Магическая таверна
Шрифт:
Отвернувшись от пустыря, я опёрлась затылком о стену и крепко зажмурилась. Не думать о неприятностях, не думать! Мыслим позитивно. Что если собрать вещички и рвануть в другой город? В другой мир? Я мысленно хмыкнула, от подтекста. Но да, другой город и станет для меня новым миром. Моим новым всем. А что, ничего сложного. Тут меня ничто не держит. Никто не заплачет от моего отсутствия. Разве что подруга Полина начнёт волноваться, если я пропаду, но Полинке я позвоню и всё объясню, она поймёт и одобрит. Ведь семь лет жизни коту под хвост! Ладно, пусть не совсем семь — всё-таки были моменты, посвящённые только мне, но последние два года точно. Отчаянно желая изменить жизнь, я зажмурилась ещё крепче и по закрытым векам поползли багровые круги, испугавшие меня до дрожи. Я перепугано распахнула глаза. На миг мне показалось, что комната как-то дрогнула, подёрнулась сизой дымкой, а на тело навалилась невыносимая тяжесть, словно на меня опустили бетонную плиту или каждую клеточку вогнали в густой плотный сироп. Вдавили туда, лишив возможности двигаться и дышать, а затем резко выдернули. Я захрипела, хватаясь за грудь, испуганная донельзя. Лёгкие горели. Такого со мной раньше не случалось! Что это? Меня отравили? Это определённо из-за кофе! Я с утра ничего не ела, и думать больше не на что. Неспроста у той коричневой жижи был такой гадкий вкус! Надо бежать к странной бариста и требовать объяснений! Как минимум нелестно высказаться о её талантах! Я торопливо шагнула к двери, намереваясь привести задуманное в исполнение и замерла. Комната неуловимо изменилась. С виду она была та же, что раньше, но… в тоже самое время это была не она.
В следующую секунду на меня обрушился гомон множества голосов, дикий смех, в котором можно было разобрать отдельные восклицания, звуки совершенно незнакомой, варварской музыки. Она звучала залихватски, будто в кафе секунду назад завалилась удалая компания и пошла в отрыв. Яростные децибелы сотрясали стены вместе с взрывами хохота. Новым ударом стали запахи. Они налетели следом за музыкой, закружили, стиснули со всех сторон, и я как-то сразу поняла, что ничего подобного раньше не ощущала. Даже отдалённо. Все ароматы чужие и какие-то… пряно-острые. А мне обещали спокойный отдых! Из положительного: жжение в груди улеглось до вполне приемлемого.
Нечаянно бросив взгляд в окно, я дрогнула: узнаваемый пустырь с густым кустарником по периметру, почерневшие до ночи сумерки, даже немного деревьев вдали, роднящие пейзаж с тем, что я недавно разглядывала, но… Там улица! За кустами. Отлично видимая в темноте благодаря тусклым фонарикам, каких-то странных очертаний, а я совершенно точно помню, что никакой улицы за пустырём не было. Забыв о намерении идти разбираться с бариста, я подлетела к по-прежнему открытому окну. В наличии неказистых, покосившихся строений невозможно ошибиться: точно улица. В темноте и за густыми кустами подробностей не разглядеть, однако дома явственно формируют искривлённый ряд и даже фонари просвечивают: жёлтые, на кованных ножках. Сквозь стёкла маячит тусклый свет, и странные очертания обеспечиваются их шестигранной формой. Мне в лицо пахнули ароматы ночи, ассоциирующиеся с юностью и дикой первозданностью мира. Сама не знаю откуда вдруг такое сравнение возникло.
Кстати, о дикости. Моё появление в окне не прошло незамеченным и в кустах что-то активно закопошилось. Я пригляделась, чувствуя, как мурашки собрались в колючую стаю и хлынули по позвоночнику. Ой, не к добру это копошение, не к добру! И точно, заинтересованность неведомого шуршащего зверя росла, меж веток то вспыхивали, то гасли алые точки, а я с замиранием сердца следила за ними, не в силах отвести глаз. Точки разгорелись ярче. Они определённо взяли на прицел окно, приникли к земле. Неприлично взвизгнув, я отскочила от окна, трясущимися руками захлопывая створки. Следующим движением задёрнула тяжёлые бардовые шторы — вроде бы не такие изначально были, да? — и отпрыгнула на середину комнаты. Как раз вовремя! Тяжёлая тушка ударилась в стену рядом с окном и поползла вниз, заскрежетав когтями.
— Мамочки, — проскулила я.
Когда мечтала о переменах в жизни, я совсем не то имела в виду! Я тяжело дышала, осматривая обстановку. Сердце заходилось как сумасшедшее. Снизу по-прежнему доносился буйный гогот и громкая музыка.
