Мафия
Шрифт:
— У меня тоже дел невпроворот, — сказал Чикуров.
— И все же парочку минут я у вас еще отниму, если не возражаете.
— Конкретно по делу? — спросил следователь.
— Нет-нет! Разговор из области морали.
Мелковский открыл щегольской кейс, извлек из него фотографию большого размера и передал следователю.
Это был снимок чикуровского рисунка. Того самого, изображающего обнаженную Эвнику на берегу моря, который привел к ссоре между Чикуровым и ее женихом.
— Смотри-ка, мои скромные живописные упражнения имеют успех, — усмехнулся
— Значит, не отрицаете, что вы рисовали? — уточнил журналист.
— Не отрицаю. Сам подарил оригиналу, — спокойно сказал Чикуров.
— Удивляюсь вам, — покачал головой Мелковский. — Даже не знаю, что это, беспечность, освобождение от нравственных устоев?
Он достал еще две фотографии. На одной Чикуров стоял голым на пляже. Рядом с ним — Эвника в очень смелом купальнике. На песке — арбуз, фрукты, бутылка цинандали. Другой снимок запечатлел тот момент, когда девушка целовала следователя в щеку…
— Постойте! — вырвалось у Чикурова.
Но Мелковский не дал ему договорить, продемонстрировав надорванный конверт.
— Это еще не все, — сказал он торжествующе. — В этом письме подробно описаны ваши похождения в Южноморске в разгар бархатного сезона.
— Кто?.. Кто? — теряя самообладание, прохрипел Игорь Андреевич.
— Жених доверчивой девушки, которую вы пытались соблазнить, — холодно ответил Мелковский.
Чикуров справился с собой.
— Шантаж!
— Ну зачем же — шантаж, уважаемый Игорь Андреевич, — складывая в кейс фотографии и письмо, сурово ответил журналист. — Штрихи к вашему облику. — Он поднялся и, высокомерно кивнув на прощание, покинул помещение.
У меня в кабинете находился прокурор города Гарбузов, когда заглянул Чикуров.
— Проходите, что у вас? — пригласил я его.
— Очень кстати, что здесь товарищ Гарбузов, — сказал Игорь Андреевич, здороваясь с ним за руку. — Хочу кое-что спросить.
— Пожалуйста, спрашивайте, — ответил тот.
— Как идет расследование убийства в телефонной будке? Которое произошло в день хулиганского нападения на «Воздушный замок»?
— Пока глухо, — вздохнул городской прокурор. — Личность убитого не установлена. При нем не было никаких документов. Помните, Захар Петрович, что к вам звонил какой-то Ляпунов, назвавшийся корреспондентом? Так вот, одной из версий, что это и есть он, следователь занимался тоже. Но, увы… На всякий случай мы проверяли гостиницы, пансионаты, санатории. Ни о каком Ляпунове, тем более журналисте, там не слышали. Звонили и в Москву, в редакции, в Союз журналистов, — они такого не знают.
— А что, если бомж?
— Не похоже…
— Есть другие версии? — спросил Чикуров.
— Есть. Несколько. Работаем также по линии розыска. Местного и всесоюзного. Однако под описание пропавших убитый в телефонной будке не подходит.
— Неужели ни одной зацепки? — спросил я.
— Есть, — ответил горпрокурор. — Во-первых, пуля, извлеченная из стенки телефонной будки. Эксперты подтвердили, что именно ею был убит неизвестный. И еще —
— Насчет окурков слышу впервые, — сказал я.
— Понимаете, рядом с телефоном-автоматом на краю тротуара нашли окурок сигареты. Французская, «Галуаз». Фильтр длинный, сборный. Между прочим, в Южноморске такие сигареты не продавались. Даже в интуристовских торговых точках на валюту.
— Ну, иностранцев у нас бывает много, — заметил я. — А фарцовщиков — не меньше…
— Совершенно верно, — подтвердил Гарбузов. — Этот путь вряд ли что даст.
— А второй окурок? — нетерпеливо спросил московский следователь.
— Его передал за день до своей гибели оперуполномоченному ОБХСС Ларионову Пронин. Сторож платной стоянки у «Воздушного замка». По его словам, окурок бросил один из четверых мужчин, подозреваемых в совершении хулиганского нападения. И опять «Галуаз» с характерным фильтром.
— Значит?.. — оживился Игорь Андреевич.
— Обе сигареты выкурил один и тот же человек, — понял его мысль прокурор города. — Это подтвердило исследование слюны на окурках.
— Не убитый ли в телефонной будке? — спросил Чикуров.
— Нет, не он, — отрицательно покачал головой Гарбузов. — Перед захоронением трупа брали на анализ слюну. Не совпала…
— Телефонная будка далеко от «Воздушного замка»? — продолжал расспрашивать следователь.
— Километра полтора. Вы хотите сказать, связываем ли мы убийство неизвестного с той четверкой?
— Да, — кивнул Игорь Андреевич.
— Связь напрашивается, — ответил прокурор города. — Тем более что по времени совпадает. Но ведь окурок у будки мог оказаться случайно — проезжая, выбросили из машины. Хочешь не хочешь, а тем молодчикам пришлось следовать мимо телефона-автомата, другой дороги нет.
— А как насчет мотивов убийства?
— Ограбление исключается, — сказал Гарбузов. — В кармане убитого было около девятисот рублей, на руке дорогие швейцарские часы. Однако не позарились.
Он замолчал, ожидая еще вопросов, но Чикуров о чем-то глубоко задумался.
— Вижу, что вы заинтересовались убийством неспроста, — заметил прокурор города.
— Разумеется, — оторвался от своих размышлений следователь. — Сдается, и в вашем городе тоже «лев прыгнул»…
— Какой лев? — не понял Гарбузов.
— В «Литературке» была статья, — напомнил Чикуров. — О скором всплеске организованной преступности в стране. Сращение уголовного мира с правоохранительными органами, партийными и правительственными функционерами, разбой, рэкет и прочие «радости». Многие сомневались. Увы, сбывается…
— Недаром говорят, — усмехнулся прокурор города, — пока гром не грянет, мужик не перекрестится.
— Грянул, и давно, — недовольно произнес Чикуров. — А креститься пока и не думаем. Я все больше склоняюсь к мысли, что мы имеем дело со «львом». Следы его когтей на Пронине, на том неизвестном в телефонной будке, на Агееве с Сусловым. Карапетян вовремя опомнился, а то бы и его…