Магеддо. Виртуальный роман
Шрифт:
В дверях кухни показался Ваня с машинкой в руке. Он спокойно протопал к столу и бесцеремонно стал забираться к брату на колени, всем своим видом показывая, что дальнейший разговор почему-то интересует и его. Сопротивляться было бесполезно, да и никогда не хотелось. Он помог Ване усесться и быстро рассказал о контракте.
Мать и брат молча слушали его. Потом мать охнула, а Ваня тревожно посмотрел на нее и своей светлой улыбкой мгновенно отогнал ненужные страхи. Впрочем, Светлана все равно была оглушена даже не самим контрактом или планируемым соревнованием, а суммой. При словосочетании «миллион долларов» российские рядовые граждане обычно на мгновение-секунду-минуту или же вовсе надолго умолкают. Прислушиваясь к волшебной игре слов. Затем, медленно – невзирая
Светлана, правда, относилась к небольшой оставшейся прослойке – категории российских людей, относившейся к таким суммам спокойно, без пиетета, ввиду полной и незыблемой невозможности обладания таковыми. За исключением шансов криминальных, конечно. За долгую службу мужа она – в его лице – сталкивалась с несколькими такими возможностями. Особенно на Дальнем Востоке. Петр хоть и не служил на самой границе, но периодически к нему «подкатывали» с различными предложениями братки и авторитеты, бряцая ключами, клацая фиксами и отсвечивая наколками. Сулили, намекали, похохатывали. Даже иной раз внятно, с угрозами. Один раз даже Светлана, к своему стыду, оставшемуся с нею на всю жизнь, спросила что-то типа: «А почему бы и нет?» На что муж, играя желваками, тихо попросил ее позвонить приятельнице-жене таможенника. С которыми они почему-то давно не виделись…
Светлана звонить отказалась, но «наколочку» запомнила и разузнала по своим соседкам-товаркам. История была банальна и страшна: муж подруги пропал неделю назад, пока его труп не прибило к заброшенному грязному причалу. Прямо к борту такого же, только ржавого трупа-остова изжившего свой век сейнера, полузатопленного у пирса. В отличие от судна, заместитель начальника таможенного поста Синьковский был молод и «век» его мог бы длиться, сколько положено ему. Но и это еще было не все: исходя из нарочито-испуганного, а на самом деле возбужденно-восторженного – такой ужас! – бабьего шепота семью таможенника ещё и «поставили на счетчик» за долги мужа. И жена – тайком и срочно – забрала детей и улетела куда – то к чьим – то родителям на «большую землю». Петр вечером только хмуро кивнул тяжелой головой встревоженной жене, которая вместо того, чтобы повиниться набросилась на него же, припомнив как видела его несколько раз с такими вот, которые «могут все». В бордовых, пиджаках и длинных, «под гангстера» пальто. Еще раз увижу!
– Понимаешь, Свет – тяжело кивнул в ответ головой муж, – Общаться с ними можно. Здороваться, прощаться там… Даже чем-то воспользоваться, если предложат. Машиной там, кафе заказать, в больницу ребенка устроить. Только вот денег у них брать нельзя, понимаешь? Никогда. Если взял хоть сто баксов – все. Ты их. Даже за больного ребенка, понимаешь? Взял? Все! Теперь ты не государев человек. Не офицер. Ты никто теперь. Их вещь, и должен выполнять то, что он скажут, и так, как они скажут. Скурвился теперь. А они скажут, рано или поздно, не сомневайся. А дальше… А дальше схему тебе объяснить? По таможне, например. Простая схемка. Штампует человек в погонах, платят ему даже хорошо. До поры. Потом вдруг перестают платить – возникли проблемы, понимаешь? – а когда их «долг» ему вырастает до приличных размеров, тогда… Те, кто поумнее, понимают, что лафа прошла и «лавэ» ушли, не вернуть. Некоторые снимаются и уезжают. Но есть и те, кто считает, что они, мол, партнеры и пора бы расплатиться. Тут другое дело. Такой человек просто пропадает. Или куда-нибудь попадает. Выпадает. В аварию
Быстро пронеслись в голове Светланы эти далёкие и страшные воспоминания, и она снова не на шутку испугалась. Тем более что итоговая сумма была фантастически огромна. За какую-то игру? – пронеслось у нее в голове. На самом деле она сказала это вслух, и сын уже держал ответ:
– Мам, мам! Подожди, не волнуйся ты так! Ничего тут такого уж необычного нет. На рынке компьютерных игр крутятся миллиарды, поверь мне. И пробиться туда сложно. Можно многим пожертвовать и много заплатить. Судя по всему, тут такая задумка и стоит: громкая презентация игры на международном уровне, да еще и с примесью «эпохалки» Россия – США. Так что все гораздо проще. Мам, ну поверь! Ванька, брат, скажи маме!
