Маг-менестрель
Шрифт:
Кстати, это было одной из причин, почему король Бонкорро решил никогда не жениться, хотя об этом он не говорил даже Ребозо.
Канцлер печально покачал головой:
— Попусту потраченная молодость, ваше величество! Мужчине вашего возраста охотиться бы с гончими да в сене бы барахтаться, а не сидеть взаперти с чернилами да пергаментом, пока кровь в жилах высохнет!
— О, уверяю тебя, я в отличной форме, — отозвался Бонкорро, пожирая глазами молодую графиню-провинциалку и думая о своей новенькой наложнице. — Кроме того, мне доставляет такое наслаждение наблюдать за развлечениями
Король обводил взглядом зал, чему-то улыбался, задумчиво кивал головой. Содержание роскошного двора — это не экстравагантная прихоть, нет, это политическая необходимость.
— Однако на всякий случай надо будет придумать для моих дворян какие-нибудь другие развлечения, когда телесные восторги перестанут их удовлетворять. Нужно, чтобы тогда, глядя друг на дружку, они увидели бы какую-то иную цель, а не только ту, чтобы оказаться в постели с самой красивой из дам или самым привлекательным из кавалеров. Словом, они от скуки не должны пуститься в интриги.
— Придворные вашего деда, ваше величество, совсем не скучали, — пробурчал Ребозо, но не слишком убедительно — он и сам знал, что это ложь. Хуже того, он знал, что это прекрасно известно и молодому королю.
Бонкорро протянул кубок, и слуга наполнил его вином. Король нарисовал над кубком в воздухе череп и кости, прошептал стихотворение, поднес кубок к губам...
Темное вино превратилось в ярко-алое, цвета свежей крови.
Король Бонкорро, выругавшись, вылил вино на пол. Придворные умолкли и, широко открыв глаза, уставились на короля.
— Ваше величество! — Верный старик Ребозо в мгновение ока оказался рядом с королем, склонился к нему и взволнованно спросил: — Ваше величество, что это за мерзкая жидкость была у вас в кубке?
— Отравленное вино, что же еще! — прошипел Бонкорро, но в голосе его было больше огорчения, нежели гнева. — Разве ты не разыскал убийцу, который подстроил нападение на меня горгульи?
— Разыскал, ваше величество, и он признался во всем! Он умер в муках!
— Он признался под пытками, тупица ты эдакий... Прости. — Молодой король сдержался. — Но ведь я тебе сто раз повторял, что признание под пытками ничего не значит! Теперь ясно, что тот человек был ни в чем не виноват или, в худшем случае, у него были сообщники, — видишь, теперь тот, кто покушался на мою жизнь, снова собрался нанести удар.
— Простите меня, ваше величество, — забормотал Ребозо, и лицо его стало землистого оттенка. — О, простите меня, умоляю. Никогда бы не подумал...
— А надо бы подумать, — буркнул Бонкорро, — потому что это уже пятое покушение за двенадцать лет. — Но тут он снова сдержался и смягчил голос: — Хотя, может быть, я зря тебя ругаю. На этот раз злоумышленник оказался куда более неуклюжим, чем его предшественники. Яд в вине, вот уж действительно! Работа поганого недоучки! Подсыпать яд в вино мог любой лакей. И я требую, чтобы допросили виночерпия и всех его помощников. Но именно допросили, слышишь, Ребозо, и уж если их будут пытать, то ровно столько, чтобы узнать имя, а не выжать признание!
— Ваше величество, — запротестовал Ребозо, — но ведь это же означает, что их надо будет выпороть, да и только, а какого же ответа такой
— Ответы могут быть разные, а ты возьми да сравни их с ответами других слуг. Повторяю, Ребозо: ответ, который дан только для того, чтобы прекратить пытки, означает единственное — тебе скажут то, что ты хочешь услышать. И чаще всего это ложь! Хотя, честно говоря, я не думаю, что нынешний злоумышленник тот же самый, который пытался убить меня пять лет назад.
Ребозо выпучил глаза.
— Откуда... откуда ваше величество это знает?
— Оттуда, что в прошлом кто-то пользовался злым волшебством совсем иного рода. Заставить каменную фигуру оторваться от стены и упасть? При этом поблизости никого не было, и скульптура упала именно тогда, когда я должен был пройти под ней. Только мое собственное охранное заклинание заставило меня замедлить шаги и остановиться, и я увидел, как прямо передо мной на мостовую рухнула глыба гранита! А ожившая горгулья, а кошка с зубами словно кинжалы, а меч, который выпрыгнул из ножен, стоило мне до него дотронуться, — для таких вещей нужны недюжинные познания в магии либо сделка с Дьяволом, которую мог бы заключить только выдающийся человек. — Глаза Бонкорро забегали, голос стал тише. — Такой человек, как мой дед, король Маледикто. Он словно бы встал из могилы...
— Полно вам, ваше величество! — урезонил короля канцлер. — Если Дьявол был так недоволен вашим дедом, что отнял у него свою защиту и покровительство, с какой бы стати он дал ему силу вредить кому бы то ни было из Ада?
— Да с такой, что, видимо, его разочарование во внуке пересилило даже угрызения совести! — рявкнул Бонкорро и отвернулся. — Но я не сдамся. Я не стану таким, как этот злобный, порочный старик — убийца, истязатель детей...
— О чем вы, ваше величество! — вскричал Ребозо. — У вас нет детей, так с какой стати вам волноваться, что кто-то их пытает или убивает! Полно, ваше величество, уймитесь! Мы найдем и победим этого колдуна!
Король Бонкорро устремил на канцлера угрюмый взгляд.
— Постарайся, лорд-канцлер, постарайся! Начни со слуг, допроси всех до единого, но никаких пыток, не забывай. Каждого вызывай в отдельную комнату и допрашивай с пристрастием, а потом сравни ответы и посмотри, нет ли в них согласия! Если же ты такое согласие обнаружишь, дай мне знать об этом прежде, чем предпримешь какое-либо действие. Совпадение — это еще не доказательство! Это может означать всего-навсего, что слуги кого-то недолюбливают. А поскольку многие из них служат здесь со времен моего деда, тот самый, кого больше всех не любят, как раз и может быть больше всех достоин доверия!
— Ваше величество, все будет исполнено, как вы велите, — с поклоном пообещал канцлер. — Позвольте поздравить вас с тем, какое мужество вы выказываете, как вы решительно пытаетесь отстоять свои реформы перед лицом опасности, грозящей вам со стороны сил Зла.
Бонкорро отмахнулся от этого комплимента.
— Нет никакой опасности, канцлер. Силам Зла нет особых причин быть мною недовольными. Какую бы цель я ни преследовал, уж во всяком случае, я не творю добро ради добра. Я пытаюсь обрести власть и богатство, только и всего.