Мадонна Фьора, или Медальон кардинала делла Ровере
Шрифт:
— Да, — не задумываясь, ответила она.
— Спасибо, — он взял ее руку и поцеловал. — Что бы мы без вас делали?
— Полагаю, нашли бы кого-то другого, — пожала она плечами.
— Донна Элоиза, кокетничаете? Хотите услышать, что без вас мы бы эту историю не распутали бы никак? — Лодовико плеснул ей еще вина.
— Я не верю в собственную исключительность. Я знаю, что если проблема стоит остро, решение обязательно найдется. Вы давно бы уже изловили Моллини и спросили с него за всё. И он рассказал бы вам, как миленький.
— Возможно, — улыбнулся Себастьен. — Но для чего-то же вы были нам посланы?
— Чтобы летать по крышам, — быстро ответил Карло. — А еще чтобы
— Без ваших познаний и ваших знакомств наша история до сих пор бы блистала белыми пятнами, — отец Варфоломей поднял бокал и выпил.
— Меня на самом деле более всего впечатлила вчерашняя ночь, — медленно сказал Лодовико. — Я не раз видел вот его, — и кивнул на Себастьена, — в невменяемом состоянии, но ни разу никому не удалось его удержать. Я думал, что приведу его к вам, раз уж вы попросили, а дальше он сделает какую-нибудь глупость, и вы поссоритесь, и он отправится делать глупости дальше, и, в конце концов, всё-таки кого-нибудь убьёт. Но вы не дали ему сделать глупость и вернули человеческий облик. Не знаю, как вам это удалось, но в следующий раз позову вас на помощь непременно, — он тоже поднял бокал.
— А мне достаточно, чтобы вы просто были, — тихо сказал Себастьен.
— А может быть — наоборот? Это вы все были посланы мне для чего-то? — Элоиза обвела взглядом всех четверых. — При ближайшем знакомстве с вами всеми жизнь стала, как бы это правильно сказать… необыкновенно увлекательна.
— Если вы уверены, что польза взаимна, то продолжаем ко взаимному удовольствию, — заключил отец Варфоломей.
Дальше позвонили на кухню и попросили горячего, а потом еще вина и закусок. Лодовико взял новый телефон Элоизы и принялся ковыряться в настройках его камеры, а потом пристреливаться и снимать всё и всех подряд. Элоиза попросила показать ей, как это следует делать, и дальше они развлекались съемкой еды, посуды и портретов с разными исходными данными камеры. Карло и Варфоломей соревновались в придумывании самых несочетаемых вариантов съестного, и победил Карло, который полил персики острым соусом к мясу, а сверху накрошил шоколада. Себастьен возлежал на диване, пил и не сводил глаз с Элоизы, а Элоиза просто ни о чем не думала и беспричинно радовалась. Оказалось, что валять дурака в этой компании можно ничуть не хуже, чем заниматься делом.
Когда наступила ночь, и она собралась уходить к себе спать, оказалось, что почти все готовы отправиться провожать её, но далеко не всех держали ноги. После недолгой дискуссии Себастьену было велено лежать на диване и больше сегодня не пить, Карло долго храбрился, но потом позорно запнулся о край ковра в приемной, и словил носом пол, а Варфоломей честно сказал, что даже и не будет пытаться подниматься из кресла. В итоге с ней зачем-то пошел Лодовико, он всю дорогу по обыкновению мрачно молчал, а на прощание поцеловал руку, пожелал доброй ночи и обещал лично проследить за тем, чтобы Себастьяно был доставлен к себе и уложен спать.
Надо ли говорить, что спала Элоиза спокойно и безмятежно, без предчувствий и сновидений?