Ваня улыбнулся брату, но никаких попыток помочь ему, как ни странно, не предпринял. Занялся тем, что начал задумчиво катать по столу машинку, издавая не совсем похожие звуки работающего мотора.
– Ох, не знаю! – мать встала из-за стола. – Не могу сказать, что мне все это нравится. А учеба? Успеешь? Угу, а по ночам будешь с компом обниматься.
– Мама! Контракт подписан! – жестче, чем нужно сказал Михаил, но мать неожиданно смирилась.
– Раз подписан, надо выполнять. Что написано пером… Все легально, все прозрачно, все законно? Подписывал – со мной не советовался, это ладно. Я тебя знаю, надеюсь, и деньги тебе разум еще не отшибают напрочь. Подписал – выполняй. Понял? Вот такой тебе мой ответ будет окончательный. Ты его ждал? Изволь. Играй и постарайся победить, но помни: это игра, а не война. Здесь проигрыш только деньгами отличается от победы. Виртуальной победы. Все, удачи тебе с коробками, а нам с Ванюшкой пора баиньки. Хотя мы, конечно, ждем победы, запомни. И гордимся тобою. Да, сыночек? – она склонилась к малышу.
– Да! – улыбнулся Ваня и уронил машинку на пол…
Мать взяла малыша на руки, в дверях обернулась:
– А выигрыш, конечно же, поделите на всех поровну?
– Да. Я так решил, – виновато улыбнулся Михаил.
– Кто бы сомневался! – последние слова долетели уже из коридора.
Статья одиннадцатая
Нью – Йорк
Встреча победителя не совсем по-американски. Семья «капитана Америка». Когда обманываться в ожиданиях – к лучшему. «Игра» в трех коробках. Первые находки и вопросы. От обруча и перчаток до стратегии. «Наутилус» XXI века.
Джо сидел на компьютерном стуле-кресле и задумчиво смотрел через дверной проем на три коробки с эмблемой «М» версия», стоявшие в коридоре. Поигрывал ножичком для разрезания бумаги. Потом отложил его в сторону, взглянул на стену со своими фотографиями, полочку с призами под нею. Новое фото в рамке уже висело над остальными: улыбающийся Джо с двумя призами – кубками – один индивидуальный, второй за общую победу – рядом белозубо делала «чиииз» его команда. Мать успела повесить фотографию и стереть пыль с кубка, водрузив его в середину, как она ее называла «полки гордости». Уже успела.
Да и вообще всё вышло с точностью до наоборот. Не так, как обычно. Родители – сначала мать, а потом и отец – встретили его совсем не так, как он ожидал. Мать, обнимая, задержала его у своей теплой груди на несколько секунд дольше обычного. Он почувствовал, как знакомо пахнут ее руки и волосы. Накатила волна чего-то давно позабытого, детского. Вспомнились другие запахи: морского соленого ветра с капельками влаги, домашнего пирога и, почему-то, чистого белья. Свежего и ароматного. На котором так хорошо спалось, особенно если забраться между мамой и отцом и, чувствуя дыхание и возможность в любой момент коснуться их обоих, провалиться в безмятежный детский сон. Охраняемый взрослыми.