Маг с привидениями
Шрифт:
— Но как вы поймете его слова? Ведь я должен буду разъяснить вам, что он говорит!
— Господь все поймет, — сказал архиепископ. — Я шестьдесят раз исповедовал его величество. Думаю, пойму и теперь все, что он пожелает мне поведать. Оставьте нас, ваше высочество. Предоставьте вашего отца мне и Господу Богу.
Джон вышел за дверь.
Потом архиепископ вышел из королевской опочивальни и сказал:
— Теперь вы можете войти.
Джон поспешил обратно и почувствовал запах ладана, распространенный ароматическими свечами. Торопливо
— Так он тебя соборовал? Это он правильно сделал, старик, потому что смерть твоя близка, можешь в этом не сомневаться!
Драстэн вытаращил глаза и свирепо забормотал бессмысленные, неразборчивые слова.
— Как я смею говорить тебе об этом? — осклабился Джон. — Смею, потому что это чистая правда, старый ты козел. Через час ты уже не сумеешь никого боднуть! Наконец я избавлюсь от твоих придирок и твоей злости! Наконец я смогу жить так, как хочу! Наконец я от тебя избавлюсь!
Драстэн все же попытался привстать. Лицо его побагровело, он яростно мычал.
— «Берегись короля!» — передразнил его Джон. — Ах-ах! Все берегитесь могущественного Драстэна, перед которым все трепещут! А ну-ка, средоточие власти, возьми этот кубок!
Он вложил в пальцы отца серебряный кубок и отдернул руки. Кубок со звоном упал на пол.
— Ты даже кубок удержать не можешь, что же говорить о мече? О нет, конец пришел тем дням, когда люди боялись Драстэна, потому что самому Драстэну пришел конец. Теперь никому нет нужды тебя бояться! — Он вплотную приблизил свое лицо к лицу отца и прошипел:
— Откуда я это знаю? Оттуда, что это моих рук дело, старый ты дурень! Ведь это я принес тебе чашу с кашей и кубок с вином, это я кормил тебя с ложки отравленной кашей и поил отравленным вином! Это я отравил тебя и очень жалею о том, что позволил тебе исповедоваться перед смертью. Лучше бы тебе отправиться на тот свет со всеми твоими грехами!
Драстэн в ярости взревел. Гнев его был столь велик, что ему удалось встать с кровати, поднять руку весом с кузнечную наковальню и протянуть ее к горлу Джона. Завизжав от страха, принц отскочил подальше, закрылся руками, забился в угол, но раздутое багровое лицо его отца вдруг побелело, и король упал поперек кровати навзничь, выпучив глаза.
Джон с часто бьющимся сердцем ждал. Ему казалось, что прошло немыслимо долгое время, но он подождал еще. Наконец он решился подойти к кровати, отважился даже протянуть руку и коснуться руки отца. Он был готов отскочить в сторону и убежать, но король Драстэн не шевельнулся. Приободрившись, Джон сжал запястье отца и пощупал пульс.
Биения крови в жилах он не ощутил. Осмелев еще пуще, принц приложил пальцы к крупной вене на шее короля — кровь не билась и там. В конце концов он, трепеща, опустил веки отца. Чувство долгожданной победы переполняло Джона, на губах его заиграла дурацкая усмешка. Покопавшись в кошеле,
— Это тебе на дорожку, перевозчику заплатить! Пусть за эти медяшки он увезет твою душу подальше! Покойся с муками, отец мой, покойся в терзаниях, но покойся и никогда не возвращайся обратно!
Он много еще чего наговорил поспешным, взволнованным, злобным шепотом, но никто его не слышал — ну разве что труп отца. Наконец Джон умолк и, тяжело дыша, застыл возле трупа человека, который его так часто унижал, а одобрял лишь тогда, когда он научился огрызаться.
Затем Джон отошел от кровати, запрокинул голову и разразился беззвучным хохотом. Ему хотелось победно кричать, но он кричал шепотом, радостно сжав кулаки.
В полумраке шевельнулся гобелен. Джон различил едва слышимое трение дерева. Он опустил руки, расправил плечи, всеми силами постарался придать себе царственный вид. И все же окончательно прогнать довольную ухмылку ему не удалось.
Ниобит вышел из-за гобелена. Оказавшись в круге света, отбрасываемого догоравшей церковной свечой, он осведомился:
— Дело сделано?
— Да, — не скрывая радости, ответил Джон. — Он мертв и больше не будет беспокоить меня. Спасибо тебе за яд, Ниобит. Он подействовал в точности так, как ты обещал.
Главный из поддельных друидов небрежно махнул рукой:
— Не стоит благодарности. Мне было приятно помочь вам и всегда будет приятно помогать впредь, если понадобятся мои услуги.
— О да, — кивнул Джон. — Я всегда буду рад твоей помощи, Ниобит, и будь уверен, я всегда буду оказывать тебе протекцию. Я позабочусь о том, чтобы насаждаемая тобою религия процветала и чтобы мы поскорее избавились от этих упрямых священников! Церковь Христа будет уничтожена, в стране снова воцарится поклонение древним богам, и я стану первым, кто будет открыто поклоняться им!
— Всегда буду верным слугой вашего величества, — пообещал Ниобит, опустился на колени и поцеловал руку Джона. — Король умер — да здравствует король!
— Благодарю тебя, мой первый и самый верный подданный, — отозвался Джон. — А теперь тебе лучше уйти тем же потайным ходом, каким ты проник сюда, ибо я должен позвать лекаря и архиепископа, дабы они засвидетельствовали смерть Драстэна, чтобы об этом было записано в королевском указе. Затем я смогу приступить к уничтожению христианской церкви!
— Всегда готов повиноваться вашему величеству, — поклонился Ниобит и ретировался пятясь. Через пару мгновений он исчез за гобеленом.
Джон дождался, когда с негромким шорохом встала на место потайная панель, прошагал к двери и призвал в королевскую опочивальню лекаря и прелата. Оба в страхе воззрились на мертвое тело Драстэна, однако, не мешкая, опустились на колени и произнесли ту же самую фразу, что до них Ниобит:
— Король умер — да здравствует король!