Мафия-93
Шрифт:
Сохань хмуро глянул на «важняка», но все же заставил себя улыбнуться ему. Сидоренко сел напротив, совсем по-домашнему оперся локтями на стол, отодвинув какую-то бумагу, сказал:
– У вас на лице написано, как вы относитесь к людям, которые отвлекают вас от работы. Согласен, сам такой, не люблю тех, кто мешает думать. А к таким относится и сам прокурор республики, и его заместители, и другое большое и малое начальство. И не только начальство. Все человечество…
– Ну что вы… – Сохань немного потеплел. – Однако не представляю, чем могла заинтересовать вас моя скромная личность?
– Убийство Хмиза вы
– Я.
– Этот тип меня очень интересует.
– Странно. По-моему, делец средней руки.
– Все может быть, Сергей Аверьянович… Может, средней, а может, масштаб и побольше…
– Не сомневаюсь, что прав. На квартире тысяч на сто импортной аппаратуры, денег, правда, не так уж много, полторы сотни тысяч наличными да две сберегательные книжки. На одной двести тысяч, на другой восемьсот. Для зарплаты директора базы, конечно, много.
– Не все, Сергей Аверьянович, видит бог, не все.
– Бог точно все видит, – согласился Сохань. – Так как бы у него узнать, где именно спрятал Хмиз то, что успел нахапать?
– Попробуем докопаться.
– Как в таких случаях говорят? Вашими бы устами да мед пить.
– А не создается у вас впечатление, Сергей Аверьянович, что Хмиза поспешили убрать? Свои же?
«Ну, – подумал Сохань не очень одобрительно, – ты только появился в Городе, а уже чувствуешь. Где же нам, серым, неопытным, хилым? И без тебя знаю, что к чему.
Не было бы у Хмиза денег, не занимался бы аферами – кому он был бы нужен? Кто на него руку поднял бы? Кому захочется рисковать? За убийство по головке не погладят, за убийство можно и «вышку» получить, выходит, пошли ва-банк. Похоже, Хмиз кому-то на дороге встал, помешал или, наоборот, язык развязал…»
Сохань вспомнил невесту Хмиза, и смутная догадка шевельнулась в нем. А что, если она влюбилась в него? Эта Светлана Кривель не похожа на хищницу. Горе ее было вполне искренним. Искусствовед из Львова, красивая и вроде бы умная. Чем ее мог привлечь Хмиз? Во-первых, богатый делец, который все может. Директор базы – выгодный жених. Денег – куры не клюют. На таких, как Хмиз, красотки вешаются. Девчонка без предрассудков. Поскольку умна, могла бы предвидеть, чем все это могло кончиться. Хотя каждая думает, что ее обойдет чаша сия, что посадят другого, а ее избранник обладает особым даром и сможет вывернуться из любого положения. Ведь могла Светлана размышлять подобным образом? Конечно. А если все же допустить, что она влюбилась в него? Мужчина он видный, молодой, энергичный. В таких девушки и молодые женщины еще как влюбляются! И Светлана, поняв, чем занимается Хмиз, поставила ультиматум: или я, или оставайся при своих интересах… Мог Хмиз ради такой девушки порвать со своим окружением? Наверное, мог, и тут перед вами, товарищ следователь, открывается еще одна версия…
Сохань поднял глаза на гостя, словно впервые увидел его. Сидоренко внимательно смотрел на него, будто читал мысли. Читай-читай, ну и что вычитал?
На этот раз Сохань поймал себя на том, что неприязненно относится к «важняку». А собственно, почему? Только потому, что из столицы, что прибыл расследовать дело, которое его брату провинциалу и доверить нельзя? А может, они и правда погрязли в море бумаг и дальше своего носа ничего не видят?
Сохань допускал и такое, но все-таки внутреннее сопротивление не покидало его. Хотя «важняк»
«Ладно, – решил Сохань, – на самом деле, что нам делить?» Подумав так, сразу оттаял и увидел, что киевский коллега даже симпатичный. Лицо, правда, резкое, твердое, а глаза если не добрые, то и не злые – как у нормального человека, который успел насмотреться всякого. Сказал:
– То, что Хмиза убрали из-за денег, не вызывает сомнения. Думаете свои? Не исключено. Но давайте так: сейчас сюда прибежит Опичко. Капитан милиции из уголовного розыска. Мы с ним в одной упряжке. И бежит он из базы, где Хмиз был директором. Наверное, несет интересную информацию.
– Бежит, – улыбнулся Сидоренко, – это точно. У нас все бегают: следователи, инспектора уголовного розыска. Машин мало, бензина нет.
– А прокурор Гусак тоже бегает?
– Ему по чину не положено. У него персональная «Волга».
– Бензин за кордон отправляем, а у самих не хватает… Вот так хозяйствуем. Был я три года назад во Франции, впервые в капитализм вырвался, и увидел: у них на дорогах грузовиков втрое или впятеро меньше, чем у нас. Там хозяин раньше подсчитает, стоит ли из Парижа в Руан гнать машину с какими-то двумя паршивыми бочками. Сколько горючего сожрет грузовик и сколько он стоит… А у нас прораб или начальник участка за бензин из собственного кармана не платит, им лишь бы забросить по назначению мешок цемента, а если, впрочем, этот мешок в десять раз больше ему обойдется – плевать…
– Думали, хозрасчет введем – считать начнем.
– Единственная надежда, – согласился Сидоренко. – А все от нашей жадности. Почему бы тому же прорабу «Москвича» или даже «Запорожца» не дать? Переделать «Запорожца» на пикап, и пускай себе возит малогабаритные грузы. Сколько в целом по стране бензина сбережем.
– Представляю.
– А я ведь не экономист, простой следователь.
– Не очень-то простой.
– Бросьте, Сергей Аверьянович. Все мы из одного теста вылеплены. Считайте, мне повезло: судьба решила так, что живу в Киеве, а там другие возможности…
Наконец Сидоренко сказал то, о чем думал Сохань, и это примирило его с гостем из столицы.
– Я бы хотел жить в Киеве, – сказал Сохань. – Но не в Москве, хотя там возможностей для продвижения больше, а вот Киев – мечта! Моя несбыточная мечта, ибо нет во всем мире лучшего города…
– А если я при удобном случае перескажу ваш монолог «самому»? Может, это произведет на него впечатление.
– Не смешите, таких, как я, тысячи, а у начальства свои симпатии. Если ему понадобится кого-либо вытащить из провинции, будет руководствоваться другими критериями.
– Пожалуй, вы правы.
– Вот и гнетет меня, что всегда должен держать себя в рамках, – сказал Сохань. – Все могут ошибаться, только не следователь.
– Да, конечно, никто не застрахован от ошибок: так уж устроен человек. Я думал над тем, как все же свести их к минимуму. И теперь знаю, профессиональный опыт подсказывает… Знаю, без чего нельзя в нашем деле.
– Просветите провинциала.
– Порядочность. Это слово, ей-богу, думается, выпало из нашего лексикона. Требуем от человека принципиальности, интеллигентности, доброты, а о порядочности забываем… Разве мог бы у нас случиться тридцать седьмой, если бы в НКВД работали порядочные люди?