Мачеха в хрустальных галошах
Шрифт:
– Евсюкова несчастная сумасшедшая, потерявшая своих сыновей, близнецов Колю и Мику. Лично я считаю, что ребята не глюк, они на самом деле существуют. Очень хочу помочь больной женщине, но не представляю, как искать ее детей. Позвонила своему приятелю, который занимает высокий пост в полиции, хотела попросить его о помощи. Но мобильный твердит, что номер не существует, а других контактов у меня нет. Ни домашнего телефона, ни адреса его я не знаю. Надеялась на Купера, тот ведь прямо джинн-волшебник, практически все может,
– Очень интересно! – воскликнул Костя.
– Правда? – обрадовалась я, опустошая фужер. – Вино чудесное!
– Так и думал, что тебе понравится, здесь лучший в Москве сомелье, – сообщил мой сотрапезник. И, увидев официанта, воскликнул: – О, пирожные! Поставьте блюдо в центр стола.
В ресторане было очень уютно, пахло вкусной едой, за столиками сидели люди с веселыми лицами. Мне показалось, что я не в Москве, а в своем любимом парижском кафе «Якобинка». Стало спокойно, хорошо…
– Значит, Евсюкова лишилась мальчиков? – осведомился Константин.
– Тебе на самом деле интересно? – удивилась я, ощущая легкое головокружение.
– Очень! – заверил Столов.
– Сейчас все расскажу, – пообещала я. – Только дай честное слово, что дальше тебя информация не утечет. Она секретная, Купер очень просил никому ни гу-гу.
– Чтоб мне всю жизнь только на игру российских футболистов смотреть, если я проболтаюсь! – поклялся Костя.
– Тогда слушай… – понизила я голос и схватила пирожное.
В восемь тридцать утра меня разбудил телефонный звонок. Я села в кровати и, пытаясь разлепить веки, схватила трубку.
– Степа, – зашептал голос, – можешь приехать на полчаса пораньше?
– Куда? – не поняла я.
– К нам, – ответил не пойми кто.
– К вам? – переспросила я.
– Разбудила тебя?
– Вроде того.
– Я думала, ты уже собираешься. Это Настя Монахова.
Сон мигом слетел с меня.
– Привет. Извини, вчера поздно легла, а за ужином… – Чуть не сорвавшееся с языка продолжение фразы: «…слишком много вина выпила» – мне удалось вовремя перехватить. Вместо этого я произнесла: – Время съемки опять изменили? Антонина вчера предупредила, что стартуем в одиннадцать.
– Нет, ничего не меняли, – чуть слышно продолжала Настя, – просто мне надо с тобой поговорить. Тайком.
– Анастасия! – вдруг долетело из трубки – голос принадлежал матери девочки. – Сколько можно в туалете заседать?
– Выхожу! – заорала в ответ дочка и снова шепотом сказала: – Приезжай в десять тридцать. Во двор не заруливай, стой возле метро, я прибегу туда.
– Что-то случилось? – насторожилась я.
Но школьница уже отключилась.
Мой взгляд упал на будильник. Так… Оказывается, я забыла
Я вылезла из-под одеяла, дошла до ванной и ужаснулась своему отражению в зеркале. Здравствуй, девушка-панда! Невиданное дело – я рухнула в кровать, не сняв макияжа, и сейчас выглядела неземной красавицей: под глазами черные круги от размазавшихся теней и туши, на подбородке красные пятна «долгоиграющей» помады… Кроме того, совершенно не помню, как добралась домой. Последние воспоминания – мы с Костей сидим в ресторане, пьем белое вино… Я схватилась за раковину. Столов напоил меня до потери пульса! Надеюсь, он просто привел меня в квартиру и ушел, а раздевалась я сама…
– Проснулась? – произнес за спиной мужской голос.
Я взвизгнула, сдернула с крючка небольшое полотенце, прикрылась им, схватила бутылку шампуня, подняла ее над головой, как оружие, и обернулась с воплем:
– Кто тут?!!
Константин попятился.
– Извини… Испугалась?
– Немедленно исчезни! – приказала я.
Столов испарился.
Минут через пятнадцать я вышла на кухню, увидела там Костю и разразилась гневной речью:
– Это как понимать? Ты что, ночевал здесь?
– В гостевой комнате, – живо уточнил он. – Вчера после ужина повез тебя домой. Сначала ты была немного ажитирована, а потом заснула. От усталости, конечно. Нельзя так много работать! Я пытался разбудить тебя, когда доехал до подъезда, но ты не реагировала на внешние раздражители. Пришлось принести тебя сюда.
– Где ты взял ключи? – мрачно перебила я.
– В твоей сумке. Где же еще? – удивился Костя.
– Следовало оставить меня и рулить к себе, – прошипела я.
– Хотел уйти, но тебе стало плохо, – объяснил он. – Не переживай, платье я постирал.
Я оторопела.
– Что?
Столов потупился.
– Ну, оно слегка запачкалось, и я его в порядок привел. Повесил сушиться на вешалку в чулане, где у тебя машинка стоит.
Я выскочила в коридор и влетела в постирочную. Первое, что бросилось в глаза: тряпка в черно-желто-серых разводах.
– Только почему-то платье цвет изменило, – удрученно заметил Костя, последовавший за мной. – Было желтым, стало темнее. И узор появился, абстрактный. Ума не приложу, что с ним случилось.
Я открыла стиральную машину, сунула руку внутрь, извлекла здоровенный мужской носок цвета антрацита и сурово спросила:
– Как он сюда попал?
– Без понятия, – изумился Константин. – По размеру вроде мой. Честное слово, не понимаю… А-а, сообразил. Ты от усталости… того… ну, в общем, поплохело тебе… Я за тряпкой пошел, носки испачкал, хотел их тоже простирнуть… Поройся, там второй должен быть.
Я пошарила в барабане.
– Пусто.
– Всегда так, – расстроился Костя, – кладешь в стиралку пару и вечно вынимаешь один носок. Вопрос: куда девается второй?