Лживая птица счастья

Борисова Светлана Александровна

— Ник — это Старейший? Я прав? — бесстрастно спросил Сапковский.

— Да. Одно время мы были даже помолвлены… о, черт опять я болтаю лишнее!

— Вот как! Тогда мы влипли на пару, — в глазах юноши промелькнуло раздражение. — Если ты влюбилась в Старейшего, то я не завидую тебе. По слухам он даже не землянин.

— Глупости! На самом деле Ник из далекого прошлого нашей планеты.

— Ясно, но сути дела это не меняет, Старейший по-любому чужой для нас, — убежденно сказал Сапковский.

— Смотрю, ты не страдаешь юношеским фанатизмом и не делаешь из него своего идола, как многие из вампирской молодежи.

— Я

недостаточно туп для этого, — насмешливо фыркнул он — Черт! Как же я сразу не сообразил! Выходит, ты целый год ошивалась на Старой базе? Теперь ясно, почему ты так сильно изменилась. Старейший готовил тебя на роль своей жены, причем довольно активно…

— Анжичек! Тебя это не касается…

— Если добился таких потрясающих результатов за столь короткий срок, — безжалостно договорил юноша и смерил Мари оценивающим взглядом. — Значит, я прав. Ну-ка, лежи не дергайся, — и он быстро провел руками по ее телу. — Идеальная мускулатура для женщины. Мне ли не знать? У нас спецназовки годами, если не десятилетиями упорных тренировок добиваются такой формы. Черт! Как ему удалось так быстро накачать тебя? Не поделишься методикой? — он насмешливо добавил: — Конечно, если она без элементов прямого физического насилия. Говорят, что только такой подход дает скорый результат. У нас спецназе как-то пробовали провернуть такое, но быстро отказались из-за психических отклонений.

Сапковский посмотрел на помрачневшую девушку и переменился в лице.

— О, черт! Как он посмел? Вот сволочь!

— Успокойся! Что ты придумываешь? Ничего такого не было!

— Ты врешь, Мари. У тебя на лице всё написано.

— Поверь, Ник не выходил за рамки общепринятой системы эрейской методики.

— Может быть, но судя по тебе, она бесчеловечна и ломает изнутри. А я все гадал, почему ты такая пришибленная и во всем стараешься подражать светским курицам. Оказывается, так угодно этой ожившей мумии Старейшему!

— Анжей, не скрипи зубами! Вы сговорились что ли? Никакая я не пришибленная курица!

— Лапуся! Правду нужно принимать такой, какая она есть. Это из-за размолвки со старым хрычом ты бродишь с потерянным видом и втихомолку ревешь? Неужели ты любишь древнюю мумию? Ну, ты и дура, Мари!

Он поймал подушку, брошенную в него девушкой.

— Сам дурак! К твоему сведению Ник не древняя мумия!.. Ах ты, поганец! Значит, ты подсматривал за мной?

— Ну и что? Работа у меня такая. Жаль, что ты влюблена в Старейшего, да и он навряд ли отвянет от тебя, — с сожалением произнес юноша и неслышно вздохнул.

— Опять как сговорились! Почему ты в этом уверен?

— Слишком много усилий мумиё затратил на тебя, чтобы привести в соответствие со своими вкусами. Значит, у меня нет шансов.

— Эй, Анжичек, ты это о чем? — Мари смерила его удивленным взглядом. — А они у тебя были?

— Конечно. Не будь Старейшего, ты моментально влюбилась бы в меня, — в глазах юноши вспыхнули смешинки. — Гарантирую, через месяц ты бегала бы за мной, как щенок за любимым хозяином.

— Ах ты, поросенок, даже не мечтай! Теперь я из принципа никогда не полюблю тебя!

— Куда ты денешься? Ведь ты уже неравнодушна ко мне!

— Ой, и самомнение у тебя! Смотри, будешь высоко задирать нос, больно шлепнешься!

