Люсьена

Мутовчийская Ирина Зиновьевна

– Уходите, гражданка Софи и впредь без приглашения не заходите!

Слушая всю эту белиберду, я лежала и думала, неужели они говорят обо мне? Ну, положим, рассказ о том, что я кручу с чужими мужиками мне понятен. Понятно даже то, что люблю стащить то, что плохо лежит, но что бы я полезла под пули для того, чтобы спасти полковое знамя…Брр-р, ну нет, это геройство никак не по мне! Но с другой стороны, я своими ушами слышала слова «Крошки Жаннет" о моем сегодняшнем подвиге, и эта злючка Софи…Стоп! Если я здесь, то где настоящая Люси? Неужели у меня дома? Измученная всеми этими думами, я машинально повернулась на бок так как тело устало от однообразного лежания на спине, и тут же закричала от невыносимой

боли в позвоночнике. Ко мне подскочила малышка Жаннет, и попыталась облегчить мою боль, но боль уже и так прошла. Вскоре я поняла, что тело болит только когда двигаешься. А если лежать неподвижно, то и боли никакой не будет. Вскоре пришел полковой лекарь. После осмотра, между прочим, довольно поверхностного, он сказал, что ничего страшного у меня нет. Кроме шишек, синяков, ушиба позвоночника и небольшого растяжения, все в норме. Я легко отделалась! Через недельку буду здорова как прежде, хотя он, доктор Пьер, предпочел бы, что бы я полежала в постели подольше, тогда у него, то есть, у доктора, было бы поменьше работы! Этот пункт, я попросила разъяснить поподробнее, на что доктор сказал

– Мадам, то есть гражданка Люси, мне неудобно с вами говорить о таких вещах, но если вы настаиваете…

Когда я подтвердила, что настаиваю, бравый доктор, смущаясь и краснея, пролепетал;

– Множество переломов, сломанный нос, ножевая рана, выбитый глаз-все это мадам из-за вас!

Из дальнейшего рассказа доктора, я поняла, что пыталась крутить любовь чуть ли не одновременно со всеми солдатами полка, из-за чего очень часто происходили драки и разборки, которые и заканчивались всеми теми ранами, которые перечислил галантный доктор. Представив себя в роли роковой женщины, я засмеялась, но смех этот перешел в стон, как только я почувствовала его последствия на своих ребрах. Малышка Жаннет, которая была начеку и решила, что я страдаю от невыносимых мук совести, быстро вытолкала гражданина доктора и присела рядом со мной.

– Люси, не надо так терзать себя! Ты же не виновата в том, что так любвеобильна и в том, что у тебя такой темперамент! Я вижу, как ты страдаешь!

Смех душил меня, однако ради трогательной гражданки Жаннет я попыталась сдержаться, но не смогла. Уткнувшись в подушку, я начала смеяться. Наверно со стороны это выглядело, как рыдания, сдерживаемые с большим трудом, потому что Жаннет села рядом со мной и начала успокаивать меня, по-матерински ласково поглаживая по голове. Там, в 21 веке, в моей обыденной жизни я никогда не отличалась темпераментом. Какой уж тут темперамент, когда любовь-это каждодневная работа. И чаще всего, совсем не из приятных. Но всего этого я конечно Жаннет говорить не стала. Простодушная великанша меня просто не поняла бы. Вместо этого я спросила

– Жаннет, скажи мне, что мы тут делаем?

– Где?
– удивленно переспрашивает Жаннет

– Здесь, среди солдат и пушек!

– Бедная девочка! Как тебя сильно контузило! Ну, хорошо, я напомню тебе, а дальше ты, наверное, сама все вспомнишь!

– Что вспомню?

– Вспомнишь что мы с тобой маркитантки! Мы, то есть-я, ты и Аннет-вивандье, а Софи-катинье! Поэтому она такая!

– Какая?

– Жадная и недоверчивая!

– Мне показалось, что она меня за что-то сильно ненавидит!

