Магазин потерянной любви
Шрифт:
— Будете ещё слушать? — спросил Митя Нефёдову, но та и не слушала. Ей вполне хватало новостей «Римуса», которые она пиарила и днём и ночью, а теперь проголодалась и ела помидоры, поглощённая своими мыслями.
Между тем Митин отпуск подходил к концу.
Завтра ему на работу. «На работу, сука», — припомнил он граффити на въезде в Москву и засмеялся. Как ни странно, приёмщик брака не испытывал ни горечи, ни досады. Не то чтобы он рвался в этот «Прекрасный мир», но и отвращения не было.
— Тая, и всё же — что вы думаете о Vi? — не удержался Митя.
— О чём? — Тайка никак не могла сообразить.
— Что
Религиозная передача подходила к концу. Пошла рекламная пауза. Рекламировали не бог весть что, зато с удовольствием. «Съел и порядок!» — услышал Митя. Он ел это уже 25 лет, а казалось, ему всё мало.
— Не знаю, — ответила Тая.
Она много слышала о Vi, когда работала в магазине, но видела её однажды, и ей хватило. Джони как раз познакомил их, но они тут же разругались — из-за чего, Тайка не помнила, — на этом всё и закончилось.
— Он её любил, конечно, но какая она в действительности, навряд ли мы узнаем.
— А в Джониных рассказах? — не отставал Митя. — Как часто и в какой степени Джони и Вика имели не вымышленную, а реальную связь?
— Да кто ж их теперь поймёт.
И в самом деле, если верить Джониным записям, они почти не расставались, что было не совсем так, и Вика косвенно подтвердила это ещё в начале Митиного расследования. По версии Джони они чуть ли не жили вместе. В их планетарии — Митя оглядел планетарий смущённым взглядом, — у неё дома, в их офисах, аэропортах и отелях по всему миру. Они много путешествовали. Ездили поездом, летали самолётом, да как только не летали: на вертолёте, дельтаплане, воздушном шаре и аэростате. Прыгали с парашютом, плавали морем, опускались под воду и вновь поднимались в небо. Всё выглядело довольно живо и правдоподобно.
— Да кто ж их теперь поймёт, — повторила Тайка и принялась мыть посуду.
Для поддержания любви достаточно иллюзии.
Не зря люди с развитым воображением более счастливы. Если разобраться — им и реальность-то ни к чему. Взять хотя бы Жюля Верна — тот вообще сочинил полсотни своих романов, не выходя из дому.
— Вы читали «Обещание на рассвете» Ромена Гари? — спросила Тайка.
Нет, Митя не читал. Он вообще не читал Ромена Гари, а зря. В этом эссе писатель вспоминает одну историю с его мамой. Поняв, что вскоре умрёт, так и не дождавшись Ромена с войны, она написала ему несколько сот писем, умерла, а письма всё шли, как ни в чём не бывало.
— Гари получал их и пребывал в счастливой иллюзии, — сказала Тайка. — Он получал их три года. Три года он и думать не знал, что происходит на самом деле. — Вы понимаете, о чём я?
Да, Митя понимал. Он вновь столкнулся с браком. Мама Ромена Гари торговала структурным браком, а её сын покупал этот брак и был счастлив. На «Эхе» давали новости. Два паровоза столкнулись у Антверпена, на Чистых Прудах столкнулись демонстранты с полицейскими, а космический аппарат «Кассини» столкнулся с метеоритом при очередном облёте Сатурна. В течение ночи «Кассини» превратился в мусор и, притянувшись к внешнему кольцу планеты, стал его неотъемлемой частью.
Таковы были новости.
— Что ж, мне пора, — засобирался Митя. — Хотите, подвезу вас куда-нибудь?
Нет, Тайка не хотела.
— Спасибо, Митя, — Нефёдова выключила «Эхо Москвы» и взглянула на небосвод под крышей. Там по-прежнему мерцали звёзды. — Мне ещё надо поработать, и вообще здесь хорошо. Я напишу вам как-нибудь.
Она обязательно напишет, не сомневался Митя. Да и он тоже. У них теперь есть что сказать друг другу. Есть чего ждать и на что надеяться.
В машине вновь нахлынули мысли. Он ехал не спеша и вдруг подумал о Бзденеках Козелах. Пройдут годы, размышлял Митя, молодые Козелы без труда приобщатся к западной демократии и будут пребывать в полной уверенности, что явились на свет с любовью. Что их родители и вправду нашли друг друга по любви, по воле божьей, ещё как-то, но уж точно не по расчёту. Иначе говоря, для Козелов всё едино, заключил Митя, — что любовь, что брак.
IV
В понедельник Митя вышел на работу.
Он всё так же принимал брак, но всё больше задумывался о комиссии и оглядывался вокруг. К концу апреля зачастили дожди, распустились деревья и пару раз пронеслись зелёные смерчи из берёзовой пыльцы. В целом же стояли тёплые дни, приближалось лето. Откроешь форточку, а оттуда жар, думал Митя и содрогался. Лето в России короткое, но гнетущее.
И вот в один из таких дней среди недели неожиданно позвонила Хьюлет.
— Митя, я тут кое-что нашла, — сказала она.
— Что же вы нашли, Катя?
Голос у Хьюлет был чуть встревоженный, но в то же время и ровный. Она вполне справлялась с собой. Да и что в сущности могло случиться?
— Джони обвиняют в экстремизме, — продолжала Хью.
Она нашла его по фотографии через Google в объявлениях полиции и Интерпола, а затем где только не нашла. Всё это были сайты правоохранительных органов. Значит, Тайка недооценила их. Ты можешь избежать ареста, думал Захаров, избежать ссоры, предательства, банкротства, наконец. Но так же, как и смерти, тебе не избежать преследования. За тобою кто-нибудь, да смотрит. Прав был Кундера. «Наше единственное бессмертие, — писал он, — в папках полицейских архивов» («Книга смеха и забвения»). Митя читал эту книжку о репрессиях в прежней Чехии и теперь уж точно не строил иллюзий насчёт установившегося в России режима. Этот режим мало чем отличался от коммунистического.
По сути он ничем не отличался от него.
Да и можно ли вообще говорить о каком-либо экстремизме в художественной литературе? На память приходила судебная тяжба мусульман против Мишеля Уэльбека в начале 2000-х. Тогда писатель и его сторонники (петицию в поддержку Уэльбека подписали не менее 120 известнейших людей Франции) отстояли справедливость. Несмотря на довольно суровую критику ислама в романе «Платформа», французское правосудие осталось невозмутимым. Критика исходила от вымышленного персонажа, решили судьи, а персонаж не отвечает за автора. Дети не отвечают за родителей, ноты за композитора, а брак за производство.
Впрочем, Франция — не Россия. В отличие от РФ с 2000 года во Франции сменилось уже четыре президента. Так что механизм работал. Он работал исправно, а французский Аллах лишь разводил руками.
— Но это не всё, — продолжала Хьюлет.
— Они арестовали его?
— Пока нет, но нашлись материалы обвинения, — Хьюлет притихла. — В основном это выдержки из Джониных старых текстов — довольно безобидные, надо сказать, — и совершенно новый его рассказ. Там и правда есть за что зацепиться. Рассказ под названием «Вывоз мусора», можете загуглить, — сказала Хью, — с иллюстрациями и ссылкой на информационное агентство «Римус».