3.23 Подготовка операции
* 66 *
В понедельник утром пришлось вспомнить, что на свете есть еще и работа, к которой прилагаются кабинет, два компьютера, трое сотрудников в еще одном отдельном кабинете и брат Франциск в комплекте с приемной. Нет, в воскресенье она поспала, потом ещё потратила сколько-то времени и сил на косметические процедуры, а потом её вызвонил Ланцо, она отправилась к нему в кабинет, и там он некоторое время препарировал ее старый телефон. В итоге все контакты были успешно извлечены и перенесены в новый, все нужные программы, вроде читалки и некоторых пасьянсов, благополучно установлены. Вечером с хорошо ей известного номера пришло сообщение «Доброго вам вечера, обнимаю». Она долго думала, потом написала «И вам доброго вечера», и на этом общение закончилось. Шальная мысль насчет позвонить, спросить, где он, и напроситься к нему или зазвать к себе и поговорить была оставлена до лучших времен. Всё равно он же должен скинуть ей информацию по Моллини — где там тот бродит, по каким форумам, и что там вообще пишут и что делать ей.
Но это всё ждало своей очереди, а работа — нет. Поэтому улыбнуться секретарю (он чуть не упал под стол, бедный), потом сходить к сотрудникам и им улыбнуться тоже (они тоже удивились, сразу же переместились от кофейного стола на рабочие места и погрузились в дела), потом сесть, проверить рабочую почту и тоже заняться делом.
Однако перед обедом она выкроила четверть часа и забежала к Бруно.
— Господин Бернардини, у меня к вам дело.
— Рассказывайте, прекрасная Элоиза.
Элоиза в ответ скорчила такую гримасу, что он посмеялся, конечно, но слов своих обратно брать не стал.
— Моя кузина Доменика прислала мне список неких компонентов, которые были, гм, вымыты из желудка одной персоны. Эта персона, однако, сама употреблять означенное не предполагала, а собиралась предложить нашему монсеньору Марни. В силу неких обстоятельств бокалы перепутались, и отравитель пал жертвой собственных козней. И я хочу вас спросить — скажите, что вы думаете об этом списке и о влиянии его составляющих на человеческий организм?
— Давайте так: я внимательно прочитаю, возможно — посоветуюсь с кем-нибудь, и позвоню вам или напишу. Я правильно понимаю, что это имеет отношение к странному происшествию с монсеньором в пятницу?
— Да, правильно. При другом раскладе выпить это должен был как раз он. И меня интересует, как бы прореагировали компоненты списка и внутренности монсеньора.
Бруно рассмеялся.
— Хорошо, я попробую ответить на ваши вопросы.
— Спасибо. Жду от вас информации, — она улыбнулась ему, попутно отметив, какое сильное воздействие оказывает на обитателей дворца её улыбка, и отправилась в обеденную залу.
В обед за ее столом материализовалась Анна.
— Ох, привет. Ну, рассказывай.
— Что рассказывать? — Элоиза как начала утром улыбаться, так и продолжала.
— Во-первых, что такого хорошего случилось, что ты улыбаешься. Тебе идет необыкновенно, кстати.
— Да просто жизнь сама по себе хороша, — пожала плечами Элоиза.
— Это что-то новенькое, от тебя я раньше ничего такого не слышала. Ладно, а что случилось в пятницу? Я как-то выпала из жизни, сегодня даже на работу опоздала. Только куски слухов и успела поймать — будто вы с Марни куда-то ездили, на какой-то пафосный приём, а когда вернулись, то он сошел с ума и хотел выпрыгнуть из окна «сигмы» прямо на плитки внизу или в колючие кусты, а ты вроде как его привела в ум. А еще у тебя, я вижу, новый телефон.
— Правда то, что мы на самом деле ездили, узнали там нужную информацию, а я нечаянно уронила телефон и он разбился.
— А чего потом Марни бегал по всему дворцу и ругался?
— Его чуть не отравили. Но отравленное вино выпил тот человек, который хотел насолить монсеньору, — Элоиза решила, что та часть истории, о которой сплетничает вся светская общественность города, может быть рассказана без проблем.
— И что, выпил и помер? — глаза Анны сделались большие-большие.
— Нет, откачали. Вовремя отвезли в хорошую клинику. Скажи, а ты-то куда пропала?