Маги в Кремле, или Оккультные корни Октябрьской революции
Шрифт:
А вместе с «иностранными группами» РКП (б) под эгидой Свердлова была создана еврейская коммунистическая организация. Между прочим, очень странная организация – как будто в самой Российской компартии евреев было мало. Но нет, эта организация была отдельной, действовала как-то сама по себе, чем она занимается, мало кто знал. Она имела свой центральный комитет, издавала газету на идиш, а располагался ее штаб на Варварке, напротив палат Романовых. Рядышком с нынешней Администрацией Президента.
Ну а латыши с «интернационалистами» помогли дополнительно закрепить Советскую власть, стали цементирующей основой новой армии, опорой руководства. Положение внутри России стабилизировалось, выглядело вполне прочным, в стране воцарился относительный мир. И новая власть
Хотя развернулись «строительные процессы» весьма своеобразно. Не по укреплению того, что осталось в России недоломанным. Даже не по реорганизации – частичному отбору из «старого» и частичной замене «новым». Нет, пошли кампании по полному сносу прежней России и созданию на ее руинах чего-то принципиально «нового». Отрицалась всякая преемственность с прошлым, перечеркивались все прошлые достижения, традиции, устои. Например, были отменены все старые праздники, как государственные, так и православные. И не кто иной как Свердлов собственноручно отметил в календаре, какие даты должны стать новыми праздниками. 22 января – годовщина «кровавого воскресенья», 12 марта – день падения царизма, 18 марта – день Парижской коммуны, 1 мая – день всемирной солидарности трудящихся, 7 ноября – годовщина Октября. Придумывались новые ритуалы этих праздников с шествиями, демонстрациями, публичными массовыми действами.
Свердлов был и одним из тех, кто начал кампанию гонений на Православие, инициировал и поддерживал акты закрытия храмов, осквернения мощей и икон. Хотя непосредственно на этой стезе в большей степени специализировался его бывший учитель и наставник Ярославский (Миней Губельман). Создал общество «воинствующих безбожников», издавал журнал «Безбожник», запрещал все, что так или иначе было связано с православными обрядами вплоть до новогодних елок – дескать, «пережиток» христианского Рождества (Ленин, кстати, такой крайности не поддержал, даже будучи атеистом, и с Крупской проводил елки для детей – говорил, что это обычай народный, а не религиозный). Вместо крестин придумывались уродливые «октябрины». Позже Ярославский дошел и до запрета произведений Платона, Канта – как «религиозных» философов. И до запрета духовной музыки Чайковского, Моцарта, Баха, Генделя.
Отрицалась и перечеркивалась вся прошлая история – вместо нее утверждались примитивные оплевательские фальсификаты. В данном направлении на первом плане выступал Бухарин и его сотрудники вроде академика Покровского. В ходе «субботников» сносились монументы и памятники царям, государственным деятелям, полководцам. А вместо них экстренным порядком возводились и открывались уродливые и безвкусные памятники Стеньке Разину, Каляеву, Пугачеву и т. п. Закладывались будущие монументальные сооружения, которым предстояло заменить церкви. Все эти открытия памятников и закладки «дворцов» тоже сопровождались празднествами, митингами, манифестациями. И Свердлов частенько на них присутствовал, выступал с речами.
Ломалась мораль. Издавались книги Александры Коллонтай, поучавшей, что любовь – это удовлетворение похоти между мужчиной и женщиной, и должна восприниматься проще, как «стакан воды». Захотел пить, выпил и забыл, дальше пошел. Правда, у нее были и серьезные оппоненты. Ярославский, Семашко и Сольц проповедовали аскетизм и призывали «беречь половую энергию для строительства коммунизма».
Сметалась и крушилась российская культура, подвергаясь травле. Осуждались и изгонялись из жизни произведения «контрреволюционеров» Пушкина, Лермонтова, Тютчева. Тут, кстати, тоже отметился Ярославский. Вместе со своими сотрудниками он составлял и подписывал «индексы» (списки) запрещенных книг, куда входили произведения Толстого, Соловьева, Достоевского. Их рассылали по библиотекам, и неугодные книги подлежали уничтожению или передаче в спецхраны. Впоследствии Ярославский стал и «теоретически» обосновывать свои действия. Писал: «Толстой в настоящее время, если брать его отрицательное отношение к государству, если взять его отрицательное отношение к классовой борьбе, его враждебность к науке, является выразителем идей и настроений социальных прослоек, не имеющих никакого будущего, политическое значение которых для сегодняшнего дня ничтожно». «В данный момент церковная музыка, хоть бы и в лучших ее произведениях, имеет актуально-реакционное значение».
