Мафия против индейцев
Шрифт:
Молодые Волки переглянулись и захихикали. Весть про Великие Подштанники уже пронеслась по всему их отряду и даже выплеснулась за его пределы. Так что теперь любые выступления Благородного Волка, их руководителя, вызывали только комический эффект.
Но Небесный Огонь не дал Великим Подштанникам развить его любимую тему – несовершенство других. Он вывел на площадку Мечтающего В Лопухах – с опущенным вниз красным лицом. Его, воришки, поведение – вот о чем пошла речь. Ведь красть – так низко!..
– Так ты именно за этим приехал в наш лагерь? – после долгой, но сбивчивой оправдательной речи Ромочки спросила Летящая Лань.
– Нет. Я – в индейцев играть… – честно ответил он.
– А
– Нет! – воскликнул Ромочка. – Я не из-за нее! Она мне уже здесь понравилась…
Это была правда. Он случайно увидел, сколько травы было в сумке доброго Дыма Богов. Главный шаман слета зазывал всех по одному к себе в вигвам. Раскочегаривал свою трубку, сворачивал машинкой специальные папироски, набивал выпотрошенные «беломорины». И, покуривая дурманящую траву, рассказывал о чем-то необыкновенном… О том, чего лишены все простые люди. И имеют лишь те, кто приобщился к «славному дымному племени».
– А я-то думал, он в свою будку всех по одному таскает, чтобы индейские сказки рассказывать и обучать всяким обрядам! – гневно воскликнул Филин Дневных Пророчеств. – Что же я дурак-то такой… Нет бы зайти да посмотреть! А мне запах жженой травы не нравился. Вот я и не совал нос в его вигвам…
Зато Ромочке понравились проповеди Дыма Богов, его умные речи. Слушать их, а потом, забившись куда-нибудь, вспоминать, покуривая самокрутку, набитую травкой, – вот счастье-то, вот необычная жизнь! Ромочка так и делал – прятался куда-нибудь в кусты и сидел там, уносясь в дымный мир. Его, кстати, несколько раз за таким занятием заставал Благородный Волк. За что во время обряда посвящения в индейцы и присвоил ему имя «Мечтающий в Лопухах». А что у него в руке дымится сигарета, так это… ничего особенного. Все индейцы курят, с них-то курение по всему миру и распространилось. Благородный Волк и сам пытался набивать табаком из раскрошенных сигарет и курить индейскую трубку калюмет, [6] которую ему вырезал из дерева местный мастер Зимующий По-Своему… Только ему не понравилось…
6
Калюмет – священная церемониальная индейская трубка.
А украсть казну Роман сам додумался. Денег у него своих не было, давным-давно все истратил, а Дым Богов больше ни в долг, ни бесплатно травы не давал. Просто так, без всякой связи с деньгами и казной, таинственная палатка начальства, в которой он никогда не был, манила его. И однажды он сунул туда нос. Как раз в это время Летящая Лань раскрыла «дипломат» и, пересчитав хранящиеся там деньги, отложила для каких-то нужд небольшую стопочку. «Дипломат» убрала под священные тряпки, пыхтя, поднялась и направилась к выходу. Того, что за ней наблюдают, добродушная учительница даже предположить не могла.
Деньги! Много! Деньги – это возможность купить травку! Много денег – травы тоже много! Вот Ромочка их и взял – тем более что их почти никто не охранял. В лагере все доверяли друг другу. Хотя травку у Дыма Богов некоторые индейцы и покупали, но додуматься до кражи общей казны не догадался никто.
А Ромка догадался. Украл, спрятал «дипломат» в мусорный пакет, а когда настало его дежурство по кухне, просто бросил его в вырытую неподалеку от лагеря помойную яму. На руках у парня остались одни деньги, которые он уложил в ямку под дном палатки.
Когда Дыма Богов по навету злобной девчонки, появившейся в лагере индейцев неизвестно откуда, посадили под
А сейчас… его простили. Велели собрать вещи – и идти из лагеря прочь, на все четыре стороны. А уж если совесть не даст сбой, то вернуться и возместить ту сумму, которую Ромка успел потратить на две порции травки до пожара в палатке Дыма Богов.
Ромочка скачками бросился с площадки прочь – в вигвам, собирать вещи.
Антон Мыльченко лежал в кустах и наблюдал за происходящим в лагере. Теперь он совершенно не сердился на Арину Балованцеву. Что и говорить, так все придумать и провернуть такую операцию он бы не смог. Да, он сделал бы все по-другому. Но вдруг так, как он придумал, не сработало бы? А у Балованцевой получилось…
И тут же Антоша одернул себя. А разве получилось бы у нее одной? Если бы Арина одна действовала в лагере, как бы одновременно она смогла проследить за тем, что происходит, например, на полянке с мотоциклами? А кто бы ей сигналы подавал? Нет, хорошо все-таки быть в мафии. В смысле – всем вместе. Что бы было, если бы он и Витя Рындин не были объединены общей клятвой Братства Белой Руки? Да ничего. Прогнал бы его сейчас из леса Рындин. Просто взашей бы прогнал – и никаких разговоров! А так он – его законный брат по мафии, а значит, считаться с Антошей должен… Он и считается, и на совместных операциях к нему прислушивается. А вот не заставь тогда Антоша всех замолчать – и не расслышали бы, как мотоцикл со Стасиком прикатил! В том, что Антошка случайно брякнул про то, что прислушивается к подозрительным звукам, а не действительно что-то услышал, он тоже усматривал волю Провидения. Это специально так все сложилось, для их победы! В этом фаталист Антошка совершенно не сомневался.
А в какой-нибудь следующей операции мафии он обязательно еще конкретнее отличится!
С такой веселой мыслью Антон Мыльченко продолжал смотреть на то, что делает в индейском лагере его мафиозный дон.
Витя Рындин, потихоньку обкусывая слезающую от ожога на ладони кожу, любовался Ариной, которая лихо руководила взрослыми индейцами и раздавала команды своим ровесникам. Такая она умная, красивая и славная… Что бы ни случилось, был уверен Витя, он никуда не денется от этой девочки. А когда вырастет, обязательно на ней женится. И что там думал Федя, на сосне, – его совершенно не интересовало.
Небесный Огонь поднялся со своего места и подошел к Арине.
– Ну, что же… – начал он. – Я очень доволен, что все разрешилось. Зло ведь наказано, как ты считаешь, Белая Рука?
– Да. Наказано, – кивнула Арина.
Ее взгляд случайно упал на сидящую совсем близко девушку, которая такими живописными узорами, явно из вредности, разукрасила ей лицо. Девушка покраснела, смутилась, прошептала: «Прости…» Арина подмигнула ей, давая понять, что не сердится. Ведь зеленка все-таки помогла и в ее рану не попали грязь и инфекция. И пусть сейчас шрам тянул лицо и потому было больно говорить и особенно улыбаться, Арину не оставляла уверенность в том, что скоро все пройдет и следа от шрама на лице не останется.