Магические очки
Шрифт:
В таком кругу добрый Розальм пустился искать счастье, подражал своим товарищам, перенимал их приемы, ласкал, осыпал учтивостями всех без различия, пожимал руки тем, которых презирал, смеялся, когда чувствовал скуку, и вздыхал, когда хотел смеяться. В угоду случайных покровительниц читал им модные журналы, поносил без пощады всех, кто им не нравился, хвалил отвратительные лица, а прекрасные называл уродливыми, хаживал на поклон к управителю, камердинеру, горничной, услуживал, кстати, подарками, и ожидал плодов обильного посева!
Теперь читатели подумают, что Розальм изменился, забыл наставления отца, свои правила, благородные чувства покорил необходимости, и стал подобен тем, которых презирал? О нет! Совершенно нет!
Розальм часто думал о своем положении и сравнил себя с актером. Тот, вступив по контракту в театральную дирекцию, должен вытверживать роли: в трагедии, драме, комедии; говорить, действовать по приказанию автора, выражать пантомимой и словами то, чего не чувствовал, уверить себя, что мишурный галун, при обманчивом свете, превосходит настоящий, с рукоплесканиями публики пожинать минутные лавры и, пользуясь слезами, смехом, а иногда и свистом зрителей, обеспечить дни свои!
Все шло своим порядком, все казалось к лучшему, и вдруг внезапный случай разрушил планы и надежды. Читатели, конечно, помнят первую часть этой книги, помнят, как дух говорил о рассудке, секретаре, вельможе и последствиях.
Два года тянулось дело, по жалобе г-на Б… Розальм потерял значительную часть имения, оправдался, и с большою выгодою: он получил полное понятие об экстрактах, выписках, определениях, секретарских обедах, судейских ужинах, и о прочем. Расстроив совершенно свое имение, ему не хотелось показаться соседям в дурном положении; он решился остаться в столице, испытать счастье в другой службе. В этом предположении явился к одному случайному покровителю.
Господин Хи… знавал Розальма прежде, принял вежливо, и потребовал аттестата о службе! Проситель вручил и милостивый патрон ужаснулся:
– Возможно ли, сударь! Вы и за границею, и здесь судились, и просите места?
– Потрудитесь взглянуть на аттестаты, и вы увидите, что я невинен.
– Верю, сударь, очень верю, а извините – принять не могу.
И точно г-н Хи… имел отвращение к подобным документам: он сам девять раз находился под судом… но Бог с ним! Не наше дело судить о том. Он умел извернуться, маленькие проделки облагородить, от больших ускользнуть. Теперь все скажут, что г-н Хи… по справедливости отказал Розальму: он судил о других по своим аттестатам.
Искатель не унывал: по первой службе он имел знакомство с откупщиком, и обратился к нему.
– С охотою, сударь! – отвечал старый знакомец: – С охотою, только вам должно выдержать экзамен.
– Извольте! Я учился истории, математике, словесности и…
– О нет, сударь! Нет! Совсем не то! Вы меня не поняли. У нас другие науки: вам должно знать употребление волчка, гидрометра, отжигательницы [6] , приметаться к приему и отпуску вина, смотреть за продавцами вин, уметь поймать на обмере, фальши, порче полугара и прочем…
6
Отжиг хлебного вина – способ определения крепости водки в Российской империи. Название происходит от технологии измерения с помощью выжигания алкоголя. Отжиг утратил своё значение с появлением в середине XIX века спиртомеров.
– К этому я скоро надеюсь привыкнуть; тут машинальное дело.
– Извините, сударь! Такие занятия довольно трудны. Они требуют: опытности, быстроты и природной способности. Если вам угодно вступить кандидатом, то года через два я помещу вас на вакансию.
– Я в ожидании! Какое назначите мне жалованье?
– Кандидаты не имеют жалованья.