– Ну… - блеет Жаннет-дело в том, что…

– Послушай, - перебивает ее Люсьена, - ты мне лучше расскажи, чем катанье отличается от вивандье!

– Мы-вивандье или вивандьерки, помимо того, что обеспечиваем солдат продуктами, всегда идем с полком в самую битву, а кантинье или кантиньерки обычно продают товары, и продукты из собственной лавочки.

– Ясно, - подводит итог Люсьена, - мы боевые подруги, а они торгашихи!

– Нет, так нельзя говорить, - строго говорит Жаннет, - и вивандьерки и кантньерки - все боевые подруги. Были случаи, когда отважные женщины, наши сестры, брали оружие, выпавшее из рук убитого или раненого и сражались вместо него. Каждый солдат считает своим долгом оградить маркитанток от всякого рода опасностей и оскорблений. В ответ они стараются помогать солдатам во всех случаях. В королевской армии, где в обозе обычно следует капеллан, браки между солдатами и маркитантками освящены церковью. Во времена республики достаточно обмена клятвами и гражданской церемонии. Главное различие между кантинье и вивандье заключается в том, что в полку может быть только одна кантинье. Она работает в собственной палатке, предлагая в результате дешевый бар и завтрак. Вивандье, то есть мы, не имеют своей палатки, мы продаем свой товар тем солдатам, которые нуждаются в этом товаре в данный момент. Однако и вивандьерки и кантньерки должны купить у полиции лицензию, чтобы иметь возможность продать свой товар своему полку.

– Все, все, все, - останавливает подругу Люсьена, - хватит рассказывать! У меня голова гудит!

– Прости, - кручинится Жаннет, - я плохая подруга! Ты так больна, а я…

– Да хватит тебе, - кричит Люсьена, - кончай эту комедию! Сколько тебе Мишка уплатил, что бы я согласилась сняться в той рекламе голой? А? Сколько?!!!

– Люси, подруга! Не надо так переживать! Вот видишь, тебя опять начало лихорадить! У тебя бред! Единственный Мишель в полку- это наш капеллан и я очень сомневаюсь, что он стал бы приставать к тебе с непристойными предложениями! К тому же, он еще и стар!

– а этот пиджачок? Точно такой был у Мишки в руках, когда он предлагал мне покривляться перед камерой! Пиджачок на голое тело! Блеск! Класс! Стиль!

– Люси! Если не прекратишь истерику, я сейчас же позову лекаря! Я не понимаю, о чем ты говоришь! Мне непонятны твои слова!

– а что значит вот этот пиджачок?

– Это мой жакет. От твоей одежды ничего не осталось. Взрыв уничтожил все, что было на тебе, остались одни клочки! Прости что я накинула на тебя только свой жакет! У меня не было возможности и времени одеть тебя полностью! Сейчас я кликну Пьера, пускай получит для тебя форменную одежду у кастеляна полка. Пьер, Пьер!

Не докричавшись до таинственного Пьера, Жаннет выходит из палатки. Люсьена еще раз внимательно оглядывает помещение в котором лежит. Мысли путаются. Совершенно невозможно понять, правда или ложь то, что наговорила великанша. Жакетик одетый прямо на голое тело, явно великоват Люсьене. В нем она чувствует себя, как в пальто! Рукава подвернуты раз в пять, а низ жакетика спускается намного ниже колен. Не придя ни какому выводу, Люсьена просто откидывается на импровизированное ложе, которое наскоро соорудила ей Жаннет, и закрывает глаза.

Прошло минут десять прежде, чем вернулась Жаннет с ворохом одежды.

– Уф, насилу нашла кастеляна! Ну, как ты?

– Не знаю. Я чувствую себя очень странно, будто я-это не я.

– Это последствия контузии! Это пройдет! Кастелян сказал, что ты счастливица! Вся одежда в клочья, а на тебе ни одной раны или увечья! Ты сможешь чуть-чуть приподняться, что бы я тебя одела?

– Попробую! Кстати, по поводу одежды, я смотрю, ты принесла мне одежду такого же цвета и фасона, как на тебе! Это что, так принято?