Лжец
Шрифт:
– Какого рода сцену?
– Сцену как сцену. Просто сцену, знаешь ли, в общем смысле этого слова.
– Да ладно, Дональд. Что за сцену ты учинил?
– Ну хорошо. Если тебе необходимо знать, я испустил вопль животной похотливости и попытался содрать штаны с удерживавшего меня полицейского.
– Как?
– Нет, я не сомневаюсь, что ты, Эйдриан, смог бы измыслить десяток эскапад более уместных, однако мне под давлением момента ничего другого в голову не пришло. Я вцепился в брюки несчастного, а когда его напарник бросился к нам, чтобы выручить друга из столь рискованного положения, Штефан на время оказался вольноотпущенным. Он вернулся в «Баранью лопатку» и оставил там вещь, ради доставки которой специально приехал в Кембридж и которая находится ныне при мне. А после Боб организовал его безопасное
– Да, я все собирался тебя спросить, Боб-то как ко всему этому причастен?
– Боб мой друг.
– По Блетчли?
– В свое время Боб в каких только затеях не участвовал. Японцы даже отрезали ему язык.
– Что?
– Ну да, только он не любит об этом рассказывать.
– А, ха и еще одно долбаное ха. Но ты так и не сказал мне, кто наш враг.
Трефузис потянулся за овсяным печеньицем.
– Враг?
– Вот именно, враг. Люди, ограбившие нас в Германии, укравшие твой кейс. Люди, которые убили Молтаи и которые, – Эйдриан скрутил шею, оглядываясь, – так и висят на наших задницах.
– Ну что же, представляется, что «врагов» у нас двое, Эйдриан. Молтаи убили верные слуги Венгерской народной республики, думаю, в этом сомневаться не приходится. Хозяева Белы не желали выпустить его изобретение из своей страны.
– И теперь они преследуют нас?
– Нет, нас преследуют враги номер два. Они-то год назад и ограбили нас в Германии.
– Но кто они?
– Ну, – сказал Трефузис, – я, вообще-то, надеялся, что об этом известно тебе, Эйдриан.
Глава одиннадцатая
I
В коридоре Руди едва не налетел на необычайно толстого мужчину с маленькой головой и жидкими волосами. Только ценой огромных усилий Руди, прошедшему выучку на лыжных склонах Инсбрука, удалось сохранить равновесие и координацию движений, не уронить поднос с напитками, который он нес, и продолжить путь, дрожа и кляня вполголоса грубость и неуклюжесть постояльцев. Должно быть, это музыкальный критик, приехавший на Зальцбургский фестиваль; только от представителя прессы и можно ожидать подобного отсутствия какого-либо изящества.
Руди негромко постучал в дверь гостиной люкса «Франц-Иосиф» и прислушался, ожидая ответа. В «Австрийском дворе» он работал всего лишь неделю и не питал уверенности, что просто постучать и войти, как он делал в отеле «Почтамт» в Фушл-ам-Зее, где осваивал свое ремесло, будет правильно. «Австрийский двор» был во всех отношениях фешенебельнее «Почтамта», здесь все делалось на европейский пошиб, со вкусом, стилем, изысканностью, осмотрительностью и точно отмеренным Schluck [132] австрийского Gemutlichkeit [133] .
132
Толика, капелька (нем).
133
Добродушие (нем.).
Ответа изнутри не последовало. Но ведь кто-то же заказал бутылку лимонной водки «Абсолют» и три стакана, кто-то обращался в бюро обслуживания. Стало быть, разумно предположить, что кто-то в люксе есть? Руди стукнул еще раз, подождал.
По-прежнему ничего. Чрезвычайно странно.
Он пристроил поднос на плечо, наклонился к двери и покашлял.
Изнутри послышался голос. Английский.
– Entschuldigen Sie [134] … – сказал Руди в замочную скважину.
Он чувствовал, что хрипловатый голос его не способен пробиться сквозь толстое дерево двери. Руди немного нервничал. Вчера на кухне он испортил прекрасное, похожее на гриб-дождевик зальцбургское суфле, фирменное блюдо отеля, случайно уронив на него вилку и расплющив, а два дня назад – при этом воспоминании Руди покраснел, – два дня назад, в ресторане отеля, он пролил вишневую водку на грудь синьора Мути, знаменитого дирижера. По счастью, maestro был в одной из своих знаменитых черных водолазок, так что пятно получилось почти и не заметное, и все-таки память об этом причиняла Руди боль.
134
Извините (нем.).
Англичане. Глухие они, что ли?
– Извините!
Руди постучал снова, прижал ухо к двери. И услышал спокойный голос.
– …непристойно и варварски прекрасный, чем-то похожий на зяблика, но куда крупнее и с легким солоноватым послевкусием…
Вот этого Руди понять уже не смог. Слово «прекрасный» было ему определенно знакомо. Английские девушки из останавливавшихся в «Почтамте» семейств часто говорили, что «сегодня прекрасное утро, Руди», что гора, озеро, Schloss [135] «просто прекрасны», а иногда, если ему выпадала удача, что его волосы, глаза и ноги, его Schwanz [136] так «прекрасны». «Прекрасный» – это он понимал, но что же такое «зяблик»? А, конечно! Это такой зеленый овощ, что-то вроде Kohl [137] или Kraut [138] , вот что такое зяблик. Странные вещи произносит этот господин.
135
Замок (нем.).
136
Мужской половой член (нeм.).
137
Капуста (нeм.).
138
Трава, ботва (нем.).
– …Определенная степень Schadenfreude [139] в таких обстоятельствах, возможно, неизбежна…
«Schadenfreude»! Так он говорит по-немецки. Руди стучал в дверь, пока не ободрал костяшки.
– Entschuldigen Sie bitte, mein Herr. Hier ist der Kellner mit Ihren Getranken! [140]
– …Послание, доставленное мотоциклистом. Удивительное новое явление, эти курьеры-наездники…
Больше Руди ждать не мог. Он дважды сглотнул, повернул дверную ручку и вошел.
139
Злорадство (нем.).
140
Извините, пожалуйста, мой господин. Это кельнер с вашими напитками! (нeм.)
Прекрасный номер, «Франц-Иосиф». На прошлой неделе его занимал герр Брендель [141] , пианист, для него тут установили концертный «Бозендорфер», который до сих пор так и не вынесли. Следовало бы оставить здесь инструмент насовсем, подумал Руди. В соединении с цветами, пачками сигарет и длинными ниспадающими занавесями на окнах он придавал гостиной вид декорации из фильма тридцатых годов. Руди с великой осторожностью поставил поднос на рояль и снова прислушался к английскому голосу.
141
Игнац Брендель (р. 1931) – знаменитый австрийский пианист.
– …Этот ездок, стоявший на пороге, протягивая папку с прищемленной зажимом бумажкой, которую следовало подписать, напомнил мне, по первости, об имеющемся у меня экземпляре «Опытного рыболова» Исаака Уолтона [142] . Затянутом в кожу, украшенном обильным тиснением, вечной радости…
– Ваши напитки, мой господин.
– …О пакете же, который он мне доставил, я могу сказать только следующее…
Голос доносился из спальни. Руди нервно приблизился к ней.
– …Потрясло до самых основ моего одеяния. Я весь дрожал, от киля до клотика…
142
Исаак Уолтон (1593—1683) – английский биограф, автор руководства по рыбной ловле «Опытный рыболов».