Маг Азидал. Война

Дракмир

– А ты, я смотрю, веселишься?

– Есть немного, - спокойным тоном отвечает Мастер Мощи.
– Давненько я так не воевал. Против людей так ни разу. Не лучший опыт...

– Вот как.

Да уж, представляю что сейчас на душе у всех Первых, что вынуждены убивать людей, которых веками защищали. Вполне возможно сегодня они спалили какого-нибудь сына или внука тех, кого когда-то защитили от монстра или болезни.

– Не парься, - вдруг выдал со смешком Малагор, угадав направление мыслей.
– Все мы знали, на что шли. Никто нюни

не распустит... Кроме тебя.

– Ах ты...

Малагор не стал слушать, со смехом схватился на веревку и взлетел по ней вверх, ловко перебирая ногами и руками. Я поступил проще, обмотал руку, дернул пару раз, народ наверху потащил. А тем временем в следующем "лепестке", где маги из крепости заперли отходящие отряды, началась еще одна огненная буря.

Наверху меня встретил брат, на вид уставший настолько, что на погребальный костер краше кладут. Бледный, губы трясутся, но довольный.

– Четыре, - сразу выдал Фрес.
– Ха-ха, четыре раза мы их подловили, брат!

– Да, - улыбнулся в ответ, оглядывая землю с высоты крепостных стен.
– Ты отлично справился, Фрес.

Армия врага отступает, большинство уже утопало на сотни метров, но медленно вся эта масса сходится к Лагерю. Где-то даже продолжается хаос между одержимыми и живыми. Обломки Стен Земли торчат на месте бывшей деревни, медленно разрушаются, похожие на опаленные челюсти неизвестного монстра, а запашок в воздухе стоит такой, что некоторые бойцы не скрываясь блюют напропалую, перевесившись за зубцы.

Паленая кровь и плоть, привкус ржавчины и мертвечины, а после колдунов в фоне маны остался гнилостный фон. Смешать все еще и с заклятием-ядом, что убил корни, и даже мне захотелось прочистить желудок разок. А еще остатки трупов, засохшая кровь всюду и стоны раненных, груды тел свалены во дворе, своих и чужих, висят в воздухе проклятья живых на головы врагов и остервенелые взгляды выживших, с безумным желанием вернуть должок, отомстить. А кто-то стоит с пустым взглядом, полным полнейшего безразличия и усталости, кто-то скрывает в сердце страх новых сражений, навсегда сломленный... Таково оно, без прикрас и легенд, поле битвы.

– Думаю, один день Элвейн нам даст, для передышки.

Фрес фыркнул с презрением.

– Этот хитрожоп может и ночью напасть.

– Да, - отозвался я, глядя на Лагерь, наполняющийся бойцами в зеленом и ровными отрядами одержимых под четким контролем.
– Надеюсь, у них больше не найдется столько жертв...

С тяжелыми мыслями и грузом на сердце я отправился в башню, отдыхать. Почему-то на душе совсем нет ощущения победы, скорей другое, будто ступил еще глубже в топкую трясину. За все битву, не считая хитрости колдунов, Капитан Гвардейцев не сделал ни единого толкового хода... Не к добру это.

Глава тринадцатая. На краю пропасти.

Внутренний замок Глан Дуир, первый этаж, рядом с главной лестницей. Я лечу бойца, пытаясь приживить наполовину срезанное ухо, мужика посетил один из тех самых счастливых случаев в бою, не под тем углом стрела бы пошла, и обзавелся бы сквозной дыркой в башке.

– Больше чтоб шлем не снимал, - устало высказываю в такие же тусклые от усталости глаза воина.
– А то будешь ухо в кармане носить.

– Понял, ваша милость, - буркнул вояка.

Тут всюду раненные воины, лежат вдоль стен, или сидят, прислонившись спиной к постаментам с изящными порождениями искусства, до которых сейчас нет никому и никакого дела. Сотни людей распределены по всему этажу, ожидая своей очереди.

Легкоранеными занимаются рядом с выходом обычные слуги, что носятся на кухню замачивать старые бинты в кипятке, да носясь в подземелья за новыми порциями зелий.

Меж рядов лежачих ходят Первые, наклоняясь то над одним, то над другим, тихим шепотом плывут разговоры, порождая спокойную, но давящую атмосферу.

Хотел пойти наружу, да рука сама за перилла схватилась, в глазах потемнело на пару секунд. Скрывая слабость, спокойно присаживаюсь прямо на ступени, на все еще чистый и узорный лестничный ковер, радующий глаз алым и золотом без следа пыли или следов, слуги не забывают о своих обязанностях, даже когда за окнами не стихает шум сражения.

Рядом тяжко плюхнулся Фрес, по-крестьянски оперся локтями на ступеньки за спиной, в зубах трубка, алеет огонек с еле слышным треском табака, брат медленно выпустил струйку густого белого дымка. Под глазами у Фреса поселились мешки от недосыпа и перенапряжения, подбородок и щеки заросли колючей, длинной щетиной, превращая степенного мага в домашнего медведя, уставшего, непривычно тихого, но такого родного и близкого Фреса.

Брат молча передал флягу с зельем, кивнул, давай мол, хлебай, не жалко. Послушно делаю пару глотков уже опостылевшего вкуса полевых трав, от которых вяжет на языке. Сглотнул вязкую слюну, скривившись, будто не зелья глотнул, а кусок лимона разжевал, но в башке проясняется, а в груди появляется прохлада, что течет ручейками по жилам, возвращая бодрость.

– Всего-то четвертый день, - тихо говорит Фрес, хмуро оглядывая раненных воинов.
– А уже такая жопа... Надо что-то с этим делать, Азидал, иначе долго мы так не протянем.

– Знаю. Рамлох уже работает над этим. Будем надеяться, что у него получится.

– Угу, - хмыкнул брат, неожиданно протягивает ладонь.
– Дай-ка ножик.

Дал ему свой засапожный, с широким лезвием, одинаково хорошо вскрывающим глотки и вареное мясо на столе. Фрес подбросил за рукоять пару раз, лезвие стало отдавать синим блеском маны, с тихим хеканьем брат резко метнул нож в сторону статуи полуобнаженной женщины из белого мрамора.

Блестящим росчерком нож пролетает через пол зала, резко остановился прямо в воздухе, ровно напротив глаз статуи. В Астрале раздается протяжный писк демона, от которого ноют зубы и невольно передергиваются плечи, нож возвращается к Фресу, повинуясь движениям пальцев.