Лживая птица счастья
Шрифт:
Оставшись один, Николс снова принял форму дракона. Дожидаясь, когда ноосфера восстановит свою мощь, он без сил распластался в эфире. Его коснулось невесомое радужное крыло.
«Мой мальчик, ты понял, что вся ответственность на тебе? Не забудь, о чём мы договаривались!»
«Не беспокойся, мама, я не подведу тебя»
«Прощай, мой дорогой!»
«Прощай, мама».
Вернувшийся Арес коснулся разума старшего брата.
«Николс, как твоё самочувствие?» — участливо спросил он.
«Разве не видишь, что преотличное?! — с сарказмом отозвался принц Хаоса и, смерив взглядом закаменевшее лицо бога-убийцы, уже мягче добавил: — Не беспокойся, я жив и это самое главное!»
Риоголиз. Светский приём, как средство воздействия на жену
Как только Мари почувствовала слабину мужа и его аталина, которые
Как-то за обедом Мари сменившая гнев на милость вскользь заметила, что ей очень нравится фильм «Телохранитель» и она хотела бы побывать на его съёмках и «вживую» послушать романтическую балладу «I Will Always Love You» в исполнении Уитни Хьюстон. Это дало ему идею вечера. Ну, а для денег и связей нет ничего невозможного. Через неделю в Риоголизе состоялся грандиозный концерт, после которого именитым гостям из различных стран мира дали немного прогуляться по удивительному фантастически-оформленному поместью, а затем проводили в роскошную гостиную замка. Знаменитые певица и актёр из фильма «Телохранитель» удивлённо поглядывали по сторонам, не понимая, где и у кого они находятся. Как и остальная публика, они находились под впечатлением увиденного и тщетно гадали, кто их таинственные хозяева. Вскоре этот вопрос разрешился сам собой. Удивительно красивая юная чета заняла места во главе стола и, поприветствовав гостей, пригласила их за стол. По повелительному знаку хозяина вокруг неслышно засуетилась вышколенная прислуга, помогая присутствующим занять свои места. Последовавший обед не был единообразен и рассчитан на гурманов. Учитывая вкусы и даже диету, гостям на выбор предложили их самые любимые блюда и напитки вкупе с множеством других кушаний. Несмотря на сборную солянку из приглашённых, по соседству с каждым из них располагались люди, общество которых они находили приятным, или с которыми им хотелось бы пообщаться.
Приятно удивлённые гости, далеко не последние лица в мире богатейших людей планеты и для которых роскошь была не в новинку, усиленно гадали, кто же и откуда их хозяева. Пошушукавшись между собой, большинство из них решило, что здесь опять не обошлось без загадочной России и её новоявленных нуворишей, поднявшихся на бесхозных запасах нефти. Хотя наиболее проницательные из собравшейся публики в этом сильно сомневались — слишком уж необычна была внешность принимающей их красивой парочки, да и в каждом их движении сквозила какая-то нечеловеческая грация.
Несмотря на сильный интерес, вызываемый хозяевами, поначалу никто из гостей не решался к ним подойти. И дело было не только в их высокомерной манере держаться и правилах приличия, — вскоре выяснилось, что с ними никто не знаком, а сами они никому не представились. От юной четы исходил такой мощный ток странной силы, который заставлял держаться на почтительном расстоянии даже самых наглых деятелей мира шоу-бизнеса и известных журналистов. Правда, затем хозяева стали подходить к некоторым приглашённым и любезно с ними беседовать, что вызывало живой интерес и даже зависть у остальных гостей. Поскольку среди них царил полнейший интернационал, многие заметили, что с каждым из них хозяева разговаривали на их родном языке, причём без малейшего акцента. Вокруг счастливчиков, отмеченных вниманием юной четы, немедленно собирались знакомые и, умирая от любопытства, выпытывали у них кто они и о чём они беседовали. Те недоумённо пожимали плечами на первый вопрос, а на второй — отвечали, что это был обычный светский разговор обо всём понемногу: о политике, о финансах, о модных веяниях и даже о погоде. Но все они отмечали немалую эрудицию молодых людей и полученное ими прекрасное образование.
