Людовик XIV, или Комедия жизни
Шрифт:
— Во-первых, вы должны разъяснить мне как можно обстоятельнее, какая связь существует между вами и Мазарини, этой могущественной рукой, заставляющей вас действовать, и затем, какие земные блага — потому что едва ли какой-нибудь служитель церкви станет работать без этого условия — ожидаете вы от удачного исполнения возложенного на вас поручения, которое чуть было не расстроилось вследствие смерти Серасина.
— Я буду ясен, как огонь небесный, и краток, как прописная мораль. Мне поручено устроить согласие между принцем и его супругой и удалить Кальвимон; преуспею я в этом деле — первое вакантное место епископа будет служить мне наградой за труды.
— Ясно как день! Теперь я исполню свое обещание, но с маленькой оговоркой: вы должны принять на себя всю славу открытия того, что я сообщу вам, и оставить меня совершенно в стороне.
— Вот вам моя рука, Мольер! Пусть счастье навсегда изменит мне, если я забуду когда-нибудь свое слово!
— Ну слушайте же! Принцесса может исподволь готовиться к путешествию… в Пезенас.
— Это невозможно!
— Очень возможно! Принц получил письмо от принцессы и ее портрет. Он желает, чтобы это осталось тайной для всех.
— Ну!..
— Принцесса очень хороша, гораздо красивее Кальвимон, и я сказал это принцу.
— Неужели? И принц не рассердился?
— Его высочество перестал сердиться на правду с некоторого времени. Но все же нельзя отрицать, что мадам Кальвимон довольно соблазнительная женщина, как вообще все полные, белые блондинки с великолепным бюстом и темно-голубыми очами. Наш приятель Лагранж вполне разделяет это мнение.
— Лагранж?! Актер, живущий с вами. Это наводит меня на некоторые мысли…
— Ага! Я не преминул сообщить принцу, что Лагранж находит Флоранс восхитительной.
— И он не приказал вас вышвырнуть за дверь?..
— Ничуть не бывало! Он рассмеялся, и с тех пор… Лагранж живет в замке.
— О, какое драгоценное известие! Завтра же посылаю курьера к кардиналу с этим сообщением. О! Мазарини осыплет милостями того, кто будет содействовать счастью его племянницы. Надо поскорее представить его госпоже Кальвимон.
— Подождите завтрашнего представления. Я придумаю кое-что.
— Не правда ли, маленький Марсан очень глуп?
— Чрезвычайно!
— Но зато Лорен — хитрая штучка и имеет большое влияние на брата.
— Да, этот проныра составит себе блестящую карьеру со временем.
— Так шепните ему, что пора позаботиться о карьере.
Все дело в том, чтобы невинный ребенок проболтался в простоте души о том, что видел и слышал в будуаре голубоокой красавицы. Таким образом мы…
— Останемся в стороне, если мадам Кальвимон будет скомпрометирована, — перебил со смехом Даниель. — О, Мольер, вы незаменимый человек! Вам следовало бы быть дипломатом. Теперь мы отлично понимаем друг друга.
— Еще бы! Ведь профессии наши одинаковы.
— Это было бы дерзко, если бы не было так смешно, — засмеялся Даниель.
— Я всегда бываю дерзок и смешон в одно и то же время. Итак, завтра утром гонец скачет к кардиналу, вечером — представление, послезавтра — урок пажу, а затем все окончится, как в веселой комедии — свадьбами.
Наконец наступили давно ожидаемые празднества. В рыцарской зале замка Пезенас Конти в полной форме, сидя под бархатным балдахином, усеянным лилиями, окруженный д’Аво, офицерами и придворными, открыл заседание речью, поразившей всех одушевлением и изяществом языка. Его царственная величавость, соединенная с чрезвычайной приветливостью, расположила к нему все сердца. Когда он прочел письмо короля, который возвращал депутатам все прежние права, давал городам новые привилегии, обещал полное возмещение военных издержек, все собрание огласилось неумолкаемыми криками: «Да здравствует Людовик XIV». Затем следовал торжественный праздник, на котором против желания Конти, но по настоянию д’Аво, присутствовали знатнейшие лангедокские дамы. Госпожа Кальвимон явилась в качестве приятельницы вдовы Серасин, которую принц представил под именем Пти де Прэ — титул, данный ей Мазарини.
Представлением всеми любимой трагедии Корнеля и иллюминацией города должен был закончиться этот первый счастливый день. Труппа Бежар отличилась по обыкновению. Мадемуазель Дюпарк в роли Ксимены, Тарильер в роли дона Гормаца были восхитительны. Лагранж превзошел сам себя и привел всех в самое романтическое настроение.
— Сцена Ксимены с Кампеадором — самая нежная и страстная, какую только может представить себе воображение, — со сверкающими глазами шепнула Кальвимон принцу. — Я бы желала, чтобы Лагранж повторил ее еще раз у нас в доме.
— Почему же нет? Вам стоит только приказать! Но едва ли дела позволят мне разделить с вами это удовольствие.
На следующий же день, когда принц отправился в собрание земских чинов, госпожа Кальвимон пригласила к себе Лагранжа с тем, чтобы он повторил перед ней прелестную сцену с Ксименой. Первый любовник был мастер своего дела, он говорил с таким увлечением, глаза его то сверкали огнем, то заволакивались томной негой, вся его игра была проникнута такой страстью, что даже маленький Марсан сидел, разинув рот, а искра, брошенная в сердце мадам Кальвимон, способной воспламеняться так же, как соломенная крыша, разгорелась ярким пламенем. В это же самое время аббат Даниель читал пажу Лорену лекцию высшей лакейской дипломатии, к которой у молодого человека оказались блестящие способности.
— Да, мой сын, — говорил аббат, — молодой дворянин должен стремиться к тому, чтобы составить себе блестящее положение в свете, но он никогда не достигнет этой цели, если не будет пользоваться случаем, чтобы оказывать услуги своему покровителю.
— Я сам того же мнения, патер Даниель, — и если бы только вы сказали мне, как взяться за дело, то я убежден, что даже сам Мольер не превзошел бы меня в остроумии перед его высочеством.
— А, да ты, как я вижу, ревнуешь Мольера?
— Не только ревную, я ненавижу его. Ему стоит только показаться, чтобы принц развеселился, а когда он отсутствует, то третье слово его высочества непременно касается Мольера.
— Ого! Да ты не на шутку озлобился! Но, мое сокровище, советую тебе не слишком высказывать свое нерасположение. Да к тому же тебе вовсе не идет роль Мольера. Он служит принцу своими талантами, за что тот щедро платит. Твоя задача совсем другая. Тебе нужно угадывать его сокровеннейшие желания, которые он стесняется высказать, но исполнением которых ты заслужишь его вечную признательность. Вот чего должен добиваться умный и хитрый паж.