Лжедмитрий. На железном троне
Шрифт:
– Он волнует всю твою армию. Всех. Даже слуги в обозе, которые, безусловно, уже знают о твоих словах. Это правда? Ты кровь от крови Одина?
– Так гласит семейная легенда, – уклончиво ответил Дмитрий.
– Тем более! Если Один принял Христа и стал его наместником в Скандинавии, то…
– Ладно… – перебил его Дмитрий, едва сдерживаясь от того, чтобы прокомментировать, что он на самом деле думает обо всем этом угаре. – Веди своих солдат. Посмотрю, что можно будет сделать.
Спустя час к императору прибыли трое мужчин в возрасте, совершенно обычного вида.
Пообщались.
И отправились в церковь Кальмарской крепости,
– Ради умершего не делайте нарезов на теле вашем и не накалывайте на себе письмен, – процитировал православный священник книгу Левита. – Посему греховно наносить эти узоры.
– Вы тоже так считаете? – обратился Дмитрий к пастору лютеранину и иезуиту.
– Да, – хором ответили они.
– В какой книге были сказаны эти слова?
– В книге Левита.
– Которая была написана до пришествия Христа? Я прав?
– Безусловно.
– А о ком же тогда речь? Кто тот умерший, из-за которого нельзя так поступать? Ведь не Христос же. Да и отчего его умершим называть? Он ведь воскрес.
Все задумались. Потом, после некоторого размышления, иезуит произнес.
– Полагаю, что любой умерший, который был дорог в жизни. О том же говорится и во Второзаконии.
– То есть этими словами прямо запрещается делать татуировки в честь умерших родичей, друзей, возлюбленных и прочих подобных? Так?
– Так, – нехотя кивнули священники.
– А что говорит Святое Писание о других ситуациях? Есть ли запрет на выполнение обета, данного одним христианином другому?
– Нет, – произнес православный священник, – но тело – храм Божий, созданный волею его, и не нам изменять его. Оно и без того хорошо весьма, как прямо говорится в Бытие.
– Но ведь мы строим и украшаем храмы. Зачем? Господь Бог ведь их не возводил. А все, созданное им, хорошо весьма. Не есть ли в строительстве храмов грех великий? Или, может быть, в Бытие речь шла о том сиюминутном мгновении, что Всевышний наблюдал за плодом дел своих? А потом все пошло как пошло. Ведь он выпустил на Землю людей и позволил им творить что заблагорассудится в рамках их собственной доброй воли. Хотят зло, значит, будет зло. Хотят добро, значит, будет добро. Дабы зерна отделились от плевел. Сами. Ведь сказано же, что сотворил нас Господь по образу и подобию своему. А он – суть великий Творец. Или, быть может, я не прав и все храмы, города и прочее, сотворенное руками человеческими, нужно разрушить, дабы привести мир в первозданный облик?
Новая пауза. Дмитрий намекнул священникам настолько толсто, что те даже растерялись как-то.
– Рассудите меня. Как должно мне поступить? Нужно ли соблюдать обет, данный одним христианином другому, или нарушить слово свое, опираясь на одни лишь домыслы?
Разговор, разумеется, записывался. Слово в слово. Из-за чего каждый из священников испытывал непреодолимое желание испариться. Принимать решение и взваливать на свои плечи ТАКУЮ ответственность очень не хотелось. Однако на улице ждали легионеры и шведские ополченцы, которые не смогут понять и разделить такое малодушие.
В общем, поколебавшись немного, все трое уклончиво согласились, что обет важнее, и позволили нанести императору символ во имя славной победы. Причем заметили, что на символе, безусловно, должен присутствовать крест, дабы дурные головы ничего вздорного не подумали. Допустив при том его аллегорическое изображение, например в виде меча.
После чего Дмитрий «попросил» всех трех священников во время нанесения татуировки молиться и воскуривать ладан. А краситель, который втирали в его кожу, освятить и благословить. Что они и сделали. Не искренне, конечно, но выбора у них все равно не было…
Работа шла долго.
Все восемь часов до полуночи трудились. Потом всю ночь молились, смазав татуировку освященным елеем, то есть оливковым маслом. И только утром Дмитрий вышел из церкви к людям «топлес» с уставшими священниками за спиной.
На плече его правом красовался символ Инквизиции из DragonAge. Длинный меч с хорошо выраженным перекрестьем покрывался большим глазом. И от места их пересечения во все стороны расходились вьющиеся лучи. Пара из этих лучиков, затейливо переплетаясь, уходила по плечу вверх, пробиралась по шее, превращаясь на правой стороне лица в символическое изображение ворона. Близкое к тому, что было у Рагнара Лодброка в сериале «Викинги». А прочие лучи словно бы держались за руку, как бы обнимая ее, охватывая на три четверти.
Никаких мелких деталей. Все крупно и контрастно.
И, разумеется, как и подобает свежей татуировке, она была в кровавых разводах, что только добавляло символизму.
Легионеры и шведские солдаты радостно закричали, выражая одобрение. Обет, данный высшим силам, выполнен. А значит, они не отвернутся от них. И уже в обед войско выступило на юг, преследуя отступающего Кристиана IV.
Императору приходилось соблюдать все необходимые меры предосторожности. Ежедневно со всем радением промывать татуировку, ожидая ее заживления. По нескольку раз в день менять нижнюю одежду и обтираться святой водой. Ну… то есть просто водой, над которой священники поводили руками, что-то побормотали и чего-то туда помакали. Правда, предварительно император велел ее пропускать через кипячение с серебряным крестом на дне котла. Для пущей святости. И лапы священников спиртом протирать перед освящением. А то еще какая бацилла в обширные сочащиеся кровью раны на его коже попадет.
Так и ехали.
На седьмой день раны зажили окончательно, оставив после себя сочную и четкую татуировку. А Дмитрий позволил себе больше не устраивать этот «цирк с конями» на каждом привале.
И вот легион подошел к городу Мальмё – фактически старой столице шведских владений Дании. Мощная крепость, много пушек и, что немаловажно, большая армия в предполье города в земляных редутах. Кристиан IV, очевидно, не желал больше участвовать в полевом сражении. Но и отдавать пригород Мальмё на разорение не хотелось. Вот он и пошел на такое ухищрение. Благо, что гарнизону крепости и привлеченным жителям было довольно времени для работ.
Дмитрий осмотрел в зрительную трубу диспозицию и совсем пригорюнился. Стараясь, впрочем, вида не подавать.
На крепостной стене отчетливо наблюдали большие бронзовые кулеврины – «Василиски». Там не только ядро в 48 фунтов весом, но и ствол длиной порядка 26 калибров. А главное – стоит она высоко и в случае необходимости бьет очень далеко и довольно точно. Для гладкоствольного орудия, разумеется. Очевидно, что раньше эти орудия стояли на стороне, обращенной к морю. Сейчас же их переместили «на другой борт». Но главное, эти чертовы датчане соорудили над артиллерийскими позициями легкие деревянные навесы, крытые досками, прекрасно защищающие от пуль картечных гранат.