Вместо сметаемых, запрещаемых и отрицаемых русских культурных ценностей насаждался разгул «пролеткульта», всевозможных «революционных» авторов. И в утверждении «новой культуры» Яков Михайлович также принял активное участие. Например, обеспечивая за государственный счет издание широкими тиражами книжек своего соседа по кремлевскому коридору и персонального шута Демьяна Бедного.
Безмятежной и радужной становится в это «триумфальное» время и жизнь семейства Свердловых. Вся родня собирается вместе, соединяется дружным кланом. Кроме наркома путей сообщения Бени Свердлова в Москве оказываются и сестры Якова Михайловича, Сарра и Софья Авербах. Софья – с детьми, Леопольдом и Идой. То бишь племянниками председателя ВЦИК. Периодически они сходятся в его просторной кремлевской квартире. То и дело наезжает из Нижнего и отец, имеет возможность насладиться ролью патриарха семейства среди столь высокопоставленных и благополучных чад.
А может, и дело не упускает – мало ли что надо закупить в столице или продать, получить какую-нибудь нужную бумагу, что-то устроить через родню. Самый младший из братьев Якова Михайловича, Лев, к этому времени умер. Но отец привозит его сводного брата, от своей второй жены, Германа. Этот 13-летний парнишка становится частым гостем в Кремле. Новгородцева вспоминает: «Отличительным его свойством был врожденный неистощимый юмор… А какой гомерический хохот стоял, когда Герман читал вслух и по-своему комментировал обычные, всем с детства известные русские сказки! Если во время чтения Германа Яков Михайлович бывал дома, то трудно было определить, кто искреннее и заразительнее хохотал: кто-либо из ребят или Яков Михайлович…»
А мне вот вдруг подумалось – а почему юмористичный Герман Свердлов разбирал и превращал в посмешище русские сказки? Почему не еврейские сказки, истории, предания? Ведь наверное, это закономерно. Нынешние юмористы, оккупировавшие ведущие телеканалы, тоже почему-то считают своим долгом вышучивать национальные черты русских, обычаи русских, слабости русских, бытовые особенности русских. Пользуясь тем, что и сами русские любят о себе пошутить. Сами о себе – ладно. Но почему о «со стороны» мишенью шуток тоже становится «русское»? Формируя штамп, что «русское» – это обязательно нечто смешное, несовершенное, комичное…
В связи с этим хочется задаться и вопросом – а почему Свердлов протежировал именно Демьяну Бедному? Рассматривая не с политической, а с художественной точки зрения. Ведь были же и революционные поэты, но талантливые. Скажем, Маяковский. Относиться к его творчеству можно по-разному, любить или не любить, но отрицать талант невозможно. Да и Есенин в то время был вполне революционным, доходил в стихах даже до богоборчества… Нет, Свердлов ласкает и приближает не таких поэтов, а полную бездарность, рожающую плоские и грубые лубочные «агитки». Приблизил из-за персональной преданности поэта? Бросьте! Яков Михайлович в людях разбирался превосходно. А лакей он и есть лакей.
Или Свердлов совершенно не понимал в творчестве? Тоже нельзя сказать. Он не был ограниченным тупицей. И в гимназии поэтов и писателей проходил, и сам в детстве книгами зачитывался, и в тюрьме почитывал русскую и европейскую классику. Так что должен был отличать талант от явной халтуры… Вот и возникла мысль – а ведь он, пожалуй, ненавидел русскую культуру. Глубоко презирал ее. Потому и возвышал Демьяна Бедного, превращал его в «лицо» новой «культуры». Смешное, глупое «лицо». Похоже, новую русскую «культуру» он видел именно такой – лубочной, топорной, холуйской. Хотел, чтобы она стала такой…