Мафия против закона
Шрифт:
Кажется, что на Сицилии сразу же после 1860 года наибольшая обеспокоенность правительства в деле поддержания общественного порядка была связана с подавлением предполагаемого или действительного революционного движения. Только этим предположением можно объяснить некоторые действия властей, которые в противном случае выглядели бы колоссальной ошибкой. В апреле 1865 года префект Палермо маркиз Филиппе Гуальтерио в официальном донесении министру внутренних дел впервые употребил слово «мафия». Гуальтерио спешил уведомить правительство о взрывоопасной обстановке в Палермо. По его мнению, мафия, вероятно, могла оказать помощь скрывающемуся от правосудия Бадиа, который в 1863 году был сподвижником Гарибальди под Аспромонте. Иными словами,
И все же Гуальтерио показал действительное положение дел. Известил правительство о том, что многие землевладельцы, внешне оставаясь «честными» и «порядочными», из страха понести серьезные убытки вступили в «пусть даже молчаливый» союз с мафией, а сами мафиози уже тесно сплелись со многими семьями, которые начали обогащаться после объединения Италии.
В государственном архиве Палермо, издающем сегодня без указания настоящих фамилий все подлинные документы тех дней, хранятся бумаги, доказывающие, что уже в те годы много богатых людей, лишенных официальной защиты полиции и правосудия, вынужденно или своекорыстно поддерживали связи с мафией.
Уже в 1861 году Панталеоне, а в 1863 году Дзеннер обвинили зажиточные круги Палермо в том, что они пристрастились к насилию, злоупотреблениям, обману и Мошенничеству. Префекты, квесторы, судейские чиновники и журналисты начинают в эти же годы разоблачать вмешательство мафиози в муниципальные выборы и назначения на административные должности в Палермо, Трапани и Агридженто. Факты говорят нам о том, что сицилийцы, встречаясь с мафией, объединяющей бандитов, не сомневались в том, что нити от нее тянутся к другой организации, которую называли мафией «белых перчаток».
31 июля 1874 года префект Палермо Распони в официальном донесении министерству внутренних дел предупреждал о необходимости отличать «открыто действующего мафиози» от того, «кто действует тайно, но к кому стекаются все сведения и секреты, касающиеся замысла и исполнения преступлений». Распони был убежден, что «богатый человек опускается до уровня мафиози, чтобы уберечь целой и невредимой от неизлечимой язвы бандитизма свою жизнь и свою собственность, или же использует мафию как орудие сохранения былого превосходства, которое ныне он начинает утрачивать из-за появления либеральных учреждений и расширения свобод».
Случилось так, что сицилийцы три раза подряд стали свидетелями уверенной победы мафии в «белых перчатках», против которой уже с 1868 года безуспешно боролся генеральный прокурор Палермо Борсани.
В 1871 году генеральный королевский прокурор Палермо Тайани выдал ордер на арест квестора Палермо Альбанезе, обвиняемого в тайном сговоре с мафией, однако Альбанезе оправдали, и он остался на своей должности, в то время как Тайани, сделавший впоследствии заметную карьеру, дослужившись до поста министра, был вынужден покинуть Палермо.
В 1875 году полиция провела удачную операцию и арестовала «собравшихся за братской трапезой и прихвативших с собой оружие» членов банды Сайева. Вместе с ними задержали барона Калауро, землевладельцев братьев Чезаре и Инноченцо Траинити, которые были предводителями мафии «белых перчаток» в Джирдженте. Влияние, хитрость и уловки старой мафии, которых так опасался и о которых писал в своем докладе министру префект Палермо, в конце концов победили: бандитов судили отдельно, они получили строгие приговоры, вплоть до пожизненной каторги, а бароны, чье дело слушалось в суде в отсутствие бандитов, отделались тремя — шестью годами тюрьмы.
И наконец, префект Палермо Манусарди, проводивший безжалостную борьбу с бандитизмом, доносил в 1878 году правительству, что маркиз Спинола, управляющий имуществом палермского королевского дворца, является сообщником мафии. В результате сам Манусарди вынужден был подать прошение об отставке.
Несмотря на все эти неудачи, как утверждали в 1876 году Л. Франкетти и Дж. С. Соннино, «достаточно было бы трех дней согласованных действий, чтобы истребить на острове индустрию насилия».
С кем же надо было согласовать такие действия?
Несомненно, самым главным союзником в этой борьбе могли стать деревенские батраки и городской пролетариат — социальные группы, составляющие подавляющее большинство населения, отстраненное от политической борьбы и жестоко эксплуатируемое землевладельцами и городской буржуазией.
Когда после 1870 года в Палермо появились первые группы социалистов, полиция сразу же обвинила их в связях с мафией, однако в тюрьму были брошены не мафиози, а руководители социалистов.
Вполне понятно, что соглашения, направленного на борьбу с мафией, мафиози допустить не могли. Как отмечали Франкетти и Соннино, они «содержат агентов даже в Риме, направляя их во все министерства шпионить, интриговать, ходатайствовать». Такое соглашение так и не состоялось, поскольку, замечают Франкетти и Соннино, на Сицилии «господствующий класс неизбежно склонялся к покровительству преступникам». Этот господствующий класс состоял в то время из «людей, яростно оберегавших свои привилегии и власть, которая на Сицилии, больше чем в любом другом месте, приносила богатства, людей, с неудержимой страстью стремившихся к самовластию, нетерпимых к оскорблениям, неумолимых в соперничестве за власть, влияние и доходы, наиболее непримиримых в ненависти, наиболее жестоких в мести».
Франкетти и Соннино («два прекрасных молодых человека, умных, образованных, богатых, бескорыстных, хорошо знающих историю, экономику и право, подготовленных на манер английских политических лидеров к общественной деятельности» — как охарактеризует их спустя годы, не без некоторой, правда, иронии, Луиджи Капуана) являются, по мнению некоторых сицилийцев, «двумя клеветниками», написавшими «этот гнусный пасквиль». Но если вспомнить, кто эти молодые люди, и прежде всего Соннино, который до конца своей жизни оставался верным исследователем исторической правды, то вряд ли можно допустить, что они сознательно искажали действительность.
Большая часть официальных актов, о которых говорилось ранее, подтверждает правильность анализа, произведенного Франкетти и Соннино, которые, без сомнения, не были знакомы с этими документами, недоступными в их время для ознакомления под предлогом сохранения государственной тайны. Но сама природа приводимых ими фактов доказывает истинность выводов, сделанных Франкетти и Соннино.
Действительно, все источники подтверждают, что в первые годы после объединения Италии политическую игру вели отнюдь не мафиози. Согласно действовавшему тогда избирательному закону, с 1861 по 1882 год право на участие в выборах имели только 2 % всего итальянского населения, а на Сицилии число избирателей едва превышало 40 000 человек, из которых 20 % (удивительно высокий процент для такого числа избирателей) воздержались от участия в голосовании. Среди этих 2 % населения, обладавшего правом голоса, мафиози были белыми воронами: в списки избирателей, конечно же, не входили полевые стражники и охранники, не имевшие необходимого ценза. Также незначительно и число габеллотто, принимавших участие в выборах, т. к., будучи капиталистами («перекупщиками»), а не землевладельцами, они испытывали определенные трудности, когда требовалось официально подтвердить размеры их доходов. К тому же в среде габеллотто и их подчиненных встречались и неграмотные, что автоматически лишало их избирательных прав. Кстати, среди депутатов, избранных на первых выборах, подавляющее большинство составляли представители дворянства или городской буржуазии, тесно связанной с дворянами.