Мачеха для Золушки

Васина Нина Степановна

Надев на дочку валенки и закутав ее в свою большую шубу, он оделся сам, проверил оружие и вынес Зойку к машине.

За рулем сидел Вольдемар. Стиснув зубы, он посмотрел в зеркальце на заднее сиденье, куда уложили Зойку. Ее бледное лицо в желтой лисьей шкурке казалось провалом, дырой в пушистом ворсе. Не удержавшись, он перевел глаза на севшего рядом Филимона. Тот взгляд напарника выдержал, кивнул уверенно:

– И только так!

К Москве подъехали еще затемно. День только намечался бледным сумраком на пустынных улицах – гони, не хочу! Вольдемар ехал сдержанно, однако с ним таки случился небольшой срыв. На

совершенно пустом перекрестье дорог светофор показывал для них красный, но оказавшаяся там старушка с набитой газетами сумкой на колесах почему-то не двигалась, сторожко, по-птичьи дергая закутанной в платок головой, она смотрела то на большой автомобиль, то на светофор. Когда ее зеленый переключился на красный, она, вопреки логике, шагнула на дорогу. Вольдемар в этот момент потихоньку двинул машину вперед, но, заметив ее движение, остановился. Старушка тоже остановилась. Как только Вольдемар попытался двинуться вперед на законный зеленый свет, старушка сделала шаг на проезжую часть. А тут и светофор переключился. Вольдемар решил совсем выключить мотор и вздохнул было с облегчением, когда старушка начала переходить на свой зеленый свет. Светофор переключился, когда она была на полдороге. Вольдемар двинулся вперед, но старушка не поспешила перейти дорогу, а решила бегом вернуться на прежнее место. Со страшным визгом тормозов возле джипа остановилась «Тойота», вырулившая сзади, – в десяти сантиметрах от сумки на колесах. Тогда Вольдемар вышел из машины, подошел к старушке, которая под платком оказалась вполне еще нестарой женщиной, обхватил ее поперек и поднял одной рукой, а сумку – другой. И перетащил через дорогу. С момента, как ее подняли, и до момента установки на другой стороне перехода женщина тонко, пронзительно визжала и дергала ногами.

Когда он вернулся за руль, для них уже горел красный, и у Вольдемара было время отдышаться. Заметив пристальный взгляд Филимона, он нервно дернул руками:

– Я уже подумал, что это ловушка!

– Какая еще ловушка? – тихо спросил Филимон, покосившись на заднее сиденье.

– Ты думаешь, смерть ходит с косой, да? Нет, она может бегать туда-сюда с сумкой на колесиках! Знаешь, что у нее в сумке? Послезавтрашние газеты с нашими некрологами!

– Я тебе сейчас покажу смерть. – Филимон стал копаться в кармане куртки.

– Не надо! – воспротивился Вольдемар. – На сегодня хватит того, что мы едем смотреть на выпотрошенные кишки!

– Заткнись и не пугай девочку, – тихо приказал Филимон, протягивая руку.

У него на ладони лежало лезвие.

– Это… Зойкино, да?

– Такое маленькое, да еще и ничье, – кивнул Филимон. – Елисей пользуется опасной бритвой, она всегда хорошо спрятана. Я бреюсь электрической. Откуда у меня в доме…

– Твоя кухарка может брить ноги, – авторитетно заявил Вольдемар.

– На кой черт ей брить ноги?! – возмутился Филимон.

– Она же женщина. Женщины обожают брить ноги. Это придает им уверенности в себе.

Сзади сигналили. Вольдемар посмотрел вокруг и увидел женщину с сумкой. Она стояла там, куда ее притащили.

– Я так не могу, – покачал головой Вольдемар.

Филимон сел за руль.

Мертвец

Они подъехали к ресторану раньше, чем договорились. Иероглифы на вывеске еще светились красным неоновым светом. Вольдемар

достал резиновые маски. Покосился назад. Девочка спала – дыхание ровное.

– Как мы объясним ей эти штуки на мордах? – спросил он, натягивая свою маску.

Филимон уже надел свою, повернул к нему сплющенное лицо и ничего не сказал.

На условный стук в дверь им открыл кореец в форменной одежде уборщика. Удивленно уставился на большой сверток в руках Филимона – закутанная в шубу Зойка была не видна, свешивались только ноги в валенках.

– Мы так не договаривались, – прошептал он. – Договаривались, что будут двое.

Филимон протянул деньги.

Поднялись по узкой лестнице на второй этаж. В небольшой комнатке, куда их привел кореец, не было ничего из мебели. Только циновки на полу и пустой штатив в углу. Сели на пол, положив Зойку между собой.

Одна стена этой комнаты служила экраном в другую комнату. Раньше тут стояло оборудование для съемки – второй этаж японского ресторана частенько использовался для грязных целей, и в комнату, которая сейчас была видна как на ладони, экзотичные восточные девушки приводили весьма состоятельных мужчин. Сейчас там находился один мужчина, он одевался. Медленно и сосредоточенно.

– Ты уверен, что это он? – прошептал Вольдемар.

– Он нас не слышит. Предметы, конечно, ронять не стоит, но разговаривать можно спокойно.

– Какие предметы? Сесть не на что.

Одевшись, японец подошел к сейфу, набрал шифр, открыл дверцу. «Дипломат», который он достал, был из белого металла. Вольдемар посмотрел на Филимона. Тот кивнул – это была вещь, за которой они пришли.

– Ты знаешь, что в «дипломате»? – спросил Вольдемар.

– Понятия не имею. Горгона сказала – важная секретная информация.

– Не нравится мне это, – покачал головой Вольдемар. – А если китаец…

– Он японец. Хозяин ресторана. Я думаю, в «дипломате» компромат на серьезных людей.

– Японец – один черт! Если этот японец передумает кончать с собой?

– Раз Горгона сказала, так оно и будет. Чего ты дергаешься?

– Никогда раньше она не определяла последний момент жизни с точностью до часа. Не нравится мне это. Как будто мы пришли на заказное убийство…

– Самоубийство, – поправил Филимон.

– Как будто мы играем заранее подготовленные роли.

– А мы всегда играем заранее подготовленные роли. Я однажды, в самом начале наших с ней дел, спросил, как это бывает. Получается, что она часто видит тех мертвецов, которые сами этого хотят, понимаешь?

– Нет, не понимаю! – занервничал Вольдемар.

– С этим японцем она видела комнату, газету на столе – число и год на ней. Лежит газета на столе?

– Что-то лежит…

– На часах, которые японец снял и положил на стол, Горгона увидела время. Вот тебе и с точностью до часа.

– Что же получается – несколько дней назад ей явился этот японец…

– Без головы.

– В каком… смысле? – опешил Вольдемар.

– Ей явился японец без головы. И очень беспокоился о своем «дипломате». Горгона подняла свою сыскную команду и узнала, кто этот японец и чем занимается, про эту вот комнату для слежки узнала. Когда он сам был еще жив.

– И как же он все это ей сказал без головы? – ехидно спросил Вольдемар.

– Голову он носил под мышкой. Та разговаривала сама по себе.