Маг в пижаме

Сударева Инна

Девушка, наконец, увидела: едва заметный силуэт, в который сливались тонкие струи дождя. Он стоял рядом и протягивал ей то, что у человека называется рукой.

Моника еще раз осмотрелась и спросила Валентина:

— Что будем делать? Убежим?

— А-а, — протянул вдруг маг. — Это ж дождевик. Вполне мирное существо. Живет до тех пор, пока дождь идет.

Водяное существо вкрадчиво засмеялось и снова протянуло:

— Приве-е-ет.

Словно замечание сделало:

сперва здороваться надо.

— День добрый, — отозвалась, наконец, Моника, убрала с лица солнцезащитные очки и присела в легком реверансе.

— О-о! — всколыхнуло свои струи существо. — Ты умеешь снимать глаза! О!

— По-моему, он не очень умный, — заметил Валентин.

— По-моему, он никогда не видел очков, — улыбнулась Моника и коснулась пальцами водяной руки дождевика.

— Не стоит с ним время терять, — сказал маг-дубок. — Нам надо торопиться.

— Я хочу идти с вами, — вдруг заявил дождевик.

— Зачем? — дернул ветками Валентин.

— Там, куда вы идете, дождь погуще. Я хочу туда — там я буду красивее.

— Пусть идет, — улыбалась Моника. — Он такой необычный. Такой интересный. Он мятой пахнет…

— Тоже мне необычный, — буркнул Валентин. — Это я необычный! Дубовый чародей!

В этот момент дождевик куда-то пропал.

— О! Неужели обиделся? — спохватилась Моника.

— Ну и пусть. Вдруг он — шпион царицы? 7

— Разве шпионы такие?

— Именно такие! Втираются в доверие, любезничают и навязываются…

Тут дождевик вернулся и протянул Монике что-то, завернутое в большой голубоватый лист.

Девушка развернула и умилилась, обнаружив махонького человечка с крылышками. Его тельце было полупрозрачным — Моника с изумлением увидела белые косточки, похожие на волоски, крохотное розовое сердечко. А человечек обиженно запищал, взмахнул желтыми крыльцами и попытался улететь, но тонкий длинный усик, наподобие тех, которыми цепляется за каменную кладку плющ, удержал крошку на листе. Усик охватывал существо за талию и лишал свободы.

— Его надо отпустить! — заявила Моника.

— Нет-нет, — отозвался дождевик. — Его надо привязать к вам. Тогда он будет лететь над вами и закрывать вас от дождя. Видите, дождь его не трогает. Он сухой.

В самом деле, вода не капала на лист, не капала на человечка — она огибала их, словно натыкалась на невидимый купол.

— Это здешний эльф, — сказал Валентин. — Такие в воде не мокнут и в огне не горят. Его вполне можно в качестве зонта использовать. Привяжите конец уса к волосам.

Моника замотала головой:

— Это жестоко. Ему же больно!

— Ему не больно — ему обидно. Но обиду он вполне может потерпеть, — ответил Валентин. — Эти малыши сами многим часто делают пакости…

— Но этот нам ничего пакостного не сделал. Я его отпущу: нельзя обижать маленьких, — сказала Моника и убрала усик с талии эльфа.

Тот не сразу покинул лист — не сразу понял, видимо, что его освободили. Потом все же взлетел, на пару секунд задержался у лица Моники, словно для того, чтоб получше ее запомнить, а затем покружился над ее головой — и на девушку посыпалась душистая мерцающая пыльца.

— Красиво! Очень красиво! — засмеялась Моника, поднимая вверх ладони, чтоб пыльца и на них попала.

Эльф что-то пискнул и улетел, пробив в дождевике приличную дырку своею непромокаемой аурой.

— Ой-ой, — простонал тот, руками пытаясь восстановить свою целостность.

— Это была эльфийская месть, да, — сказал Валентин.

— А я не мокну! Не мокну! — восхищенно пропела Моника. — Он обсыпал меня пыльцой, и теперь дождь меня не трогает! Видите: эльфы вовсе не пакостные — они умеют благодарить!

На это заявление маг-дубок ничего не смог возразить. Хоть он и считал, что от здешних эльфов никогда ничего хорошего не увидишь, однако теперь сам себе признался, что они вполне способны на добрые поступки.

— Идемте же быстрей, пока ваша пыльца не испарилась, — буркнул Валентин и двинулся в сторону темных холмов, ловко перебирая узловатыми корнями по земле.

Залатавшийся дождевик поспешил за волшебником, а Моника на пару минут остановилась — ей захотелось посмотреть на солнце.

Солнца не было — над вересковой пустошью нависало бледно-серое с молочными прожилками небо, из которого и сыпался мелкий дождь.

— Странно, — пробормотала девушка, — у нас даже в дождь можно определить, где солнце. Неужели тут его нет?

Потом она вспомнила слова Валентина о странностях и перестала беспокоиться из-за отсутствия привычного для нее дневного светила.

— Нет, так нет. Зато тут много эльфов и драконов. А вот людей, похоже, нет, — бормотала Моника, догоняя своих необычных спутников.

Через минуту она переключила свое внимание и мысли на разговор Валентина с дождевиком, потому что беседа у них выходила весьма занимательная.

— Да, в моем мире много деревьев. Очень много, — говорил Валентин, медленно, но верно двигаясь вперед.

— Много деревьев? — удивленно вопрошал дождевик, то и дело касаясь своими водяными пальцами ветвей волшебника. — И они все такие, как ты?

— Нет. Не такие. Все деревья разные. Даже дубы — они все разные. На свете нет ничего похожего. Понимаешь?