Маг
Шрифт:
Друзья замерли на пороге. Помещение освещали мощные лампы, свет которых усиливался рефлекторами, горячо дышала огромная печь. Узкие окна плотно закрыты. Зачем такая жара? Доктор Поро увидел термометр и поразился его показаниям – столбик ртути показывал температуру кипячения воды. Здесь наверняка была лаборатория. На широких столах громоздились пробирки, тазы и кюветы с каолином, колбы, мензурки и другая лабораторная посуда; ни Артуру, ни доктору Поро никогда еще не доводилось видеть таких больших измерительных приборов или гигантских пробирок. В стоящих рядами, как в больничной аптеке, бутылях, содержалось большое количество различных химикалиев.
Молчание
Артур распахнул дверь, ведущую в соседнюю комнату, и они очутились в длинном низком чердачном помещении, скошенный потолок которого держался на толстых балках; здесь тоже было светло и жарко, как и в лабораторной комнате, тоже стояли широкие столы с ретортами, обогревательными приборами, пробирками и всевозможными сосудами. И так же была раскалена печь. Артур медленно оглядывал столы, раздумывая о том, что за эксперимент тут проводили.
В воздухе висел незнакомый, ни на что не похожий запах: не сырости и затхлости, как в нижних комнатах, однако неприятный и тошнотворный. Что является его источником? Откуда он идет? Вдруг взгляд Бардона уперся в круглую, прикрытую белым холстом ванну, стоящую рядом с печью. Он сдернул покрывало. В толстом стеклянном сосуде, напоминающем по форме бадью для стирки белья, находилась ярко-ядовитого цвета сферическая масса размером с футбольный мяч.
Крупнозернистая, но гладкая поверхность сферы была испещрена густой сетью кровеносных сосудов и напомнила двум врачам те огромные заспиртованные опухоли, которые в качестве наглядных пособий хранятся на полках медицинских музеев. Сюзи смотрела на нее с неописуемым отвращением. Вдруг она вскрикнула:
– Господи помилуй, да она же шевелится!
Артур оттащил ее в сторонку и склонился над сферой с непреодолимым любопытством. Масса ритмично вспухала и опадала. Пульсация была вполне отчетлива: вверх и вниз, словно грудь спящей женщины. Артур дотронулся до нее пальцем, и она как бы сжалась.
– Совсем теплая, – проговорил он. Перевернул плавающий в жидкости шар, и он замер в том положении, какое придал ему Артур, как будто у него не было ни верха, ни низа; Но теперь они заметили на сфере несколько волосков, отдаленно напоминающих человеческие.
– Он живой? – прошептала Сюзи, замерев от ужаса и изумления.
– Да!
Артур, как завороженный, не мог оторвать глаз от отвратительного живого сгустка. Смотрел, как масса вновь медленно и ритмично запульсировала.
– Что же это такое? – спросил он, обратившись к Поро.
У него возникла одна мысль, но мысль столь невероятная и безумная, что он даже взмахнул руками, словно отгоняя ее от себя, словно была она материальной. Вдруг все трое резко дернулись, так как вновь раздался звук, заставивший их еще перед входом на чердак холодеть от страха. Звук возник совсем рядом, и Сюзи инстинктивно отпрянула, так как ей почудилось, что он послышался прямо под ногами.
– Здесь ничего нет, – пробормотал Артур. – Посмотрим в соседней комнате.
– О, Артур, уйдем отсюда! Я боюсь того, что может нас там ожидать. Ведь мы ничего уже не изменим, но навсегда лишимся сна и покоя.
Она с мольбой обернулась к доктору Поро. Тот тоже был бледен. Со лба у него катились крупные капли пота, то ли от жары, то ли от волнения.
– Я уже видел достаточно, – сказал он. – С меня хватит.
– В таком случае, уходите. Оба уходите. Я не заставляю вас оставаться. Но я не уйду. Как бы там ни было, я должен знать, что все это значит.
– А Хаддо? Что, если он там, если ждет вас? Быть может, вы только попадете в ловушку, которую он расставил для вас.
– Я уверен, что Хаддо мертв.
Тут снова до их ушей донеслось неразборчивое, резкое, нечеловеческое бормотание, и Артур шагнул вперед. Сюзи больше не колебалась, открыла вторую дверь, и спор прекратился.
Кто бы ни издавал эти звуки, он был там. Третья чердачная комната была просторнее первых двух, так как тянулась вдоль всего дома. Мощные лампы заливали ее ярким светом. Тошнотворный запах ощущался здесь еще сильнее, так что они не сразу решились войти. Даже Артуру стало не по себе, и он двинулся к окнам, собираясь распахнуть их. Но они были герметически закупорены и наглухо забиты. В помещении высились четыре печи, создававшие нестерпимое пекло. Чтобы они горели медленнее и давали больше тепла, дверцы топок были открыты, виднелись пылающие угли.
Обстановка этой комнаты не отличалась от других, но к различным инструментам, предназначенным для химических опытов, здесь добавилось множество электрических приборов. На столах – несколько книг, одна из них лежала раскрытой, но обложкой вверх. Глаза вошедших сразу остановились на ряде больших стеклянных сосудов, подобных тем, что видели они и в соседней комнате. И каждый тоже прикрывала белая холстина. Какое-то время наши герои заколебались, так почувствовали, что перед ними – величайшая тайна. Наконец, Артур решился – сорвал покрывало с одного из сосудов. Все продолжали молчать, уставившись на то, что им открылось.
В сосуде – стеклянной лохани – тоже лежала странная масса плоти, размером с новорожденного младенца, но в ней уже угадывалось нечто отталкивающе-человеческое. Она и по форме слегка напоминала новорожденного, но ноги еще не разъединились, и фигура походила на запеленатую мумию. У нее не было ни ступней, ни колен, по бокам бесформенного туловища тянулись специфические утолщения. Казалось, тот, кто лепил эту фигуру, бросил работу незавершенной, и руки составляли одно целое с туловищем. Верхняя его часть напоминала человеческую голову, покрытую длинными, золотистыми волосами, но она ужасала: необработанная грубая маска – без глаз, рта и носа, но тоже живая. Непрерывно и медленно пульсировала кровь под прозрачной тоненькой кожей.
Артур быстро сорвал холст со всех сосудов, кроме одного, и перед ними открылось столь омерзительное зрелище, что Сюзи сжала кулаки, чтобы не закричать. В од ном сосуде лежало уродливое существо с почти человеческими конечностями, но распухшее, как от водянки, с толстыми крошечными ручками и ножками, уродливым коротким тельцем. Оно походило на фарфорового китайского мандарина. У другого уродца, похожего на ново рожденного младенца, на теле – красные и серые пятна. Но от плеч отходило две шеи, и на них торчали две головы, патологически огромных, однако наделенных всеми человеческими чертами. Оба лица представляли собой столь явную карикатуру на человека, что на них невозможно было смотреть без содрогания. Артур сорвал с этого существа покрывало, и лица попали под яркий свет – все четыре глаза открылись и уставились на них жутким невидящим взглядом. Бесцветные зрачки казались розовыми, как глаза кроликов альбиносов. Вскоре они вновь зажмурились, но веки у одной из голов опустились раньше, чем у другой.