Людовик XV и его эпоха
Шрифт:
Он умер со славой при нападении на ретраншементы Екзиля, и умер в хорошей компании: господа Дарнан, де Гоа, де Грилль, де Бриенн и де Донж пали вокруг него.
Что касается Вентимиля, игравшего, как мы видели, политико-религиозную роль в деле янсенистов и молинистов и частную роль в любовных делах своей племянницы с Людовиком XV, то он умирал не без религии, но в сомнении, что служило довольно дурным примером для его паствы. Поэтому аббат д'Аркур, увещевавший его перед смертью, хотел доказать ему истины религии. Вентимиль слушал его сначала с большим терпением, но, видя, что
— Господин аббат, я думаю, уже довольно. Во всем этом всего вернее, видите ли, то, что я умираю вашим покорным слугою и вашим другом…
Глава 14. 1747 — 1748
В эпоху, до которой мы дошли, то есть почти около половины царствования Людовика XV, у него было восемь детей от королевы; от своих любовниц, исключая полу-Людовика, он не имел их, да и никогда не желал их иметь; незаконнорожденные дети Людовика XIV были важным уроком для его юности.
Перечислим детей Людовика XV: дофин, родившийся 4 сентября 1729 года; герцог Анжуйский, родившийся в Версале 30 августа 1730 года и умерший в 1733 году; Луиза-Елисавета Французская, родившаяся 14 августа 1727 года, вышедшая замуж за дона Филиппа; Анна-Генриетта, родившаяся вместе с Луизой-Елисаветой; Мария-Аделаида, известная под именем мадам Аделаиды, родившаяся 23 марта 1732 года; Виктория-Луиза-Мария-Терезия, родившаяся 11 мая 1733 года; София-Филиппина-Елисавета, родившаяся 27 июля 1734 года; Луиза-Мария, родившаяся 15 июля 1737 года.
Итак, предполагая, что мы дошли до начала 1750 года, королю было сорок лет, королеве — сорок семь, дофину — двадцать один год, принцессам-близнецам — по двадцать три года, принцессе Аделаиде — восемнадцать лет, принцессе Виктории — семнадцать, принцессе Софии — шестнадцать, наконец, принцессе Луизе — тринадцать лет.
Принцессы, за исключением Луизы-Елисаветы, вышедшей замуж за дона Филиппа, жили под опекой своей матери.
Характеры этих принцесс были весьма различны, некоторые были даже довольно странны.
Старшая из них, Анна-Генриетта, была добра, бесстрастна, рассудительна, робка и умна. Она очень любила беседовать со столетней почти госпожой де Вантадур, которую заставляла рассказывать все анекдоты двора Людовика XIV.
Принцесса Аделаида была, напротив, весьма решительна. Она имела все наклонности молодого мужчины: играла на скрипке, ездила верхом, любила охоту. Всегдашним ее желанием было сделаться мужчиной и отправиться на войну. Будучи еще ребенком, она говорила:
— Я не знаю, почему все так желают, чтобы во Франции был герцог Анжуйский? Стоит только меня сделать герцогом Анжуйским, тогда все увидят,
В тринадцать лет она, играя однажды с королевой в каваньоль, успела украсть у нее четырнадцать луидоров. На другой день ее встретили, когда она отворяла дверь и хотела украдкой уйти из Версальского дворца, чтобы купить себе военные снаряды.
— Куда вы идете, принцесса? — спросила одна женщина, останавливая ее.
— Куда я иду? — переспросила Аделаида. — Я иду предводительствовать армией папы-короля; я разобью неприятеля и приведу английского короля пленником в Версаль.
— Как же вы одна можете исполнить это, ваше высочество?
— Я не одна. У меня есть союзник — один человек, которому я доставила место при дворе и который обещал отправиться вместе со мной.
Этим человеком, бывшим союзником принцессы Аделаиды, был пятнадцатилетний мальчик, которого она часто видела в Ланьиском лесу.
Место, которое она доставила ему при дворе, было место смотрителя за ослами принцесс.
Будучи силой удержанной в своей комнате, принцесса Аделаида изобрела другое средство истребить англичан. В тот же вечер она предложила это средство в кругу придворных.
— Я приглашу, — сказала она, — одного за другим всех знатных англичан спать с собой. Они почтут это для себя большой честью. А когда они уснут, я убью всех их, одного за другим!
Средство, предложенное юной принцессой, как легко можно себе представить, было одобрено с большим смехом, только госпожа де Талльяр заметила принцессе Аделаиде, что умертвить таким образом всех этих господ было бы слишком бесчестно.
— Ну, так что же мне прикажете делать? — отвечала Аделаида. — Ведь папа запрещает дуэли.
Что касается принцессы Виктории, которая имела наклонности если не менее страстные, то по крайней мере более миролюбивые, то это была прекрасная особа с прелестной наружностью, смуглым цветом лица, с большими, выразительными глазами, похожая на короля, на дофина и на инфанту вместе. Король любил ее более, нежели других ее сестер.
Принцесса София, следовавшая за Викторией, была весьма бела лицом и в верхней части его совершенно похожа на короля.
Принцесса Луиза, последняя, была очень маленького роста, но она имела много приятного в своей наружности. Она была чрезвычайно живого, веселого характера, и никак нельзя было предполагать, чтобы она сделалась когда-нибудь монахиней.
Инфанта умерла в 1759 году, принцесса Анна — в 1752-м.
Принцессы Аделаида, Виктория и София остались в девицах. Этих трех принцесс король, отец их, в дружеских разговорах называл одну Локкол, другую
— Шиффом, а третью — Грайлем, именами далеко не поэтическими.
Весь двор короля, дофина и королевы был подчинен самому убийственному этикету. Вот почему король так любил Шуази, а королева — Трианон.
Одним из самых важных правил этого этикета было — проба кушанья. В 1750 году было пять камергеров, служивших при каждом парадном обеде. Один из них стоял близ стола и приказывал в своем присутствии кухонному чиновнику пробовать кушанья. Эта проба простиралась на все: на воду, на вина, на жаркое, на соусы, хлеб и плоды.