Мага уводит стаю
Шрифт:
Волчонок долго смотрел в ту сторону, куда ушла родная стая. Он все еще не мог поверить, что остался совсем один. Один во власти страшной западни. Оцепенение сменилось буйством: Чернец выл, метался, стараясь вырвать ногу из капкана. И чем больше он рвался, дергал ногу, тем сильней она болела, оставаясь прочно зажатой в капкане. Капкан был не волчьим. Чернец совершенно случайно наткнулся на эту ловушку, поставленную на более мелкого зверя. Но вырваться из прочных стальных челюстей оказалось невозможно. Оставалось перегрызть лапу… Может быть, Чернец и сделал
Из-за снежного бугра вышел охотник. Наверное, он услышал вой Чернеца, а может, просто шел по следу стаи.
Увидев человека, Чернец заметался еще отчаянней, кинулся прочь, но капкан, привязанный к толстой осиновой чурке, волочился за ним, мучил лютой болью в ноге и связывал движения. А человек уже бежал к зверю, держа ружье наизготовку, чтобы он не ушел, случайно вырвавшись из капкана.
Что мог сделать для своей защиты волчонок? Он злобно оскалился, зарычал, шерсть его вздыбилась. Охотник, подойдя, увидел, что это не взрослый волк, и спокойно разглядывал щенка.
Это был знакомый нам человек — бородатый зоолог. Но Чернец не мог знать о его доброте. Он боялся и ненавидел людей и ожидал от них лишь одного — смерти.
Неожиданно и быстро человек накинул на зверя ват-пик, ловко связал его, осторожно снял с ноги капкан. Он уложил волчонка в мешок, встал на лыжи и спокойно двинулся к дому, на знакомую нам лесную базу зоологов, находившуюся в нескольких километрах отсюда.
6. ЯМА
Волчья семья уходила от преследования в малолюдные места. Поднявшаяся поземка колко швыряла снег в глаза зверям, замедляла движение стаи, зато заметала ее следы, помогала скрыться.
И прибылые, и взрослые волки нет-нет да и оглядывались назад: не появится ли оставленный ими в беде Чернец? Может быть, ему удалось вырваться из капкана… Помочь они ему были не в силах, но и забыть так скоро не могли. Наверное, больше других тревожилась о покинутом волчонке Мага. Не потому ли ей изменили обычно обостренное внимание и осторожность? В этом трудном походе прокладывать путь Маге помогали, сменяя друг друга, и Вой, и Зуа, и Ко.
Сейчас, по грудь увязая в снегу, впереди опять шла мать-волчица. Вот она поднялась на небольшой снежный бугор и вдруг исчезла…
Волки остановились в растерянности. Через миг вожак уже стоял возле того места, где только что была Мага. Перед его взором зиял провал в обрушившемся сугробе. На дне глубокой ямы барахталась волчица. Придя в себя после неожиданного падения, она призывно взвыла. Тотчас ей ответило несколько волчьих голосов. А старый Вой, отбежав от ямы, стал быстро рыть пологую траншею в ее направлении. Остальные волки, быстро поняв, в чем дело, бросились ему помогать.
Прошло совсем немного времени, и волчица была спасена.
Зимний день вступал в своп права, а звери все шли и шли. Понимая опасность, которая по-прежнему преследовала стаю, вожак решил продолжать переход и днем.
Внезапно волчица замерла и обернулась назад. Через миг старый Вой стоял с
Но вот вожак резко шагнул в сторону и лег в снег, утонув в сугробе по уши. Мгновенно улеглись все, и там, где только что стояла волчья семья, теперь немо белели снега, обнимая стволы деревьев.
Еще миг тревожная тишина оставалась висеть в морозном воздухе, затем все отчетливо услышали неприятный, скрипучий звук человеческих лыж.
Волки лежали, глубоко вжавшись в снег, осторожно, беззвучно дыша. Человек не должен был видеть стаю. Едва высунувшись из-за сугроба или из-за деревьев, звери внимательно следили за ним. А он быстро скользил за деревьями, уже удаляясь от стаи.
Еще одна встреча с человеком обеспокоила вожака, усилив его тревогу. Запах человека угрожающей волной хлынул в ноздри, и сердце старого Воя гулко застучало в широкой груди, забилось сильно, взволнованно.
Когда затихли самые отдаленные звуки, вожак поднял волков. По глубокому снегу идти было трудно, но звери шли и шли, не отдыхая и не останавливаясь. Незадолго до сумерек стая улеглась — надо было отдохнуть перед ночным переходом, а может быть, если повезет, перед охотой, если она случится ночью.
За все годы своей нелегкой волчьей жизни Вой впервые так остро переживал потерю волчонка… Такого волчонка, как Чернец, старый вожак еще не имел в стае никогда. Матерые уже настолько привыкли к Чернецу, к его находчивости и сверхосторожности, что сейчас им его не хватало. Теперь в трудный миг матерым не на кого было взглянуть в поисках решения, кроме как друг на друга…
Вот уже год, как не было в семье ловкого и сильного Ва, сейчас у него была своя стая, и Вой даже не знал, где кочуют эти волки. Но отсутствие Ва в родительской семье не беспокоило волка-отца и казалось незаметным, потому что это было естественно. И то, что Зуа осталась в родительской стае на третий год, было в пользу семьи. Но уйди она сейчас, ее бы никто не стал задерживать. А вот Чернец выбыл из стаи преждевременно. Ведь он, несмотря на редкие способности, был еще щенком, волчонком первого.года. И если всегда потеря щенка была для стаи серьезной неприятностью, то утрата Чернеца казалась непоправимой бедой.
Когда оледенелая луна повисла в ветвях ближайшей сосны, вожак поднял семью, и они снова пошли по хрусткому, подмерзшему к ночи снегу.
7. ТРИ ПОДКОПА
Сутки Чернеца продержали в темном сарае. И все это время лайки во дворе не могли успокоиться — терпеть соседство извечного врага они никак не хотели. Долго не утихали их непримиримый лай и остервенелое рычание.
Даже когда, утомившись от бессильной ярости, псы умолкали, все равно кто-нибудь из них время от времени злобно взлаивал.