Магеддо. Виртуальный роман

Черников Вадим

Выпить и посидеть в компании – это да, любил. Но опять же почти всегда дома, куда приходили друзья и коллеги. Ресторанов, кафе, либо иных крайностей в виде посиделок в редакциях «под плавленый сырок», Григорий Петрович терпеть не мог. Выпив, агрессивным не становился, на жену и детей руку не поднимал. В иное время мог, конечно, повоспитывать пацанов и подзатыльником и по заднице – в основном старшему, Петру, перепадало, но после застолья просто брал гитару и пел Окуджаву, Высоцкого, Галича.

Жена, конечно, тащила детишек и квартиру на себе, но он обеспечивал семью. Никаких «трешек» и «пятерок» до зарплаты жена никогда ни у кого не занимала. Никаких

«ремонтов своими руками» тоже не производилось. Не очень рукастый сам, Григорий Петрович просто платил деньги штукатурам, малярам и прочим спецам по клейке обоев и всего остального, а мама потом принимала работу. Да, язык у него всегда был острым, частенько «ляпал» то, что не следовало бы. Но опять же не со зла и мог извиниться. В общем, итогом его размышлений ничего не стало, не нашлось таких уж не прощаемых грехов. Наказывать так страшно вроде бы было не за что. Но факт оставался фактом. И вопросы оставались.

Доктор и «докторская»

Ответ, точнее намёк на него нашёлся нежданно-негаданно. Григорий Петрович только начал вставать, и с великой радостью шаркал до туалета, что было для него, чистоплотного человека главной победой. В дверь позвонили. На пороге оказался мужчина лет пятидесяти, представившийся врачом. Аккуратная бородка делала из него прямо-таки классического земского доктора. Григорий Петрович впустил его. Бояться чего бы то ни было или кого бы то ни было он давно перестал. «Грабить» книги, которые и составляли большую часть его состояния сегодня было немодно, а пенсия ожидалась через неделю.

Чего бояться? Правда, доктора за два года его болезни не появлялись в квартире ни разу. Выписав ему инвалидность, в поликлинике про него быстро забыли. Такие тяжёлые инсульты, как у него, обычно приводили к скорой и неминуемой смерти. Поэтому отделаться инвалидностью, означавшей немалую прибавку к пенсии, было логичным – хотя и нелегким для обычных граждан в плане «выбить» ее – делом. После этого и врачи, и мифические социальные службы просто забывали про человека. Григорий Петрович не был исключением, не смотря на все его былые заслуги.

Сергей Станиславович оказался внимательным собеседником. Оказалось, что он собирает материал для своей докторской о последствиях инсульта. Григорий Петрович рассказал о себе. Сергей Станиславович записал и собрался уходить, но уже в дверях объяснил старику что, опуская медицинские термины и прочую профессиональную белиберду, он готов сделать следующий вывод. А именно:

– Вполне возможно, Григорий Петрович, Вы чего-то ещё не сделали в этой жизни. Недоделали. Или можете исправить то, что сделали когда-то не так. Иначе Ваш и некоторые другие случаи я объяснить не могу. Не получается медицинскими параметрами объяснить, понимаете? Так что, как говорится – ищите и обрящете.

Оставив свою визитку, доктор задал еще один вопрос, на который Григорий Петрович коротко ответил:

– Да.

На том они и распрощались.

Устранение недоделок

Чтобы тут же забыть и вопрос и ответ, потому что «земский доктор» просто и гениально объяснил то, о чем так долго он, Григорий Петрович, думал все это время. Да! Именно так! Он что-то не сделал. Но что? В этом была главная загвоздка. Он медленно пошёл обратно, взял телефон и позвонил Светлане. Разговор вышел скомканным, но главное он сделал: попросил прощения, и оно было принято. Светлана даже стала раз в месяц навещать его, вместе с Ванькой. Дышать стало легче, но не совсем. Старик стал разбирать свои бумаги,

попросил Михаила достать из кладовой пишущую машинку. Некогда большая редкость – немецкая, в белом пластиковом футляре – теперь она смотрелась абсолютным анахронизмом. Печатать, как и заправлять в нее листы, оказалось делом трудным для почти однорукого – левая рука работала все же плохо – Григория Петровича.

Выход нашелся быстро. Вполне в духе российский реалий, когда дети и внуки не выкидывали устаревшие модели телефонов, а передаривали их своим благодарным родителям или дедам-бабкам. На следующий день Михаил принес деду свой старенький ноутбук. Григорий Петрович, считавший себя абсолютно тупым в обращении с новомодными прибамбасами, отнёсся к этой затее скептически. Но Михаил – весь в отца, с удовольствием подумал старик – был упорным и одновременно терпеливым молодым человеком. Через неделю занятий Григорий Петрович освоил азы компьютерной грамотности. Сначала компьютер представлял для него удобную пишущую машинку, но, когда Михаил подключил через кабель интернет, старик попал в новый, удобный и стремительный мир. Теперь не нужно было ходить по библиотекам и рыться в книгах. Все было здесь, одним-двумя нажатиями «мышки». А она вполне удобно умещалась под правой, здоровой рукой Григория Петровича.

Из лузера – в юзеры

Еще через месяц, когда старик стал вполне уверенным в себе – хоть и несколько тормознутым, как он посмеивался над собой – пользователем сети, его стали посещать другие идеи. Подняв старые связи и разыскав нескольких – еще живых – товарищей и сослуживцев, благополучно забывших его «в болезни», он опубликовал несколько своих старых статей. Они не потеряли актуальности, как любое талантливое дело и он даже получил вполне приемлемый гонорар. Затем завёл знакомство в нескольких блогах и писал туда, вспоминая свои поездки по всему миру во «времена оны». Михаил помогал и общался с дедом теперь ежедневно.

Мир пустил Григория Петровича обратно к себе, освещая его одинокую жизнь письмами на электронную почту, файлами, приложениями и предложениями. Потихоньку возвращались и профессиональные навыки: информационные поводы давали ему пищу для статей, записей и отзывов. А когда он попробовал – взяв, для верности, словарь – написать пост на английском, то всё сложилось как нельзя лучше. Память, поскрипев, достала из своих запасников безукоризненный и, что важно, литературный английский, изучению которого Григорий Петрович посвятил половину жизни. Один из сайтов, рекламирующих путешествия, стал регулярно заказывать ему посты и статьи в расчёте на пожилых туристов и путешественников. Граждане стали жить лучше, а старичками и старушкам за границей нужны были не развлечения, а впечатления.

Тут-то Григорий Петрович был незаменим. Рассказывая о Лиссабоне или Париже, Барселоне или Таллинне он был практически идеальным рекламным агентом для тех, «кому за…» Так же регулярно сайт перечислял небольшие, но постоянные, как он их назвал «гонорарчики». Ведь Григорий Петрович был для них настоящей находкой: он одинаково грамотно и интересно писал на русском и английском, освобождая переводчиков, а в штат не просился и огромной зарплаты не требовал. Был рад и небольшой копеечке. Что руководство сайта с радостью делало. Теперь старик мог даже делать маленькие подарочки-презенты Ваньке, к светлой радости последнего. Домашний парк «мичиков» стал пополняться ежемесячно новыми, разноцветными моделями. Заказывал их Григорий Петрович тоже через интернет и за сущие копейки.