Лживые боги
Шрифт:
– Игнаций, – окликнул его Локен.
Каркази поднял голову от работы, и Локен с удивлением прочитал на его лице выражение восторга.
– Ничего себе собрание, а? Военный Совет всегда проходит так драматично?
Локен покачал головой:
– Нет, обычно все обстоит иначе. А что ты пишешь?
– О, это будет небольшая поэма о подлости Тембы, – ответил Каркази. – Ничего особенного, нечто вроде внутреннего монолога. Мне кажется, учитывая общее настроение экспедиции, это будет весьма кстати.
– Да, наверно. Только я до сих пор
– И я тоже. Думаю, в этом-то и есть проблема.
– Что ты хочешь сказать?
– Я постараюсь объяснить, – сказал Каркази. Поднявшись со своего стула, он прошел в тот угол, где стояли подносы с нетронутой едой, и наполнил себе тарелку. – Мне запомнился один совет относительно поведения в присутствии Воителя. Кто-то сказал, что лучше всего смотреть на его ноги, а если встретишься с ним взглядом, то непременно забудешь все, что хотел сказать.
– Я тоже об этом слышал. Аксиманд как-то дал мне точь-в-точь такой совет.
– Что ж, совет очень хорош, но меня его появление застигло врасплох. Впервые увидев его величие, я почти забыл, зачем здесь нахожусь.
– Я не уверен, что понимаю тебя, – сказал Локен и мотнул головой, когда Каркази предложил ему мяса со своей тарелки.
– Я вот к чему веду. Можно ли представить, что тот, кто встречался с Хорусом – могу я называть его Хорусом? Я слышал, вам не очень нравится, когда простые смертные так его называют. Так вот, мог ли человек, действительно видевший его, сказать такие вещи, какие приписываются этому Тембе?
Локен не без труда поспевал за быстрой речью Каркази, но неожиданно он понял, что гнев заслонил от него величие Воителя.
– Ты прав, Игнаций. Никто, видевший Воителя, не мог такого сказать.
– Тогда возникает вопрос: зачем Эребу понадобилось приписывать Тембе такие оскорбления?
– Я не знаю. И зачем ему это?
Каркази съел мясо со своей тарелки и запил его белесым напитком.
– И правда зачем? – переспросил Каркази, загораясь воодушевлением. – Скажите, вы имели «удовольствие» встречаться с Аэлитой Хергиг? Она тоже летописец из числа драматургов и пишет ужасающе детализированные пьесы. На мой взгляд, они просто нудные, но я не могу отрицать, что у нее имеется определенный актерский талант. Я помню, видел в ее исполнении леди Офелию в «Трагедии Амлета», и это было довольно хорошо, хотя…
– Игнаций, – остановил его Локен, – переходи к сути.
– Ах да, конечно. Суть в том, что даже такая талантливая актриса, как мисс Хергиг, не справилась бы с представлением, разыгранным сегодня Эребом.
– Представлением?
– Точно так. Все, что он делал с самого момента появления в юрте, было фарсом. Разве вы этого не заметили?
– Нет, я был слишком зол,– признался Локен.– Вот почему я и позвал тебя сюда. А теперь, Игнаций, объясни мне все по порядку, только не отступай от темы.
Каркази расцвел от удовольствия и продолжал:
– Хорошо. Сразу после заявления об отступлении Давина от Согласия Эреб предложил перенести обсуждение вопроса в более узкий круг, но это провокационное предложение он сделал в помещении, полном народа. Кроме того, как вы слышали, он утверждал, что Темба восстал против Хоруса, а не против Императора. Это придало оскорблению личный характер.
– Но зачем ему понадобилось так провоцировать Воителя?
– Возможно, чтобы вывести его из равновесия, заставить проявить вспыльчивость. Похоже, он хорошо знал, какой будет реакция. Мне кажется, Эреб пытался привести Воителя в такое состояние, когда тот будет неспособен мыслить ясно.
– Осторожнее, Игнаций. Как ты осмеливаешься предполагать, что Воитель бывает неспособен ясно мыслить?
– Нет, нет, нет, – запротестовал Каркази. – Только приведя его в состояние крайнего возбуждения, Эреб мог манипулировать его поступками.
– Манипулировать? И с какой же целью?
Каркази пожал плечами:
– Это мне неизвестно. Но я точно знаю: Эреб очень хочет, чтобы Хорус отправился на спутник Давина.
– Но он пытался отговорить Воителя от личного участия в экспедиции. Он даже осмелился советовать переложить это дело на плечи других.
Каркази нетерпеливо тряхнул головой.
– Только для того, чтобы показать всем свое старание заставить Воителя изменить намерения. А на самом деле он прекрасно знал, что Хорус не сможет отступить от своего слова.
– И не отступит, летописец! – раздался звучный возглас от входа в юрту.
Каркази от неожиданности подпрыгнул, а Локен, обернувшись на голос, увидел Первого капитана Сынов Хоруса – сверкающего и грозного в полном боевом облачении.
– Эзекиль,– произнес Локен,– что ты тут делаешь?
– Ищу тебя, – ответил Абаддон. – Тебе надо быть со своей ротой. Сам Воитель возглавит штурм-группу, а ты тратишь время на болтовню с писаками, которые подвергают сомнению честное слово благородного Астартес.
– Первый капитан Абаддон, – выдохнул Каркази, склоняя голову. – Я не хотел никого оскорбить. Я только делился с капитаном Локеном своими впечатлениями от того, что услышал.
– Помолчи, червяк! – огрызнулся Абаддон.– За оскорбление, нанесенное Эребу, мне стоило бы убить тебя на месте.
– Игнаций делает то, о чем я его попросил, – вмешался Локен.
– Ты защищаешь его, Гарвель? – удивился Абаддон. – Ты меня разочаровываешь.
– Эзекиль, во всем этом деле есть какая-то загадка, – сказал Локен. – Эреб явно что-то утаил от нас.
Абаддон покачал головой:
– Ты поверишь этим дурацким выдумкам и не поверишь Астартес? Болтовня с этими бумагомараками окончательно заморочила тебе голову, Локен. Командующий должен об этом услышать.
– Я очень на это надеюсь, – парировал Локен, злясь на Абаддона за его упертость. – И хотел бы стоять рядом, когда ты скажешь ему об этом.