С таким ответом Розальм поклонился и вышел. Получив два отказа, он вспомнил еще об одном покровителе. Тот, пользовался его услугами, принял вежливо, пожал дружески руку, и сказал:
– Милости прошу, старый знакомец! Я слышал, что вы определились к министру. Сердечно тому рад. Конечно, пожаловали с хорошими вестями?
– Напротив, я в самом дурном положении: ищу места, и прибегнул к вашему покровительству.
– Право! Садитесь. В чем нужны мои услуги?
Розальм начал рассказывать, не утаил малейшей подробности, и открыл чистосердечно, что последнюю надежду имеет в его пособии.
– Очень жаль, – отвечал, нахмурившись, покровитель, – очень жаль, что не в силах вам услужить. Нет, сударь, места, все вакансии заняты. Прощайте! Наведайтесь в другое время…
Молодой человек сетовал на судьбу свою и не знал, что она уже улыбнулась ему. Один богатый родственнику приехав из Америки в столицу, внезапно умер и, так как не имел детей, то значительную недвижимость, и триста тысяч рублей отказал в наследство племяннику. Неожиданное счастье привело в восторг Розальма. Он решился оставить столицу, уехать в имение, и там забыть все неудовольствия, которые испытал. Он заторопился из города, как от чумы, в несколько дней приготовился к отъезду, и когда подвезли к крыльцу дорожную коляску, то ему вдруг подали пять писем от самых тех особ, посредством, которых он искал места. Они с учтивостью приглашали занять, какие ему будет угодно вакансии, и тем доставить им удовольствие служить с таким достойным подчиненным. Розальм велел ударить по лошадям, и скакать от учтивых покровителей!
Скоро его обветшалый деревенский дом пришел в цветущее положение, бедность жителей обратилась в изобилие. Земледельцы охотно исполняли волю доброго помещика: ведь она клонилась к их общей пользе. Став благодетелем родового участка, он раздавал пособия и на чуждых ему. Ни один бедняк не выходил из его дому без пособия, а несчастный без утешения. Если же кому он не мог услужить, то отпускал без оскорбления. Он помнил, что сам некогда был беден, несчастлив, помнил, как его принимали!
Скоро новый помещик стал известен соседям, все искали с ним знакомства, и не раскаивались в том. Он принимал посетителей охотно. За дружеским столом угощал без роскоши, но с избытком, занимался с богатыми и бедными равно, не делал предпочтения первым. С учеными рассуждал о классических предметах, и не выставлял свой ум перед теми, кто не имел случая учиться. Казался весел без излишества, скромен без угрюмости, принимал шутки от всех и сам шутил без колкости. Свободную часть времени проводил в библиотеке, вставал рано, осматривал в поле работы крестьян, ездил на охоту, иногда к соседям, и в короткое время забыл прошлые огорчения, военные подвиги, гражданскую службу, и шум света. Он проходил мысленно жизнь свою, и часто спрашивал себя: «За что я переносил обиды, огорчения, несправедливость? Имея наследственный кров, жертвовал всем ради пустых предположений, на чужбине подвергал опасности жизнь, чтоб с блеском возвратиться в отечество, потом играл роль, не свойственную чувствам и сердцу, искал чинов, отличия, богатства, тогда как в мирной тишине имел истинное счастье».
Так рассуждал 25-летний философ, смеялся над глупостью людей, а более над своею. Не понимал, как прежде не образумился и ловил счастье, как дитя ловит убегающую тень свою! Имея возможность существовать без пособия людей, мечтал, что они необходимы к счастью жизни! Так мыслил Розальм и, довольный всем, вдруг почувствовал недостаток: одиночество становилось ему скучным, он решился искать подругу.
Прошел год, а невесты нет! Он видел многих красавиц, иные казались ему слишком воспитанными, другие совершенно глупы, некоторые развязны до излишества, а многие скромны, как воспитанницы при учителях, но все искали руки Розальма. Это было весьма натурально: кто молод, прекрасен, богат, тому неудивительно иметь сотни невест.