Мадам Помпадур. Некоронованная королева
Шрифт:
К тому же пришло время заняться ее судьбой всерьез. А умная фаворитка могла значительно повысить доходы королевского банкира. Если он был доверенным лицом мадам Шатору, то почему бы не побыть и при Жанне д’Этиоль? Оставалось только привести мадам д’Этиоль в объятия Людовика.
Жанна Антуанетта несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь погасить волнение. Ее горничная Луиза никак не могла понять, что же такое произошло, что мадам столь взволнована. Она сумела увидеть, что в письме всего одно слово, но почему это слово столь много значило?
Но не дело горничных размышлять над вопросами своих хозяев, и Луиза старательно поправила все складочки на платье Жанны и перекрестила ее вслед на всякий случай, мало ли что…
Парис де Монмартель смотрел на племянницу де Турнеэма чуть странновато, словно что-то оценивая. В другое время де Турнеэма, да и саму Жанну неприятно поразил бы такой взгляд, но сейчас они прекрасно понимали, что тот действительно оценивает.
Увиденное Париса явно устроило, он даже согласно кивнул головой:
– Вы похорошели, мадам.
– Благодарю вас, сир.
– Я не буду вести долгие беседы, убеждая вас в важности момента. Скажу только одно: время наступило. Король одинок и несчастен, ему нужно утешение, которое вы, надеюсь, сумеете ему дать.
– Но как я смогу его дать, если не бываю в Версале?
– Вы полагаете, что утешать можно только там?
Жанна выпрямилась, по ее щекам пошли красные пятна. Она влюблена в короля, мечтала стать его любовницей, но не съемной женщиной на ночь!
Парис, услышав такие речи, не возмутился, а даже залюбовался красавицей, полыхавшей праведным огнем. Наконец его узкие губы тронула усмешка:
– Я не могу представить вас ко двору, думаю, что и никто другой, кроме самого короля, тоже, или хотя бы по его желанию. Но я могу сделать так, чтобы его величество захотел встретиться с вами. И не в Версале, – глаза Париса заблестели насмешкой, – напротив, приехав туда, вы бы оказались в положении женщины на ночь. Мы заполучим его величество в вашу спальню, конечно, не ту, где вы спите со своим Шарлем, для этого будет предоставлена другая, я постараюсь. А уж дальше ваше дело, чтобы король пожелал продолжения. Если вам удастся, тогда будем действовать дальше. Сумейте очаровать его величество, и вы займете место мадам Шатору.
После этих слов Жанна даже побледнела. Парис снова усмехнулся:
– Не будьте столь впечатлительны, это мешает. Я не имел в виду место ее упокоения. Но советую быть более послушной и благодарной, чем мадам.
Жанне Антуанетте было все равно, для женщины главной в ту минуту казалась сама возможность побывать в объятиях короля, о чем она столько лет мечтала. После разговора она вернулась к себе и долго сидела в кресле, бездумно глядя на огонь, пока не пришел де Турнеэм. Дядя сел во второе кресло, услужливо подвинутое Луизой, вытянул ноги и тоже некоторое время сидел молча. Потом усмехнулся:
– Жанна, помнишь пророчество гадалки? Конечно, помнишь… А ведь оно сбудется, Лебон не ошибается. Парисы сумеют действительно уложить короля в твою постель, а вот что ты сумеешь сделать дальше, будет зависеть только от тебя. Ты не единственная, кого они сейчас могут подсунуть королю, у тебя много соперниц, вообще в Версале очень тяжело, поэтому подумай, хорошенько подумай. Я знаю твое нежное сердечко, оно не перенесет королевского пренебрежения. Ты не Лорагэ или Майи, а его величество уже вкусил разврата.
Турнеэм помолчал и почти горестно вздохнул:
– Возможно, все будет не так, как мы рассчитываем. Очень часто ожидаемые подарки судьбы, попав к нам в руки, оказываются совсем не нужными. У тебя есть несколько дней, хорошенько подумай. В конце концов, – вдруг почти весело заключил он, – в худшем случае просто переспишь с королем.
– А как же Шарль?
– Ты же обещала Шарлю изменить только с его величеством? Пусть тебя это не беспокоит, я хочу, чтобы ты поняла одно: если тебе придется не по вкусу постель с королем, никто неволить не станет. Но если решишь, что это нужно, то я помогу, да и Парисы, думаю, тоже.
Он ушел, а Жанна долго обдумывала свое положение. Интересно, как они собираются заполучить короля в ее постель? Разве что похитят и привезут связанным?
Эта нелепая мысль немного развеселила.
После обеда от Парисов пришел большущий оплаченный счет на новые наряды и всякие мелочи. Жанна растерянно смотрела на огромную цифру, которую гарантировали банкиры, и понимала, что ее просто покупают. Стало очень тошно, но тут ее взгляд упал на акварель, сделанную в Сенарском лесу. В этих местах она встречала короля летом… сердце бешено забилось.
Нет, даже если ей предстоит всего ночь с тем, о ком она столько мечтала, если потом он пренебрежительно забудет о ней, она готова. Ради одной ночи готова даже быть зависимой от Парисов и изменить мужу!
Утро в Версале начиналось для всех по-разному, но для одного человека всегда одинаково. Этим человеком был король.
В чьей бы спальне его величество ни провел ночь, с рассветом он обязан быть в собственной постели и либо спать, либо изображать сон, если в действительности проснулся давным-давно. Этикет обязывал.
Пожалуй, ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО ЭТИКЕТ был единственным, кому безропотно подчинялись даже те, кто в остальном не подчинялся ничему. Особенно усердствовал прадед Людовика XV, предыдущий король Людовик XIV, который возвел Этикет в ранг абсолюта, сильно осложнив жизнь и себе, и придворным, и своему правнуку.
Рано поутру, старательно скрывая зевоту – придворные дамы за раскрытыми веерами, а кавалеры за кружевными манжетами своих камзолов, – в приемном зале ждали появления церемониймейстера с объявлением, что его величество проснулся.