грозя пальцем. — Это еще надо заслужить!
Note14
Старинный танец.
— Вот как? А я слышал, что счастье надо брать силой! — и, сказав это, Людовик с протянутыми объятиями кинулся к "богине счастья".
Но Полетт ловко вывернулась из его рук, сделала на ходу насмешливый реверанс и исчезла, замешавшись в сновавшую толпу.
— Черт, а не женщина! — с досадой произнес Людовик.
— Да, Луи, только здесь и можно встретить нечто подобное, — ответил Суврэ, все еще не пришедший в себя от изумления при виде неожиданного превращения скромной Полетт в эту бойкую, задорную красавицу.
— А все-таки пойдем, поищем ее, — сказал Людовик.
Они двинулись по галерее. Куранта кончилась, и им снова пришлось встретиться с целым потоком толпы. Женщины, разгоряченные танцами, кидали им манящие улыбки, заговаривали, а иные даже бесцеремонно хватали за руку. Но король брезгливо отстранял от себя назойливых. Он был весь полон капризной, грациозной фигуркой Фортуны и хотел, искал, жаждал только ее одной.
Но они обошли всю галерею, побродили по залу, а Фортуны не было нигде. Король начинал приходить в явно дурное расположение духа. Суврэ искоса наблюдал за ним.
"Маленькая чертовка здорово задела ваше августейшее сердце! — думал он. — Молодец, девчонка!"
Так дошли они до прежнего места и остановились там опять. После нескольких бесплодных попыток отыскать свое «счастье», король недовольно кинул:
— Однако пора уходить. Все это интересно на первых порах, но быстро приедается. Одно и то же… Уйдем!
— Как? — воскликнул сзади них звонкий девичий голос. — Ты уходишь, даже не попытавшись поймать свое счастье?
Король удивленно обернулся. Перед ним опять, хоть и с другой стороны, из-за выступа появилась его капризная, насмешливая Фортуна.
— Ты, должно быть, ведьма, — с досадой сказал Людовик. — Ты внезапно появляешься и столь же внезапно исчезаешь, как… как…
— Как и надлежит исчезать и появляться счастью! — подхватила Полетт. — Что же делать, прекрасный незнакомец, счастье надо уметь удержать!
— Послушай, девушка, — взволнованно сказал Людовик, подходя к ней, — бросим шутки! Ты серьезно нравишься мне. Думаю, что и ты не из одного пустого каприза вертишься около меня. Так что же! Зачем перетягивать струны?
— Что же дальше, прелестный юноша?