Маэстро, ваш выход!
Шрифт:
– Оставьте, лейтенант.
– Мне не трудно. Я все поправлю, – смущенно улыбнувшись, сказал Ваняшин. Инне Розовской он был намного симпатичней, чем этот черноусый капитан, показавшийся ей первостатейным наглецом, каких свет не видел.
– Вынуждена вас разочаровать, – сказала Инна Ваняшину. – Но поправить вам ничего не удастся. Для этих цветов нужен особый грунт. А тут все перемешалось, – кивнула она на рассыпанную по ковру землю.
Потом Инна повернулась к Греку и холодно глянув в его черные глаза, с высокомерием сказала:
– Ну раз уж вы здесь, капитан
– Греков, – поправил вдову Грек.
– Хорошо, – охотно согласилась красавица. – Греков. Так я слушаю, что привело вас сюда, в мой дом? – особенно подчеркнуто произнесла Розовская последнюю фразу, касающуюся ее дома, и выжидающе уставилась на Грека.
А Грек молчал, потому что не знал, что сказать.
Видя, что время идет, а Грек молчит, на выручку ему пришел Леха Ваняшин.
– Как вы знаете, идет следствие по факту убийства вашего мужа…
Инна молча кивнула, внимательно прислушиваясь к каждому слову, произнесенному лейтенантом Ваняшиным.
– Мы как раз занимаемся этим делом, – продолжил Ваняшин.
На этот раз вдова Розовского молчать не стала.
– Насколько я знаю, вы задержали Ищенко. Он подозревается в убийстве Лени, – сказала она, при этом пытливо взглянув на Ваняшина.
Ваняшин кивнул, улыбнувшись, про себя отметив, неплохую осведомленность вдовушки и сказал:
– Да. Задержали. Но следствие еще не закончено.
Инна Розовская нервно повела плечами, запахнувшись в халат, тем самым прикрывая наготу от глаз оперативников.
– Не понимаю, чего с этим тянуть. Есть убийца. Есть улики доказывающие его вину, – проговорила она, капризно вздернув аккуратненький носик.
– Минуточку, – тут же встрял в разговор Грек. – А откуда вам известно про улики, доказывающие вину Ищенко? – спросил он и заметил, как метнулся в сторону взгляд красотки. Прикусив губку, она сказала:
– Ничего удивительного в этом нет. Раз вы задержали Ищенко, стало быть, есть улики против него. Иначе вы бы его отпустили. Разве не так?
Грек мотнул взъерошенной башкой.
– Ну, вообще-то, вы правы. Все так, – признался капитан. А Инна наградила его улыбкой.
– Вот видите. И не стройте, пожалуйста, никаких иллюзий по отношению ко мне, – сказала она и тут же добавила: – Так с чем вы пожаловали сюда?
– Мы-то? – Грек почесал затылок.
– Вы, вы, – кивнула Инна.
– Да мы, собственно, хотели узнать, может, вы нам сообщите, что-нибудь нас интересующее, – сказал Грек.
Инна Розовская отрицательно покачала головой и развела при этом руками.
– Извините. Но в прошлый раз ваш майор так подробно меня обо всем расспрашивал, что мне нечего добавить.
– Понятно, – протянул Грек, сожалея, что толком так и ничего не удалось рассмотреть в доме Розовских. Даже на первом этаже коттеджа они с Ваняшиным побывали не везде. А если выражаться точнее, не были нигде, кроме веранды. И все это из-за Ваняшина. Ну чего ему взбрело в башку, хвататься за цветник. Лучше бы уж сам упал. Ничего бы страшного не случилось. На полу – ковер, значит, больно бы не ушибся, да и отряхаться бы не пришлось. А так теперь, наделали они делов. Наверняка, эта стерва будет звонить в управление, жаловаться. Припугнуть бы ее как следует, да нечем.
Грек строго глянул на приунывшего любовника, замершего у дверей как статуя. Не худо бы перед уходом документики проверить у этого хлюста. Грек ненавистным взглядом смерил любовника с головы до ног. Вроде ничего особенного в нем нет. Ну ростом повыше его, Грека, будет. Ну в плечах пошире, и выглядит поздоровее. А вот чего у него между ног, этого Грек видеть не мог. Скрывала простыня. Но, судя по тому, что он очень нравится вдовушке, значит штуковина там приличная. Мысль об этом вызвала у Грека откровенную зависть. Вот этого хлюста Бог ничем не обидел, наградил как следует, а Греку в достояние достались только черные усы. Но на усы сейчас не одна дурочка не купится. И вздохнув протяжно, Грек сказал:
– Ваши документы, сэр? Мне не терпится в них заглянуть.
Видя нерешительность своего любовника, Инна раздраженно проговорила:
– Ну, что ты стоишь? Не задерживай господ сыщиков. Они торопятся. – В ее словах звучал откровенный намек, но Грек сделал вид, что намек этот их не касается, сказал:
– Да нет. Мы особенно не торопимся. Я бы даже попил чего-нибудь холодненького. На улице-то вон, какая жарища.
Инна повернулась к уходящему в глубину комнаты любовнику и бросила ему в спину:
– Виталик, захвати, пожалуйста, из холодильника пару банок пива. Господа изнемогают от жажды.
Лично Ваняшин от жажды не изнемогал. Да и судя по Греку, не скажешь, чтобы он так сильно хотел пить. Скоре, Грек просто зачем-то тянет время. Но от предложенной банки пива, Ваняшин отказываться не стал. А Грек заглянул в паспорт, который ему учтиво подал любовник вдовушки, Виталик.
– Значит, вы у нас – Казанец Виталий Романович, – прочитал Грек в паспорте.
– Послушайте, Казанец, – обратился Ваняшин к любовнику вдовы, – а почему вы назвались чужой фамилией, когда я с вас брал объяснение в день убийства Розовского. Помните меня? Вы стояли позади толпы, звонили кому-то по сотовому.
Глазенки у Казанца воровато забегали, особенно, когда Грек подозрительно взглянул на него. Сам Виталий думал, что опер не запомнил его. Этот долговязый лейтенант тогда подходил ко многим, не только к нему. Но, как оказалось, память у сыщика отменная. Почувствовав испарину на спине, Виталик поежился, поймав на себе укоризненный взгляд Инны Розовской.
– Понимаете, – заговорил он сбивчиво, – я и Инна Вадимовна, любим друг друга…
При этих словах любовника Ваняшин глянул в глаза вдовы и не заметил в них особенного чувства по отношению к любовнику. Скорее, он был ей нужен, как средство для удовлетворения сексуальных потребностей. Судя по тому, что у него спрятано под краем простыни, средство это приличных размеров. Но сейчас Ваняшин решил не загружать себя отвлеченными мыслями, чтобы не прослушать главное. А главное заключалось в том, что любовник имел немолодую жену, от которой тщательно скрывал любовную связь с Инной Розовской.