Людская предательница
Шрифт:
Как назло Леголас и Зевран уехали искать орков на следующий день после случившегося. Они пришли накануне своего похода спросить о здоровье Йорвета, и оба разрывались между долгом и другом. Это было видно по их глазам, по тому, с каким нежеланием они уходили из лазарета.
У Джасти не было времени спросить у юношей, что же тогда, чёрт побери, случилось. Почему эльфы схлестнулись в битве? Почему появился Яевинн, почему держали одного из Белок — Элеаса, что с ним стало? Столько вопросов, но спросить можно было только у Киарана, к которому Джасти боялась подходить лишний раз. Не хотела нервировать его своим присутствием, чтобы
Так и жила девушка последующие дни. Её горе по-настоящему могла разделить лишь Амайра. Она искренне влюблена в Лиса, и человечка была уверена, что будь её воля, старшая целительница не задумываясь поменяла свою жизнь на его. Женщина, как и Джасти, не спала и не ела. Её голову занимал эльф, который покоился за стенкой, в то время как ей нужно было продолжать обучаться, но, стоя возле новой беременной, она не могла посчитать пульс или измерить давление. В этом здании был лишь один, кому она хотела это делать.
— Ступай, Амайра, — прошептала человечка, видя, как металась женщина. — Побудь с ним.
Сначала та будто не поняла, что обращаются именно к ней, но вместо того, чтобы побежать к эльфу, она вынула из ушей душки стетоскопа и виновато опустила голову:
— Прости. Я попытаюсь взять себя в руки.
— Нет, ступай. Мне и самой будет спокойнее, если ты лично проследишь за его состоянием.
Джасти сказала это не для того, чтобы поднять настрой эльфийке — она на самом деле так считала. И, получив благодарную полуулыбку, взглядом приказала другой целительнице измерить показатели беременной. Не из-за лени. Они должны учиться делать это рефлекторно.
Следующий день был очень тяжелым как для Джасти, так и для Амайры. Нет, дело не в Йорвете. Дело в беременных, которые решили рожать практически одновременно. Пока медсестра принимала роды у одной, у второй уже полностью раскрылась шейка матки, о чём испуганно известила Мариэль, следящая за её состоянием. И тут перед Джасти встал вопрос. Пора. Это был экзамен. Но для кого? Мариэль — её лучшая подруга в этом мире… Нет. Вообще! Она с ней с самого начала! Красавица знает немного больше здешних эльфиек и уже готова сделать всё самостоятельно, но… Почему-то сердце кричало, что это должна сделать Амайра. Быть может, так как она старшая здесь, это должно было как-то вдохновить её, показать, что она — всё ещё королевская целительница! Да и успех в самостоятельных родах (а Джасти была уверена в её успехе) должен был как-то отвлечь от страданий за Йорвета… Но и с другой стороны, человечке было тяжело себя простить, ведь она мечтала, что когда-нибудь именно Мариэль будет первой. Наверняка она расстроится, но поймёт ли?
— Амайра, принимай роды, — решила Джасти.
— Ч-что? — та, похоже, думала, что человечка должна будет разорваться, каждую минуту менять перчатки и бегать от одной орущей к другой?
— Мариэль, подстрахуй её, — пришлось закричать, дабы малышка услышала её в оре двух рожавших женщин. Этими словами она ясно дала понять Амайре, что решение было окончательным, и всякие оправдания слушать не желает. Королевская целительница — большая девочка. Память хорошая, на занятиях очень скрупулёзно относилась к тем или иным вопросам. Она справится.
Другие эльфийки разделились: одна группа стояла позади Джасти и училась на её действиях, вторая — подле Амайры. Старшая взяла свёрток с заготовленными для родов материалами,
— Мне больно… — стонала новоиспечённая мать, с мольбой смотря на эльфиек. — Сделайте что-нибудь, умоляю!
Наверное, она просила женщин об их золотом сиянии, так как медсестра заметила, с какой мольбой мать смотрит на руки красавиц. И они немедленно торопились исполнить желание страдающей… Нет, не магией. Пошли за бутылями с холодной водой. Какое счастье, что нашлось применение использованным бутылкам из-под изотонического раствора или глюкозы. В них наливалась холодная вода, потом их убирали в тёмное и прохладное место. Не лёд, конечно, но тоже неплохо. Вернувшись с одной такой бутылкой, её положили матери на низ живота, что-то сказали грубым голосом и вернулись к изучению действий человечки.
Когда же всё закончилось, Амайра с гордостью в глазах лицезрела своего первого младенца, которого приняла не по эльфийским правилам, и будто светилась от счастья. Она смогла! Сама! Приняла роды! С какой благодарностью она сейчас смотрела на Джасти; было видно, что не находилось слов, чтобы в полной мере выказать свою признательность за оказанное доверие. Но человечка лишь улыбнулась и махнула рукой, мол, всё хорошо, ты молодец.
— Ступай домой, — сказала Джасти. — Уверена, тебе есть перед кем похвастаться этой победой, — улыбка Амайры сошла на нет, и бедная женщина посмотрела в сторону комнаты, где покоился Йорвет. Кажется, она думала, стоило ли его оставлять ради такой мелочи, как хвастовство. — Я с ним побуду, не переживай. После такого тебе нужен отдых, а то больше к беременным не допущу.
И хоть девушка шутила, старшая эльфийка согласилась с её словами. Этим вечером занятий не было — красавицы со спокойными сердцами ушли по домам, осталась только Мариэль, которая ждала Зевинаса. Дни напролёт он пропадал в доме двух девушек, но не затем, чтобы просиживать штаны. Ежедневно эльф уходил на охоту, готовил Мариэль ужин, шёл в лазарет, провожал её домой, а утром — обратно. Если у него было свободное время, он ходил по лавкам, собирал разные травы в лесу для целителей. В общем, заменил Йорвета во всём. Но это был не Йорвет.
Сам же Лис лежал в кровати, будто вообще за весь день не двигался. Джасти подошла к нему ближе и потрогала лоб. Горячий, но ровно такой, каким должен быть. Приподняв одеяло, сестра осмотрела повязки, которые Амайра успела сменить утром. Присев на кровать, девушка взяла эльфа за руку и нежно стала поглаживать её, не отрываясь, смотрела на это безмятежное лицо. Такой красивый, даже со шрамом. Каждый раз, оставаясь с ним наедине, Джасти вспоминала те слова, которые он говорил, рассчитывая, что они станут последними. Можно ли было это принимать за признание в любви? Да, конечно можно! Иначе что это было? «Я хочу быть твоим единственным и вечным телохранителем»? Нет, вряд ли.