Магическая академия темных искусств
Шрифт:
«Щёлк».
Этот звук неприятно отдаётся в голове и мне хочется, до зубного скрежета, подойти к мужчине, отобрать браслет, бросить его на пол и раздавить ногами, чтоб больше не щёлкал! Рррр…
– Моё имя – Вейлин де Гай. Я ваш куратор на полный учебный год. Обращаться ко мне только так – куратор де Гай. Никаких фамильярностей не потерплю.
Я его ненавижу. Сколько высокомерия!
– Вас выбрали именно для моей группы неслучайно. У всех пятерых самые высокие магические показатели. Все вы можете достигнуть уровня архимага. Я буду вас не просто курировать,
Замолчал, давая нам прочувствовать момент важности сего события. Но что-то радости я не испытываю. Парни сидят с такими же невозмутимыми лицами, только возбуждённый блеск глаз выдаёт, насколько они счастливы!
«Щёлк».
Дёргается второй глаз.
– Поэтому, детки, – мысленно я скривилась на такое обращение, – запомните три правила работы со мной. Первое – «щёлк» – мои задания выполнять всегда и без глупых вопросов «для чего это нам и почему». Второе правило – «щёлк» – по всем предметам, вы обязаны быть первыми и всегда лучшими! Третье правило – «щёлк» – если возникли трудности и проблемы – обращайтесь ко мне, но запомните, что тогда за мою помощь, будет назначена отработка и боюсь, вам она не понравится. «Щёлк».
Где-то я слышала такую фразу: «У хорошего некроманта нет совести. Поэтому он спокойно делает окружающим гадости, и она никогда его не мучает».
У Де Гая точно нет совести!
– Сейчас я называю фамилию и имя. Встаёте, называете, каким видом оружия и боевым искусством владеете.
Ага, я как раз владею оружием – медицинским!
Борьбой? Братья меня учили «удару трёх»: глаза, горло, пах! И противник в нокауте!
– Абхей Кази, – назвал первое имя куратор.
Поднялся смуглый парень характерной южной внешности.
– Я! – ответил он.
Де Гай кивнул.
– Владею катаром, чакрой, чо-ко-ну и двуручным мечом. Из боевых искусств – крав-мага и грэпплинг.
– Вы меня удивили адепт. Рад, что есть молодые люди, владеющие старой школой, – похвалил парня куратор и сделал запись в своём таблайте.
А для меня всё то, что сказал Абхей, звучало как тарабарщина.
Я толкнула Абхея локтём и шепнула:
– Расскажешь потом, что это такое?
Он улыбнулся уголками губ и ответил так же шёпотом:
– Лучше покажу.
– Я вам не мешаю? – спокойно, но грозно прозвучал голос куратора.
И хард меня дёрнул рот открыть!
– Нет.
Его синие глаза гневно сузились.
Роза, ты – дура!
– Ой. То есть, извините, куратор де Гай, – поспешила исправиться.
Он не ответил, назвал следующего адепта.
– Дэвид Мак Митчил.
– Я! – поднялся рыжеволосый, с лицом усыпанным веснушками и ясными голубыми глазами, очень колоритный, но симпатичный парень. – Тоже владею двуручником. Ещё кистенью. Из боевых – стандартная школа.
– Неплохо, адепт, совсем неплохо. Садитесь. – И снова вносит запись в таблайт.
Чувствую себя здесь лишней. Сердце бешено стучит в груди… Скоро де Гай назовёт моё имя и будет мне позор.
– Хит Мюрич, – прозвучало третье имя.
На это раз поднялся парень, похожий на гору. Высокий,
– Я! – прогремел бас. – Из оружия – топор, двуручник и кистень. Владею Сёриндзи-кэмпо.
– Прекрасно, – ответил де Гай. – Садитесь.
– Эрик де Круз, – прозвучало четвёртое имя.
– Я! Моё оружие – сабля. Владею Кэндо.
Де Гай довольно кивает и заносит запись в таблайт.
– Мужская половина группы меня неожиданно обрадовала. И последний мой подопечный, вернее, подопечная – Розалия Уайт. Чем удивите, уважаемая адептка?
Поднялась, сцепила руки за спиной, так как сильно дрожат.
Прокашлялась. Ну, что ж. От позора ещё никто не умирал.
– Нож ампутационный. Скальпель радиусный. Скальпель брюшистый. Скальпель остроконечный. Скальпель прямой. Ножницы, изогнутые по оси. Ножницы прямые остроконечные. Ножницы прямые тупоконечные. Ножницы сосудистые. Ножницы рёберные, – у де Гая лицо покраснело, глаза метают молнии, из ушей сейчас пар пойдёт.
Парни сдерживаются изо всех сил, чтобы не заржать.
– Из боевых приёмов… я умею быстро бегать, – пропищала последние слова.
Мне конец.
Тишина.
«Щёлк».
– Это всё? – спросил куратор, на удивление спокойно.
– Д-дда, – заикнулась я.
Он черканул какую-то закорючку в таблайте. Наверняка пририсовал рожицу с моим именем или поставил знак – безнадёжна.
Горестно вздохнув, села на место.
– Итак, с этим разобрались, – посмотрел на своё запястье, на котором находился наручный артефакт времени (наручные часы) и сказал: – Через пятнадцать минут, в 8:30 начинаются ваши занятия. Увидимся с вами завтра на втором полигоне для физической подготовки в 5:30 утра. Форма одежды – спортивная. Не опаздывать!
Он что, рехнулся? Это вообще-то не военная академия!!! Какие 5:30 утра? Хардовский крестец!
– На этом наше собрание объявляю состоявшимся и закрытым. Учитесь хорошо, детки и до завтра.
Встал, подхватил папку с нашими делами, таблайт и вышел из аудитории.
Я уронила голову на сложенные руки и простонала:
– Я сдохну в МАТИ и вернусь домой зомбиком.
Парни дружно рассмеялись.
– Не расстраивайся. Де Гай, конечно, ведёт себя как хард, но я слышал, что он таким стал на третьем курсе, а раньше был милым. Но научит он нас хорошо и многому, поверь. Он даже некоторых магистров и мэтров переплюнул, – попытался подбодрить меня Абхей.
– Говорят, что все адепты-некроманты кардинально меняются с третьего курса, после ритуала посвящения, – пробасил Хит.
– После какого посвящения? – спросила ребят.
Те пожали плечами, а Хит ответил:
– Никто не говорит. Им запрещено распространяться о ритуале. Знаю только, что типа, до третьего курса – это детский сад, типа мы ещё не некроманты. А на третьем курсе, проводится посвящение, которое делает адептов уже окончательно некромантами.
Странностей добавилось. Надеюсь, там не происходит никаких жертвоприношений?