Лживая жена моего отца
Шрифт:
Габриэль сгибает мои ноги в коленях, располагая член рядом со входом. Трется об мокрые складочки, заставляя стонать, говорить что-то бессвязное, сгребать пальцами плед.
Мой чертов наркотик в крови, от которого нет противоядия.
— Юля, я…
Громкая, пронзительная мелодия прерывает момент единения. Она врывается в рай как Люцифер со своей армией нечисти, развязывая войну.
Звонок стихает, потом телефон вновь оживает у Габриэля в кармане. Оба замираем, как застигнутые подростки у родителей в спальне. Кто-то очень настойчиво требует к себе внимания, навязчиво, приставучи.
Габриэль все-таки достает смартфон, а у меня неприятный холодок бежит по телу. Машинально прикрываю грудь и вытягиваю ноги. Кажется, что даже температура в домике изменилась.
— Да, Карлотта, — напрягаюсь, дергаясь от ее имени.
Его баба. Та, с кем он в кафе пришел.
— Я тебя не бросал, — сжимает со всей силы корпус телефона. — У меня были срочные дела, — а голос вдруг становится таким нежным. Неужели… — Милая, я скоро буду. Да, конечно. Как всегда.
«Милая, я скоро буду». «Срочные дела».
Меня словно облили ведром из грязи, макнули туда лицом. Унизили, вновь растоптали, показали самое низшее место в мире. Габриэль Росси снова причинил мне боль, вырвал сердце с корнем и оставил лишь зияющею дыру.
— Дура! — закрываю лицо руками. — Какая же я дура! Снова тебе поверила! — скидываю горе-любовника на пол, слыша отборный мат с проклятьями. — «Милая, я скоро буду», — передразниваю его. — Ублюдок!
Собираю раскиданные вещи, быстро одеваюсь, стараясь не обращать внимания на боль в груди от его слов. Даже слез уже нет, кончились. Ноги ватные, по голове как будто бьют отбойным молотком.
— Юля, ты должна меня понять. Это не то, что…
— Да пошел ты на хрен, подонок, — дергаю ручку двери так резко, что боль отдается в плече. — Вали к своей Карлотте, забудь про меня и… — чуть не проговариваюсь о Лексе. — … не смей даже подходить ко мне.
— Милая, ты…
Удар локтем в живот, затыкает его на время. Габриэль сгибается пополам, давая мне время выбежать из домика, залезть в его тачку и сорваться с места. Прочь отсюда. Оставляя Росси далеко позади. Как и свое израненное, бедное сердце.
Глава 46
Габриэль
Идиот! Придурок! Мудак!
Какими только словами сам себя мысленно не называю, пока еду в такси по пустой дороге. Позволил дорогой сердцу девушке сбежать от меня. Столько боли, отчаяния, разочарования было в глазах Юли, что каждая ее эмоция вонзалась в сердце как острый нож, пропитанный сильнейшим ядом.
Оттолкнул ее одним телефонным разговором. Облил грязью, унизив изощренным способом. А ведь так хотел все исправить, чтобы она дала мне второй шанс, поверила в мою искренность. Вышло же все с точностью да наоборот.
— Милая моя, девочка, прости, — шепчу под нос, сжимая со всей силы кулаки и норовя ими разбить стекла в машине, лишь бы выплеснуть все накопившееся внутри.
Да, я поступил подло, гадко, бесчеловечно. Но, черт возьми, это нужно было сделать. Нам следовало остановиться, и звонок Карлотты немного проветрил мне мозги.
Стоит разобраться со своим настоящим, а уже потом строить светлое будущее вместе с Юлей Лебедевой, перед которой точно на коленях буду ползать, лишь бы она меня вновь простила. И пусть на это недели, месяцы, год уйдет, я готов сражаться за нее хоть с огнедышащим драконом. Или с ее долбанным рыцарем в сияющих доспехах.
Но сначала разговор с Карлоттой. Долгий и должно быть очень мучительный. Что-то же нужно прекратить, а что-то непременно исправить. Как бы тяжело от этого не было.
Расплатившись с водителем такси, выскакиваю из авто как черт из табакерки. Дыхание учащенное, сердце нервно колотится, а руки внезапно потеют. Чувствую себя как неумелый подросток, которого ждет нагоняй от родителей за опоздание на ужин.
В особняке полнейшая тишина. Нигде не горит свет, все погрузилось во тьму. Отец, скорее всего с Ларисой на ночном сеансе в кино или в ресторане ужинают. Последнее время ведут себя как молодожены, познавшие первую любовь. Держатся за руки, шепчутся, целуются по углам. Отец все-таки оправился после второго брака, открыв сердце замечательной женщине.
Юля точно не смогла сделать его счастливым, ведь ею двигала лишь месть, которую она обратила не на того человека.
— Габриэль, мой дорогой.
В комнате царит легкий полумрак из-за десятка свечей на столике. Витает запах чего-то ароматического. Играет легкая, еле слышная мелодия. Настоящий романтик.
Карлотта лежит на кровати в окружении мягких подушек. Красивая, улыбающаяся и… обнаженная. Черные волосы закрывают ее точечные плечи, а ротик призывно открывается. Острый язычок очерчивает контуры губ.
Соблазнительница. Искусительница.
В любой другой день я бы с радостью воспользовался ее греховным предложением, доводя девушку до оргазма снова и снова. Трахая, заявляя на нее свои права. Привязывая ее к себе, ведь мы как бы семью хотели завести. Только это все несбывшиеся мечты, отголоски другой реальности.
Глубоко вздыхаю, стараясь не смотреть на ее стройное тело. Перебираю в голове все заготовленные фразы и понимаю, что ни черта их вспомнить не могу. Нужно импровизировать. Сгладить, не причинив ей боли.
Карли — очень хорошая, добрая девушка. Ничего плохого мне не сделала, а вот я просто ее использовал как заменитель той, кого так и не смог забыть.
— Карлотта, детка, давай поговорим, — протягиваю ей шелковый халатик и тактично отворачиваюсь. — Это будет нелегко, но мне нужно…
— Ты решил разорвать нашу помолвку, — резко разворачиваюсь, натыкаясь на грустный взгляд без примеси ненависти и осуждения.
Неужели, она не устроит истерики, не станет заваливать вопросами? Примет наше расставание без единого упрека?