Магический кристалл
Шрифт:
— Передам твою просьбу, — почти бесцветно вымолвил посол. — Но если взойдет солнце и ты не увидишь верблюдов на пристани, открой дорогу в море, о благородный и великодушный цезарь.
Вздув на себе шелковые перья, он удалился с царским достоинством.
Император метнулся к перистили, где прятались приближенные, крикнул в пустоту:
— Где префект города? Позовите префекта!
Когда префект явился в сопровождении консула Луки, император стоял в колоннаде и неотрывно взирал на корабли и восходящее солнце. Столичный градоначальник,
— К сожалению, городской страже не удалось отыскать лиц, свергнувших колосс, — доложил он. — Достоверно установлено, что изваяние разрублено на части и продано скупщикам цветного металла. Я лично провел проверку и не нашел оснований изъять у них медь. Они добросовестные приобретатели. Ведется розыск похитителей в среде люмпенов…
— Ты предъявил иск? — коротко спросил Юлий.
— Кому, ваше величество?
— Артаванской царевне! — закричал император. — По жалобе олигарха!
— Судебная коллегия не нашла на то оснований, — обреченно вымолвил префект.
— У сенатора Романа сгорела мумия, являвшаяся его законной собственностью.
— В мавзолее олигарха есть следы пожара, ваше величество. Но причина его не установлена. Тем более, не установлена причастность к нему лиц, накануне входивших в это помещение.
Утренний ветерок играл шелком, развешанным на снастях, словно белье на просушку, и в глазах рябило от пестроты.
— Я сам видел, как дочь Артаванского правителя совершала таинственные ритуальные действия возле ног мумии, — заявил император. — Достаточно моего свидетельства?
В прошлом префект дважды назначался консулом, некоторое время был куратором в сенате, отличался смелостью, решимостью и свой нынешний пост получил благодаря тому, что призвал сенаторов поддержать Юлия, сидевшего в темнице. Искушенный властью, близостью к императорам и обыкновенно уверенный в себе, он выглядел сейчас напряженным и даже перепуганным.
— Действием, приведшим к возгоранию собственности олигарха, могло бы считаться поднесение горящей свечи, факела или иного источника огня. — тупо забормотал он. — Простым держанием рук, ваше величество, даже совсем близко, ничего поджечь невозможно. Закон не содержит положений, рассматривающих иные причины воспламенения, как-то: колдовство, чародейство или заклятие.
Юлий испытывал чувство, будто префект пеленает его в белую, плотную ткань, как недавно пеленали умершего Антония. Он ощущал это всякий раз, как только дело касалось хитросплетений ромейского права, созданного не для того, чтобы найти истину, а чтобы надежнее ее спрятать. И если потребуется, вообще растереть в пыль жерновами словес и растворить без остатка, как это делают эскулапы, приготавливая из одних и тех же камешков снадобье от разных болезней.
Он не мог сейчас рассказать о магическом кристалле, с помощью которого Авездра, скорее всего, сожгла мумию, поскольку не знал и не представлял себе, как выглядит, в чем содержится этот таинственный кристалл и каким образом им можно воспользоваться.
— Зачем же ты вчера приходил к причалу с караулом? — словно выпутываясь из повязок, спросил Юлий.
— Чтобы принести извинения, ваше величество. Это предусмотрено законом, если обвинение в умышленном нанесении ущерба, а равно поджоге или порче доминия иным способом, не состоялось. И дабы избежать встречного иска…
— Дочь Артаванского царя приняла извинения?
— Нет, ваше величество, — префект окончательно смутился. — Я не поднялся на корабль.
— Почему? Это запрещает закон?
— Закон разрешает сделать даже полный досмотр и опись имущества, находящегося на чужестранных судах.
— Тогда почему ты не принес извинений?
— Не смог ступить на сходни. Я будто одеревенел… Не слушались ноги, и стало трудно дышать… Вероятно, я заболел, ваше величество. И не исполнил своих обязанностей в достаточной мере, отчего понес невосполнимые потери… Я прошу отставки, ваше величество.
— Он несет вздор, — вмешался консул, но замолчал, перехватив взгляд императора.
— Я поднимался на борт Артаванского корабля и входил в шатер. Ты видел.
— Это произошло по воле владелицы судна, ваше величество. Без ее воли невозможно оторвать ноги от земли, чтоб ступить на сходни. Я посылал претора перегринов и фрументариев… Они испытывали то же самое.
— Значит, Авездра не захотела выслушивать извинений и не впустила к себе?
— Да, ваше величество…
— Почему же тогда ты не допускаешь, что она могла поджечь мумию, не поднося огня? Тем более пропитанную смолистым бальзамом, который дает сильное испарение.
— Допускаю, — наконец-то согласился префект. — Но этого не допускает закон. А потом… Вы поднялись на корабль с помощью верблюда, ваше величество. За вами прислали верблюда!
— Он болен, август, — снова встрял Лука. — Его речь говорит о помутнении рассудка…
— Ты прав, префект! — будто не услышав слов консула, воскликнул император. — Все дело в верблюдах! Если эти гнусные животные до восхода солнца сойдут с корабля на причал, свершится спасительный союз Ромеи с Артаванским царством.
Члены свиты, по одному собравшиеся возле Юлия, испытывали желание вновь удалиться в свое убежище, но в колоннаде уже посветлело и уйти незамеченным было бы трудно. Нобили, магистры, отставные стратеги, консуляры и прочие приближенные, кто стремился быть всегда под рукой или просто на глазах, кто сутками не покидал дворца, опасаясь отлучения и забвения, стояли в полном молчании и замешательстве. Даже почтенные и словоохотливые матроны, давно уже пришедшие, чтоб встретить и развлечь царевну в императорских покоях, спрятались под фламеумами, не смея издать малейшего звука, и понтифик, неизменно осеняющий виселицей всякое слово или движение августа, словно забыл о священных обязанностях и стоял с туго затянутой петлей на толстой, багровой шее.