— Так, Ника, ты сошла с ума, — пробормотала я. — Меня мучают галлюцинации, наверняка из-за отравления, и сейчас я лежу больнице и брежу!
Между тем новые реалии исчезать не собирались. Продолжая оглядываться по сторонам, я нашла-таки несоответствия между комнатой куда меня поселили и той, где сейчас стояла. Тяжёлых бардовых штор точно не было (были в цветочек), кровать развёрнута под другим углом, хотя визуально точно такая же, стены не в обоях под покраску, а простые, дощатые, а из нового — комод у стены; я никогда не видела такой работы раньше. В нашем мире это был бы раритет.
Бочком-бочком, очень осторожно я выскользнула из комнаты в коридор. Кто бы там ни гоготал снизу, он в любом случае лучше неведомой твари за окном, а та — как знать! — возможно упорная и снова полезет. Я содрогнулась. Так что выйти к людям это всегда хорошая идея. Узнаю, что происходит. В глубине души я не верила, что произошло нечто непоправимое. Сейчас узнаю в чём дело и тогда всё встанет на свои места!
Коридор я проскочила в мгновение ока. Он, между прочим, остался практически прежним. Даже количество дверей — я их старательно пересчитала, успокаиваясь. Общий антураж настораживал: всё такое основательное, кое-где даже с резьбой, но после прыжка неведомого существа в окно подобное казалось мелочью. Когда в одной из комнат что-то упало, покатилось и послышались раздражённые восклицания, я невольно сорвалась на бег, стремясь убраться с потенциально опасного места. Разборки лучше осуществлять с вменяемыми людьми, а не нервными. Так что за угол выскочила на всех парах и оказалась на широкой деревянной площадке с перилами. Это было начало внушительной лестницы, двумя пролётами ведущей вниз; с разворотом, так, что оказавшись внизу, человек стоял точнёхонько под «балконом». А сверху, с этого самого «балкона» мне было видно всё. Я охнула. Моему взгляду предстало… кафе, если теперь это возможно так назвать.
Грубые каменные стены, впечатляющие светильники на цепях под потолком, где вместо лампочек толстые свечи, массивная мебель. Крепкие, по всей видимости дубовые, столы располагались двумя рядами, вдоль них стояли предназначенные для сидения такие же основательные лавки с толстыми ножками и кое-где табуреты. Закопчённые местами стены украшали щиты и потрёпанные гобелены. В углу пылал очаг внушительных размеров, предназначенный сразу и для обогрева, и для готовки. Прямо сейчас в нём что-то жарилось, прокручиваясь на вертеле. Рядом с очагом темнел ход в подсобные помещения. А противоположном направлении поражала размерами входная дверь. Из знакомого остались лишь арочные своды, похожими очертаниями взметнувшиеся над головой.
Я в панике оглядывала обстановку, мельком отметив массивные бочки, расставленные кое-где у стен. На их днищах, как за столами, также предавались еде и попойке. Вместо уютного родного кафе дикая вакханалия! Я словно очутилась в волшебном мире и, подозреваю, не самом добром, судя по воинственному виду посетителей. Почти рядом с каждым посетителем лежало оружие: меч или лук с колчаном со стрелами, а иногда и то и другое сразу. И все эти посетители заметили меня. Тишина повисла звенящая, хоть ножом режь. Люди — а некоторые судя по их внешнему виду были не совсем люди — уставились на меня.
— Это девка? — раздался грубый голос из угла, где восседал просто невероятный громила. Широкий, как два нормальных мужчины, бородатый, с кожаными наплечниками, такими же кожаными полосами на одежде и металлическими заклёпками по ним.
Послышались шепотки.
— Точно девка.
Посетители зашевелились, заспорили. Справедливости ради стоит сказать, что не все они являлись мужчинами. Находились в помещении и женщины, снующие меж столов в странных платьях, но женщины в основном прислуживали. А сейчас также замерли, оценивая меня. Всё бы отдала, чтобы перестали таращиться! Мне хотелось единственное, глядя на все эти рожи: безумно заорать «где я?»
— Но что с ней? — продолжали раздаваться голоса. Никто не смущался, что я их тоже слышу. — Наряд больно чудной. Почти мужской.
— Больная, наверное.
— Блаженная!
— Из Туманного Кряжа.
— Не, такие в Норфлэре водятся.
— Откуда тебе знать, ты там никогда не был!
Горячо заспорили. Я машинально осмотрела себя. Одежда, обыкновенная в моём мире, тут смотрелась нелепо и вызывающе. Обтягивающие джинсы, приталенная блузка рубашечного кроя, кроссовки… Смутившись, я попятилась назад в коридор, а за столами довольно загоготали. Мужчины везде одинаковые! И теперь на всех лицах светилась радость. Кто с насмешкой, кто издевательски, кто с предвкушением — но они все стали пялиться на меня с ещё большим интересом.