Людовик XV и его эпоха
Шрифт:
В 1749 году играли «Заключенный и расторгнутый брак», сочинение Дюфреми. Граф Майльбуа имел огромный успех в роли президента; маркиз Бойе, Круасси, Клермон д'Амбуаз и Дюра были осыпаны рукоплесканиями.
В 1752 году играли «Венеру и Адониса», юроический балет. Слова были господина Коллета, а музыка — господина Мондовиля. Рыцарь де Клермон играл роль Марса, маркиза Помпадур — роль Венеры, виконт Шабо — роль Адониса, госпожа де Бранка — роль Дианы.
Многие из этих дам и кавалеров приобрели славу истинных артистов. Ла Вальер отлично исполнял роли градоначальников, герцог Дюра — «Блезов», госпожа де Бранка — мельничих, а маркиза Помпадур — Колетт.
Герцог ла Вальер был директором этой знаменитой труппы.
В 1748 году приказано было выстроить зал для личных удовольствий Людовика XV, или, лучше сказать, маркизы Помпадур.
В продолжение этого времени народ, о котором совсем забыли и о котором вспоминали лишь тогда, когда речь заходила о налогах, сняв мало-помалу с Людовика XV имя Возлюбленного, начинал роптать. Мы остановимся на этом ропоте, потому что это было началом грозы, которая должна была разразиться впоследствии.
КНИГА ВТОРАЯ
Глава 1. 1748 — 1756
Последняя война ясно показала, в каком жалком положении находился французский флот, приведенный в такое цветущее состояние Кольбером и оставленный в таком пренебрежении министром Флери. Г. де Морпа, на которого пала ответственность за это несчастие, или, лучше сказать, на которого пало обвинение за сочинение одного четверостишия против фаворитки короля
,сдал морское министерство г. Руйллье. Между тем и добросовестный Орри, выжимавший у кардинала Флери по копейке до двенадцати тысяч ливров, которые он давал королеве на уплату ее богоугодных долгов, показавший в начале Фландрской войны, что в казне имеется восемьдесят миллионов для поддержания чести Франции, с истощением казны и будучи притом притесняем фавориткой, вышел в отставку, передав место свое г. де Машо д'Арнувилю.
Машо, сделавшись министром, находился в таких же затруднительных обстоятельствах, как и Орри; затруднительность для него была еще даже больше, потому что с каждым днем вспомогательные средства становились меньше, а нужды возрастали более. Надобно было уплачивать государственный долг, восполнять дефицит; а между тем народ был так разорен, что не было никакого средства привести в порядок финансы. И потому Машо решился прибегнуть к духовенству, дворянству и государственным чинам провинций, которых настоящее богатство не приведено еще было в известность.
Эти сословия сохранили старинное право самим на себя налагать налоги и платить королю в виде добровольного дара сумму, которую они имели до сих пор право распределять между собой по своему благоусмотрению.
Итак Машо, находясь в этих затруднительных обстоятельствах, послал в парламент для внесения в роспись указ о налоге двадцатой части доходов с каждого дома и всякой другой недвижимой собственности.
Парламент, получив этот указ, обратился к королю с жалобой. Но король вместо всякого ответа приказал парламенту принять указ, и парламент внес его в свою роспись. По
Эти два указа произвели всеобщее неудовольствие. Указ о двадцатой части доходов с недвижимой собственности не нравился дворянству, духовенству и государственным чинам провинций. Указ же о займе пятидесяти миллионов был тягостен для народа.
Эти неудовольствия обнаруживались в разных видах в течение времени с 1750 по 1756 год. К этому общему взгляду мы присоединим некоторые частные подробности, дополняющие историю этих шести лет.
Одно из частных событий, наиболее забавлявшее двор своей оригинальностью, было неожиданное бракосочетание герцогини Буффлер с герцогом Люксембургским. 28 июня Людовик XV был в Бельвю у маркизы Помпадур; герцог Люксембургский приехал туда же просить его почтить своей подписью контракт, содержавший в себе условия вступления его в брак с герцогиней Буффлер.
Буффлер, овдовевшая три года тому назад, явилась при дворе в 1734 году; она сделалась придворной дамой около того времени, как Людовик XV разошелся с королевой; будучи любезна, очаровательна, прелестна, она вскоре заняла видное место в бесчинном обществе Шуази.
Г. де Трессан песней своей прибавил новую знаменитость этой уже весьма замечательной знаменитости. Песня г. де Трессана начиналась следующим куплетом:
Quand Boufflers parut a la cour, On crut voir la mere d'Amour, Chacun s'empressait de lui plaire, Et chacun 1'avait a son tour.
Когда Буффлер явилась при дворе, Все ею, как Венерой, любовались, Вельможи все ей нравиться старались, И всякий с ней бывал наедине.
Маркиза Буффлер певала эту песню наравне с другими; только, дойдя до последнего стиха, обыкновенно говорила:
— Право, не помню, как дальше.
Скажем теперь, каким образом устроилась эта свадьба, которую хотели праздновать на другой день.
За несколько дней перед тем г-жа де Буффлер, соскучившись вдовством, которое, впрочем, она замечала менее, чем всякий иной, приехала к герцогу Люксембургскому, который давно уже был ее обожателем.
— Г. маршал, — сказала она, входя к герцогу, — в эту ночь мне пришла в голову одна мысль.
— Какая, герцогиня?
— Та, что вам надобно на мне жениться.
— К чему это? В том положении, в каком мы находимся, мне кажется, что мы давно уже вступили в супружество.., или почти что вступили.
— Это правда; потому-то я и предлагаю вам на мне жениться не для этого, а для того, чтоб называться маршальшей; титул благообразный.., он мне нравится; притом же если вы мне дадите этот титул, то и я вам дам другой; если вы сделаете меня маршальшей, то я вас сделаю начальником гвардии.
— Э! Что же вы не сказали мне этого сразу, любезная герцогиня! А когда же контракт?
— Я приеду к вам сегодня вечером с моим нотариусом.
— Итак, сегодня ввечеру?
— Сегодня ввечеру.
Для подписания этого-то контракта приглашал Людовика XV герцог Люксембургский, и он подписал его.
Чрез восемь дней герцог Люксембургский действительно получил должность начальника гвардии, остававшуюся незанятой по смерти маршала д'Аркура.
1 ноября 1750 года король учредил военное дворянство, приобретаемое по праву не только теми, которые дослужатся до генеральского чина в его армии, но и теми, которые дослужатся до капитана, если только их отец и дед служили в этом же чине: