Лжец
Шрифт:
Руди поправил галстук-бабочку и легко пристукнул тыльной стороной ладони по полуоткрытой двери спальни.
– Господин, напитки, которые вы заказывали… И тут Руди смолк.
Дверь, в которую он постучал так несильно, отпахнулась, явив его взору сидевшего прислонясь к спинке кровати мужчину, с головы до ног залитого кровью. Лицо мужчины было обращено к письменному столу, на котором стоял маленький радиоприемник.
– …Я полагаю, существуют градации испуга, как существуют градации чего бы то ни было. Если б имелась официально признанная шкала, сравнимая, скажем, со шкалами Бофорта, Моха [143] и Рихтера, и если бы шкала эта была градуирована от единицы до десяти, я сказал бы, что набрал по сей Трефузианской Шкале Презренного Перепуга самое меньшее уверенные 9, 7, – во
143
На самом деле «Моса». Фридрих Мос (1773—1839) – немецкий минеролог, составил шкалу твердости минералов, названную его именем.
Руди вцепился в ручку двери и наполовину повис на ней, глядя на мертвеца с невинным изумлением и зачарованностью дитяти, впервые увидевшего ослиную случку.
Кто-то привел его в чувство, постучав в дверь гостиной.
Следом донесся высокий английский голос:
– Мартин! Вы здесь? Мартин!
Руди подскочил на месте. Колдовство, не иначе.
В гостиную вошли двое мужчин, один сребро-власый, другой – примерно тех же лет, что и Руди. Оба улыбались.
– А, лимонная водка на рояле. Любимая отрава Мартина.
Руди ахнул.
– Sie sind… sie sind! [144] – выдавил он, тыча пальцем в мужчину постарше.
– Was bin ich? [145] – удивленно спросил тот. Ага, так он немец. Но голос. Голос-то…
Руди указал на спальню:
– Da drinnen sitzt ein Mann! [146]
– С ним что-то неладно, Дональд?
– Er ist tot! [147]
– О боже, – произнес, устремившись к спальне, Трефузис. – Только не это. Только не это!
144
Вы были… (нем.)
145
Я был что? (нем.)
146
Там внутри сидит человек! (нем.)
147
Он мертв! (нем.)
Эйдриан последовал за ним.
– …Дам вам об этом знать – тем, кому оно интересно, разумеется, прочим останется лишь строить догадки. Тем временем, если вы были с нами, то продолжайте быть и даже не думайте с этим покончить.
– Ну что же, как только что сказал нам профессор, это было последнее из серии «Беспроводных эссе со стола профессора Трефузиса». Сейчас вы услышите получасовой выпуск «Мировых новостей», за которым последует «Меридиан». Зарубежное вещание Би-би-си. Это Лон…
Эйдриан выключил радио и перевел взгляд на кровать, на молодого человека.
Горло у того было рассечено словно широким полумесяцем, от уха до уха. Казалось, под его подбородком открылся второй рот. Даже подкладка куртки несчастного и та была распорота. Как и у Молтаи в прошлом году, лоскут отвисшей на горле кожи выглядел поддельным, пластиковым, подклеенным гримером. Эйдриан решил, что так же, как о настоящей стрельбе говорят, что ее звуки кажутся неправдоподобными, так и настоящая смерть выглядит фальшивее киношных луж крови.
Руди указал на приемник:
– Das waren Sie, nicht wahr? [148] Трефузис неопределенно кивнул:
– Jawohl, das war ich.
– Sind Sie Osterreicher oder Deutscher?
– Englander.
– Echt?
– Echt, – сказал Трефузис. – Hast du die Polizei schon telefoniert?
– Nein… ich bin zwei Minuten da…
– Also [149] .
Трефузис подошел к письменному столу и снял с него приемник.
– Und hast du jemanden gesehen?
148
Это были вы, не правда ли? (нем.)
149
Совершенно верно, это был я.
– Вы австриец или немец?
– Англичанин.
– Настоящий?
– Настоящий… Ты уже позвонил в полицию?
– Нет… я здесь всего две минуты…
– Так. (нем.)
– Nein, nie.. Moment! Ja, ein dicker Mann… sehr dick..
– Mit kleinem Kopf and schlichten Haaren?
– Ganz genau! [150]
– Мы с этим молодым джентльменом подождем полицию, Эйдриан.
Эйдриан кивнул. Его мутило, мутило до глубины души. Сильнее, чем при убийстве Молтаи в доме Моцарта, сильнее, чем когда бы то ни было в жизни. Это его вина. Во всем виноват он. От лжи к убийству, как в предании о Эзопе.
Трефузис, присев за стол, что-то писал на листке почтовой бумаги отеля. Эйдриан заставил себя повернуться и снова взглянуть на мертвеца. Рассаженное горло и кровь на простынях были достаточно отвратительны, но варварски искромсанная вискозная подкладка куртки почему-то казалась еще более непристойной. Она свидетельствовала о бессмысленной звериной ярости, окатившей душу Эйдриана страхом.
150
А ты кого-нибудь видел?
– Нет, ни… момент! Да, толстого мужчину… очень толстого…
– С маленькой головой и гладкими волосами?
– Совершенно верно! (нем)
– Эйдриан, мне нужно, чтобы ты доставил эту записку в британское консульство, – сказал Трефузис. – Передашь прямо в руки адресата. Никого другого.
Эйдриан взглянул на имя, стоявшее на конверте.
– Ты уверен, Дональд?
– Совершенно уверен, спасибо. Консульство находится на Старом Рынке, дом четыре. Все это зашло слишком далеко.
II
Эйдриан перешел мост Макарт-Стег, соединяющий «Австрийский двор» со старым городом. Зальцах текла под ним, автомобили стекали мимо него на Стаартбрук, толпа туристов обтекала его, и темные, мрачные мысли текли сквозь его сознание.
В витринах некоторых магазинов на набережной Франца-Иосифа уже начали выставлять афиши концертов дирижеров и солистов, которым предстояло выступить на фестивале. Расположенный поблизости от стоянки такси магазин, торгующий чемоданами и зонтами, украсился в желтые и черные цвета компании «Дойче Граммофон». С огромной фотографии на Эйдриана гневно взирал фон Карaян – недоверие ясно читалось в глубокой морщине, пролегшей между его насупленных бровей, презрение слишком отчетливо проступало в выдвинутом подбородке и недовольной складке рта. Мимо Эйдриана бойко катили двухлошадные фиакры, унося по Мюллне-Гауптштрассе туристов и гостей фестиваля. Синяком отдающее небо нависало над ним. Эйдриан видел всю эту сцену словно сквозь камеру, берущую все более и более общий план, а себя – в середине его, все уменьшающимся и уменьшающимся и, наконец, замирающим на почтовой открытке, приколотой к пробковой панели, что висит на стене теплой кухни английского пригорода, – пойманным навеки, блаженно неспособным сдвинуться вперед или назад во времени и пространстве.
Наконец, после двадцати минут ожидания, как раз когда он собрался уже зайти в магазин, чтобы порасспросить о маршрутах автобусов, на пустую стоянку въехало и остановилось подле него такси, «мерседес».
– Britisches Konsulat, bitte. Alter Markt vier.
– Aber man kann es in zwei Minuten spazieren [151] .
– Schniefe! [152] . Неважно. Das macht nichts. Все равно, отвезите. Es sieht nach Regen aus [153] .
151
Британское консульство, пожалуйста. Старый Рынок, четыре.
– Но туда можно дойти пешком всего за две минуты (нем.).
152
Плевать! (нем.)
153
Того и гляди дождь пойдет (нем.).