С течением времени гости всё же освоились и атаковали хозяев по всем направлениям. Но те с чарующими улыбками умело держали оборону, и быстро избавлялись от общества чересчур уж назойливых леди и джентльменов.
Потому некоторые из присутствующей публики, раздражённые королевскими замашками юной четы и их баснословным богатством, исподволь пыталась их уязвить, чтобы поставить на место безвестных выскочек. Но вежливое и вместе с тем жёсткое требование покинуть поместье, заставляло великосветских язв немедленно раскаяться в своём поведении и униженно извиняться. Скрепя сердце, они старались убедить хозяев, что они не имели в виду ничего плохого, — ведь на приемё было слишком много известных и уважаемых людей, чтобы можно было позволить себе скандал без значительного ущерба для своей репутации. Правда, не всем такое замаскированное хамство сходило с рук. Очень похожий на хозяев фигурой и пластикой движений, юноша с гривой серебряных волос и повадками телохранителя, бесшумно возникал рядом с неугодным гостем и просил его пройти к ангару, вежливо добавив, что господина или госпожу ждёт самолет. Такие редкие инциденты не привлекали всеобщего внимания, поскольку не сопровождались шумом, и со стороны дело выглядело так, как будто люди спешат домой по своим неотложным делам.
Несмотря на отдельные сложные моменты, веселье шло своим чередом. Помимо беспрецедентного концерта, в программу праздника в роскошном поместье входили ещё чудесный бал, который хозяева открыли туром вальса, и грандиозный фейерверк, которому позавидовал бы волшебник Гендальф из фильма «Властелин колец». Во всяком случае, восхищенныё гости не менее дружно, чем ширцы вопили при виде сказочных чудовищ, иногда пикирующих на них с ночного неба, расцвеченного огнями.
Причём громче всех восторгалась фейерверком сама хозяйка поместья, которая вскоре стала центральной фигурой весёлого празднества. Помимо красоты, её непринужденное обхождение и открытость, в отличие от холодно-высокомерного мужа, как огонь влекли к ней множество мужских и женских сердец. Вот и сейчас, возбуждённо сверкая глазами, она хохотала до слёз при виде наиболее удачных эскапад сказочных зверей и восторженно хлопала в ладоши. При этом она не забывала время от времени поблагодарить мужа любящим взглядом или ласковым прикосновением руки на зависть множеству глаз, ревниво следящих за ними.
Несколько горячих голов из разряда тех, у которых денег больше, чем ума, оказавшись в плену обаяния сказочной красавицы, на полном серьёзе уже прикидывали каким образом её умыкнуть, невзирая на явную беременность и неусыпную опёку мужа. В своей гордыне они не принимали его в расчёт, считая избалованным сыночком, безрассудно тратящим баснословное состояние своих родителей, и не видели в нём особо сильного противника. Изящная фигура и лицо прекрасного Адониса для них никак не ассоциировалась с мужской мощью — даже наоборот, красота и ухоженность юноши казались им признаком чрезмерной изнеженности и слабости характера.
Короче, напыщенные великосветские болваны и бессовестные дельцы, попавшие в разряд приглашённых, к концу вечера сильно утомили Ника своими беспардонными поползновениями, и если бы не счастливое сияние глаз Мари, он отправил бы гостей по домам. Тем более к концу празднества они осмелели и, невзирая на его ментальное давление, — довольно умеренное, чтобы не вызвать панику, — начали усиленно домогаться не только его внимания, но и кошелька. Не теряя времени даром, присутствующие воротилы от шоу-бизнеса забрасывали Ника заманчивыми предложениями о вложении средств в киноиндустрию. Забавляясь, тот вежливо отнекивался. Не говорить же, что он читает их мысли, в которых они мечтают его разорить, а затем привлечь к сьёмкам и тем самым ещё раз на нём нажиться. Злили его только намерения этих деятелей в отношении Мари. Правда, к их чести редко кто хотел сделать из неё наёмную актрису, большинство видело её женой или на крайний случай любовницей, если было никак не избавиться от законной супруги.