— Ничего не впервой. Главное подняться, невзирая ни на что.

— Ты у нас твердый орешек, да? — с иронией воскликнула девушка и, поцеловав,

ласково добавила: — Анжичек, почему-то я верю, что с твоим упорством однажды ты взлетишь очень высоко.

— Даже не сомневайся, — серьезно отозвался юноша. — Знаешь, Мари, я не теряю надежды увести тебя у Старейшего, несмотря на его легендарную славу кровопийцы.

— Анжей, хватит нести всякую чушь, никакой Ник не кровопийца.

— Не обижайся, но собачья преданность застит тебе глаза. Ну-ка вспомни историю! Как он проводил генетические чистки в наших рядах?

— Конечно, мне нечего возразить по этому поводу, но ты все равно неправ. Ведь ты не знаешь его как личность, — ответила Мари и с хитрым прищуром добавила: — Слушай, если я нравилась тебе еще в Академии, почему ты не сделал попытки познакомиться со мной?

— Потому что вечно опаздываю на старте, — лениво ответил юноша, — На высадке в Академию я уже был на подходе, когда Злата Тигра чуток опередил меня, свалившись на тебя сверху.

— Ну и что? Ты же только что грозился увести меня у Ника, так почему спасовал перед Тьеном?

— Лапуся, я ни перед кем не пасую. Уверен на все сто, что древний хрыч тебе не пара, но в случае с Моррисоном я видел, что ты с ходу втрескалась в него, и не захотел вам мешать. Сама знаешь, в такой ситуации третий лишний.

— Анжичек, я люблю тебя, — растроганно сказала Мари и повисла у него на шее. — Кто бы мог подумать, что ты такой чуткий…

— Ну, что я говорил? Ты уже признаешься мне в любви. Может, сбежим от твоей древней мумии и счастливо заживем в какой-нибудь глуши? — шутливо сказал юноша, но в его голубых глазах не было ни тени улыбки. Уловив смущение Мари, он отвел глаза и насмешливо фыркнул. — Облом! Впрочем, как и ожидалось. Бессердечная принцесса оказалась в своем репертуаре. Зря я понадеялся на хэппи-энд.

— Ну-ка, ну-ка! Что еще за бессердечная принцесса? Ты это о чем? — заинтересовалась Мари, и Сапковский удивленно на нее посмотрел.

— Лапуся, ты разве не знаешь своего студенческого прозвища? За твое пристрастие бросать парней на финишной прямой, тебя в Академии прозвали Бессердечной принцессой, — насмешливо произнес он и Мари покраснела.

— Я не специально, так выходило, — обижено сказала она. — И вообще, по жизни я трудолюбивая Золушка и все кому не лень ездят на мне.

— Это мысль! Я созрел для сексуальных подвигов, и не прочь прокатиться на тебе. А ты попробуй доказать мне, что ты трудолюбивая Золушка и начинай, как положено с главного сексуального постулата.

— Не поняла…

— Темнота! Что ж, поступим по-другому и добавим немного перчика. Хочешь немного развлечься? Сейчас я поменяю шкуру, и ты по-новой начнешь обольщать меня.

Облик Анжея затуманился, и высокий мускулистый юноша глянул на Мари его глазами.

— Вот это да! Привет, Хамелеон, давненько не виделись! А ты изменился с нашей прошлой встречи в Академии, выглядишь совсем взрослым и… самоуверенным до чертиков.

— Все мои обличья потихоньку взрослеют.

— Ясненько!.. Ну, не фига себе! Ты здорово потяжелел! Анжей, полегче, ты же сплющишь меня. Знаешь, до сих пор я не верила, что ты на самом деле морф. Мне казалось, что ты разыгрываешь нас, подслушав наш с Соней разговор. Если бы не знала, что ты это ты, то уже орала бы во всю глотку «караул!» и «спасите, меня насилуют!» А как тебе удается менять свой рост и вес?