Мафия забивает стрелку
Шрифт:
– И что? – Неспешного сказителя Антошу очень всем хотелось сейчас огреть чем-нибудь, чтоб он побыстрее языком ворочал.
– Они меня подзывают к лавке и спрашивают: это вы купили? Я говорю: мы… В фирменном магазине, только что.
– Похвалился? – поинтересовалась Зоя Редькина, впрочем, заранее зная ответ.
– Ага, – согласился Антоша и заговорил чуть быстрее: – Ну и все в принципе. Это было больше месяца назад.
– Антоша, Антоша, а кто там на лавке был? Какие ребята? – Арина заволновалась.
– Ну… Я не всех знаю, как зовут… Репа был, Андрей Воблов…
Те, кто следил за Синельниковым,
– А еще?
– Этот… Предмет такой рыболовный… – почесал голову Антоша.
– Сачок!
– Крючок!
– Телевизор!
– Поплавок! – подсказывали ему со всех сторон.
– Нет, – отмахивался Антоша. – А, точно, вспомнил! Гарпун! Гарпун, Гарпун!.. Остальные тоже были какие-то. Не знаю, как их там зовут…
– А Синельников?
Антоша примолк.
– Был, – проговорил он после паузы. – Он уже в конце подошел. С Сашей каким-то, не помню фамилию…
– И что ребята от тебя хотели? – задал вопрос Витя Рындин.
– Да ничего, – пожал плечами Антоша. – Спросили, что за техника, потом сами с собой разговаривали, у кого какая есть, какие телевизоры самые хорошие, сколько какая модель стоит. Я долго не слушал. Как они меня отпустили, сразу домой побежал. Мы быстро все с родителями наладили и сели кино смотреть! Как сейчас помню – комедию «Девчата»! Мы ее там же в магазине для мамы купили!
Братство Белой Руки погрузилось в размышления. Воспользовавшись этим, Антоша тут же вскочил, бросился к столу, схватил альбом и продемонстрировал его собравшимся.
– Ребята, в смысле братья! Вы только послушайте! – начал он. – Теперь будет все понятно! Это свершилось! Ведь я поэму написал! Про летающие тарелки, про подвиги, и вообще про всю нашу мафию. Героико-эпическую.
– Ого! – удивилась Арина, глядя на разукрашенный альбом, которым Антоша размахивал.
– Да! Слушайте! Я верю, что прекрасный Зигфрид, который из «Нибелунгов», не был убит на охоте людьми своего друга-предателя короля Гюнтера, – с вдохновеньем на лице начал Антоша, и залопотал быстро-быстро, чтобы все выслушали его, не перебивая. – Вернее, сначала он был убит, и Кримхильда начала за него мстить. Кримхильда – это его жена… Но инопланетяне забрали Зигфрида к себе. Они же благородные. Из склепа вытащили и фьють! На тарелку. Откачали они его, зашили то место на спине, где упал липы лист и в которое, если попасть каким-нибудь оружием, Зигфрида убить можно. Опять он стал неуязвимым. Так начал Зигфрид, благородный герой, в других галактиках вести борьбу с врагами инопланетян. Подвиги совершал, королевства новые создавал. А тут как раз у нас на земле и Кримхильду убили. Инопланетяне не зевали – раз, и ее к себе забрали и оживили. Тут у меня все в лицах прописано. В смысле в реальных, с ныне живущими прототипами… Вот Кримхильда, например, это ты, Зоя.
– Я?! Опять начинается?! – Мирный персонаж Зоя Редькина в гневе поднялась с места. – Да когда же кончится это мучение? Ты мне что обещал? Что обещал? Что не будешь про меня больше свои гадкие стишки писать! А сам что? Вот и дружи после этого с тобой!
И она уже хотела броситься на Антошу и выхватить поэму, чтобы изорвать ее в клочки. Витя Рындин не зевал. Он мгновенно вскочил, схватил брыкающуюся Редькину и оттащил к окну.
– Глупая ты, Редькина! – закричал ей вслед расстроенный Антоша. – Глупая! Глупая!
– Мыльченко, ты можешь не отвлекаться? – одновременно с ним закричал Костик Шибай. – Мы чье ограбление расследуем? Твое или Пушкина? А ты чем занимаешься?
– Но ведь поэма замечательная! – чуть не плача, говорил Антоша. – Зоя, ну хоть бы послушала! И совсем про тебя не обидно! Даже наоборот! Почетно! Ты – королева Нибелунгов!
– Я тебе уже не верю! – кричала Редькина от окна.
– Зря! – помахивая поэмой, в ответ ей кричал сочинитель.
– Да ну тебя со своей поэмой! – видя, какой начался сыр-бор, попытался исправить ситуацию Костя Шибай.
– Да как же – ну меня? – воскликнул Антоша. – Это что, получается, вы слушать не хотите, а я зря поэму написал?
– Антоша, погоди… Ты же сам знаешь, что мы очень хорошо относимся к твоим стихам! Но сейчас речь не об этом… – начала было Арина, которую, как нарочно, пробрал кашель, и она никак не могла успокоить разбушевавшихся вдруг братьев Белой Руки.
В этот момент в комнату заглянул дедушка. Он услышал громкие детские крики и поспешил узнать, что же случилось. И помирить Арининых гостей, если дело и впрямь приняло серьезный оборот.
– Кто тут поэму написал? – переспросил он. – А мне почитать не дадите?
С появлением дедушки крики в комнате смолкли.
– А вот, дедушка, Антон Мыльченко у нас поэт, – проговорила Арина, указывая на раскрасневшегося несчастного Антошу.
– Ну, – поманил его дедушка, – пойдем-ка со мной, посидим. Я очки возьму, почитаю…
– С удовольствием! – Поэт прямо зарделся и с победным видом оглянулся на Редькину – видит ли она неподдельный читательский интерес к его творчеству? И он постарался быстренько слинять, уяснив наконец, что его братья не очень-то настроены на прослушивание поэмы. Так что Антоша по-быстрому пересел к дедушке.
Они устроились в холле на диване, развернули альбом и погрузились в чтение и комментарии. Антоша и Аринин дедушка явно нашли друг друга.
Тем временем разбушевавшаяся мафия приходила в себя. Мафиози Редькина, которая уже замучалась быть вечным персонажем мыльченковских произведений, теперь подкреплялась последней долькой арбуза и рассказывала ребятам о том, кем уже изображал ее поэт Антоша в своих стихотворных и даже прозаических произведениях. Арина, бледная и уже явно уставшая, слушала ее, откинувшись на подушку. Добрый и внимательный Витя принес ей из кухни теплой минеральной воды. Арина с благодарностью выпила. И теперь снова слушала рассказ о мытарствах Редькиной. Но почему-то не переставала прислушиваться и приглядываться к дедушке и Антоше, которых ей было видно через открытую в холл дверь.
– …Вот и я так говорю: есть женщины как женщины, а есть форменные монстрихи! Злобнейшие гаргулии! – с пафосом бормотал Антоша, от волнения широко размахивая руками.
– Да, – соглашался с ним дедушка, – одним словом, фурии, да и только. И житья от таких никакого нет… На меня тут на днях нападали, тоже мне, врачихи! Целых три штуки! Видите ли, мои методы лечения им не нравятся! Ух они!
– Вот-вот. – Кажется, у Антоши появилась замечательная возможность поделиться наболевшим, и он никак не мог упустить ее. – Ну такие бывают… Наглые, противные, гадости мне говорят, смеются надо мной. Житья от таких нет. А уж нашему брату поэту так вообще никуда!