Людская предательница

Sayar

Можно только представить, какую боль эльф испытал в этот миг. И это спасло медсестру. Йорвет отпустил её, отступил на шаг назад и, закричав от пронзившей до самых костей боли, закрыл лицо ладонями. Джасти, не теряя времени, вскочила с кровати и хотела рвануть прочь. Быстро оправившийся Йорвет непременно бы схватил ту за руку, но вовремя подоспевший Исенгрим схватил её раньше и рывком завёл девушку за спину, лицом вставая к нападающему. Видимо, на своего сородича одноглазый нападать не спешил — Йорвет замер.

Джасти прижалась к спине своего защитника и, жадно вдыхая воздух, потирала шею. Выглянуть

из-за плеча было страшно, будто только одним своим видом она могла сподвигнуть эльфа напасть вновь.

— Она под защитой короля, — тихо, но четко заговорил Исенгрим.

Он и сам боялся грозного эльфа. Джасти, чью руку до сих пор не отпускала ладонь переводчика, ощущала, как его кисть похолодела и стала липкой от пота, дрожит — правда, еле заметно. Да… Если сравнить двух мужчин, стоящих напротив друг друга, Йорвет был сильнее, больше, накаченнее молодого эльфа. Неудивительно, что Исенгрим не торопился вступать в драку.

— Что за чушь? — после долгого молчания услышала девушка грозный голос Йорвета. — Почему здесь человек?!

— Её привёл Леголас, — голос Исенгрима дрогнул. Джасти, отдышавшись, рискнула выглянуть из-за спины своего переводчика. Одноглазый рвал и метал, и его глаз был устремлён именно на выглядывающуюся девушку. — Она врачевательница и лечит наших воинов.

— Леголас не мог этого сделать, — что-то сказав, Йорвет осекся. Его гнев куда-то испарился, взгляд задержался на койке, что была позади Исенгрима, а потом заметался по всему лазарету. — Где я?

— В южном доме Последнего Пути. Тот, что недалеко от реки Таекатана.

— Последнего Пути? — Джасти увидела, как в лице эльфа отразился страх. Что же ему такого сказал её защитник, что заставило Йорвета так резко измениться в лице?

Вместо Исенгрима ответила Мариэль.

— Тауриэль нашла Вас среди мёртвых воинов на границе с войсками людей. Вас привезли во дворец, но, как бы не пытались лекари, вы не приходили в себя, а Ваша рана становилась все хуже. Его Высочество Леголас долго отпирался, но в итоге было решено привезти Вас сюда.

— Но я жив! — рявкнул Йорвет. — Вы слишком рано записали меня в списки умирающих!

— Ты пришёл в себя только после того, как эта женщина лечила тебя, — ответил Исенгрим и потянул Джасти вперёд. Переводчик был сильнее голодной и ослабевшей девушки: как бы она не упиралась, Исенгрим вывел её из-за своей спины, показывая Йорвету во всей красе.

Джасти ощущала себя красной тряпкой перед быком. Эльф долго буравил её взглядом, будто размышляя: нападать или нет. Но неожиданно для всех присутствующих Йорвет закатил глаз и стал падать. К счастью — или к сожалению, по мнению Джасти, — падать он стал на свою же койку. Исенгрим резко подскочил к нему и, подхватив, аккуратно уложил на кровать. Мариэль, дождавшись, когда товарищ отойдет, тоже подбежала к буйному эльфу и начала осматривать. А Джасти… Она стояла на своём месте, с ужасом в глазах взирая на своего неудавшегося убийцу. Подходить к нему было страшно. Даже когда Исенгрим перевёл вердикт эльфийки:

— Без сознания. Видимо, все силы, что у него скопились, были брошены на тебя, — впервые за эти сутки Джасти увидела в глазах эльфа жалость или даже волнение. Пока Мариэль направляла лечебную магию в свою ладонь и прикладывала к ожогу Йорвета, Исенгрим

подошёл к медсестре и хотел было похлопать по плечу, но видимо вспомнил, что перед ним жалкая dh’oine, или просто не хотел испугать её своим прикосновением после одноглазого.

— Ты как? — лишь спросил он.

Как? Да совсем никак! Уж вроде и опасности нет, и сама она стала успокаиваться, но внутри ничего не вставало на место. Мысль, что к одноглазому рано или поздно нужно будет подходить и продолжать лечение, приводила девушку в ужас. Какой смысл в том, что все будут отвечать перед Леголасом, если его нет рядом, когда нужно остановить вот таких вот… психов.

— Нормально, — но ответить Исенгриму нужно было.

Джасти потёрла лицо шершавыми ладонями и, услышав перешептывания, оглянулась. Оказывается, у этой картины имелись зрители. От криков Йорвета все воины проснулись и, смотря на Джасти безразличным взглядом, о чем-то говорили между собой. И в этот момент хотелось заплакать. Да не просто заплакать, а забиться в угол и взвыть.

Она честно выполняла свою работу целый день, не препиралась ни с кем. Несмотря на то, что её похитили враги, она без каких-либо споров с Леголасом бросилась лечить эльфов, искренне стараясь помочь. Но эти остроухие даже не поняли, что она сделала для них. Наверное, считали, что к концу дня так хорошо себя чувствовали не из-за уколов, а просто так. Или же просто принимали как должное.

И всё же были те, кто восхищался человеческой медициной. Исенгрим к концу дня смотрел на Джасти иначе. Да, он задавал вопросы, но после гангрены не смел препятствовать. В его глазах читалось восхищение. И пусть не к самой Джасти, а к медицине, но он отдавал человеку должное. Мариэль признала в девушке кого-то равного себе и даже больше. Не думая о том, что скажут коллеги, молодая эльфийка хотела обучаться у врага. О Леголасе и говорить нечего — его поступок и его доверие уже говорили за себя. Да даже тот голубоглазый мрачный эльф, держа в руках ожившего младенца, был сражён.

Думая об этом, Джасти глубоко вдохнула и попыталась справится с накатившей истерикой. Нет, всё же, как ни крути, она здесь не только пленница, но и представитель своей расы. Нельзя так легко поддаваться эмоциям. По крайней мере, при этих остроухих неблагодарных забияках.

— Мариэль, пошли. Мы не закончили с инъекциями.

Как только Исенгрим перевел, нехотя бросая Йорвета, молодая эльфийка улыбнулась и, забрав ранее оставленные на тумбочке шприцы, подбежала к Джасти.

***

Джасти уснула ближе к пяти часам утра. Ну как уснула? Составляя график введения лекарств для каждого воина — последняя работа на сегодня — она на минутку положила голову на руки, но не заметила, как её окутал мир Морфея. Снов не было, лишь ощущалась сильная усталость даже там, в секундой темноте, которую прервали чьи-то покачивания человеческого тела. Нехотя открыв глаза, девушка кое-как удержала себя в этом мире, дабы снова не уснуть.

Справа от неё стоял Исенгрим и, несильно держа её за плечо, раскачивал из стороны в сторону. Последнее, что помнила Джасти, как переводчик вернулся на своё место на полу между пустыми сундуками и шкафом и уснул. Мариэль так же отрубилась спустя час после случая с Йорветом, а легла она на одну из пустых коек.