Магический круг
Шрифт:
Встав из-за рабочего стола и удобно устроившись в глубоком кресле, Браун отдался потоку нахлынувших воспоминаний. Картины возникали в сознании, словно на экране кинематографа. Последовательность событий во времени, имевшая место в прошлом, потеряла всякую связь. Будто состоящая из звеньев их цепь разом рассыпалась, образовав беспорядочное смешение колец.
Инспектору вдруг вспомнилось упражнение, проделываемое им среди прочих в школе психотренинга. Он сосредоточивался на каком-нибудь предмете, например, карандаше, и размышлял так, чтобы всякая мысль была непременно связана с ним: представлял самые различные виды карандашей, думал о технологии их производства и т. п.
Затем в сознании замелькали удивительные узоры калейдоскопа – яркие, фантастические, непонятные, скрывающие за собой тайный, непостижимый мир. Когда в
Потом Браун, как в упражнении с карандашом, стал размышлять о калейдоскопе: когда изготавливали игрушку, в нее вложили строго определенное количество цветных стекляшек, застывшее сочетание которых дает один-единственный узор, но стоит начать перетряхивать стекляшки, как из их весьма ограниченного набора рождаются целые цветные миры. Память человека аналогична калейдоскопу: перебирание воспоминаний прошлого способно создавать десятки тысяч самых разнообразных и причудливых жизней, свидетелем чего может быть каждый во время своих сновидений.
Перед внутренним взором Брауна предстало лицо его бывшей жены – Долли. В памяти стали проплывать сцены их недолгой семейной жизни.
С детства Браун мечтал о жене, которая будет красивейшей женщиной в мире. Когда однажды он встретил свой идеал, то на следующий день после знакомства предложил Долли руку и сердце. Она согласилась сразу, не раздумывая. Но, увы, в ответ не отдала свое сердце. Оно спало беспробудным сном. Чувство любви было ей не знакомо. Она знала и предпочитала только секс, да и желания пробуждались в ней лишь изредка. Единственное, что увлекало Долли, так это ярмарка тщеславия, стремление блистать в великосветских кругах. Долли происходила из бедной, многодетной семьи и была малообразованной. Поэтому для нее было недоступным не только великосветское общество, но даже и общество среднего класса. Чтобы вырваться из удушающей бедности в яркий мир богатства и престижа, Долли попыталась пробиться в кинематограф, но безуспешно. Из нее могла бы выйти неплохая манекенщица, однако ее подводил недостаточно высокий рост. Оставалось одно – торговать своим телом, но перед глазами Долли стоял пример старшей сестры, быстро растратившей свою природную красоту в ночных барах и ресторанах. Поэтому, получив предложение от Брауна, она не раздумывала. Блестящий офицер был вхож в высокопоставленные круги, подавал надежды на головокружительную карьеру. Однако уже после нескольких месяцев совместной супружеской жизни Долли поняла, что брак с Брауном не выведет ее на вершину великосветского блеска, по крайней мере, в течение ближайших десяти лет, после чего ее красота может поблекнуть. В то же время вокруг нее стало появляться все больше поклонников, нередко весьма богатых. И вот, однажды, Долли решила покинуть Брауна и выйти замуж за миллиардера, пусть шестидесятилетнего, с лысиной и брюшком, но зато обещавшего ей в качестве свадебного подарка великолепную виллу, построенную в центре плавучего острова, поверхность которого была усыпана самой экзотической растительностью. Уговоры и предостережения Брауна не могли изменить намерения Долли, и вскоре она его осуществила. На свои обязательства в качестве его жены – не обзаводиться никакой дорогостоящей собственностью и всю жизнь существовать только на средства, выделяемые организацией, в которой служил ее первый муж, – Долли не обратила внимания ни в момент заключения брачного контракта, ни, тем более, после, когда до мечты всей ее жизни было уже рукой подать.
Когда молодая женщина проводила свой медовый месяц на плавучем острове, в тиши подземного бункера состоялся Тайный Суд, рассматривающий дело Долли в ее отсутствии. Браун был вызван в качестве свидетеля. Противоречивые чувства обуревали его душу: боль от предстоящей потери любимой им женщины, грызущая ревность, презрение к ее жизненным идеалам и образу жизни, острые жалость и сочувствие. Но эмоции покинутого супруга не в состоянии были повлиять на приговор суда, исполнение которого могли видеть миллионы телезрителей во всех странах мира.
За несколько дней до свадьбы со своим новым избранником-миллиардером Долли наугад рассматривала кассеты с видеофильмами. Один из них произвел на нее столь сильное впечатление, что она прокрутила его три раза подряд. Фильм живописал молодую, красивую женщину, промышлявшую садосексом и, между прочим, сколотившую себе на этом весьма приличное состояние. Жрица садосекса принимала богатых клиентов, как правило, пересыщенных жизнью бизнесменов среднего возраста, облаченная в экзотические наряды, обнажавшие часть ее прелестей и намекающие на то, что и все остальное может быть открыто в надлежащий момент. Всем своим поведением женщина показывала, что, в конце концов, мужчина получит желаемую награду, но перед этим он должен пройти целую серию искусов, связанных с безропотным перенесением всевозможных страданий и унижений. Возжаждавшим экзотического секса приходилось переносить удары розгами, находиться в ванной со столь горячей водой, что возникала угроза получения ожогов. Впрочем, стояние под ледяным душем было ненамного приятнее. Мужчинам приходилось не только играть роль кричащего петуха, но и изображать ползающую по полу змею. По приказу хозяйки они сами обмазывали себя грязью, ели и пили кое-что похуже. И всякий раз, накануне очередного издевательства, обольстительницей давался весьма откровенный намек на предстоящую награду. Но, в лучшем случае, жрица давала зреть себя обнаженной, и то ненадолго. В конечном итоге все клиенты уходили ни с чем. И что поразительно, определенному сорту мужчин такое времяпровождение приходилось весьма по вкусу. Часть случайных клиентов переходила в разряд регулярных.
Воодушевленную идеей фильма, Долли охватило желание вести себя соответствующим образом с будущим супругом. Но, в отличие от жрицы садосекса, она решила всетаки время от времени позволять ему овладевать своим телом: как ни как, он подарил ей целый плавучий остров. Кроме того, Долли захотела, чтобы весь мир наблюдал ее триумф. В тайне от мужа она установила по всему острову видеокамеры и договорилась с одной из телекомпаний о трансляции своего медового месяца на весь мир, причем, до мельчайших бытовых подробностей.
Долли немного волновалась на предмет того, как ее супруг воспримет выработанный ею сценарий поведения. Однако его реакция превзошла все ее ожидания: он впадал в экстатический восторг от поведения своей супруги, безропотно сносил все издевательства и унижения, получая за это на краткий миг доводящее до неистовства сексуальное упоение. И ему ни разу не пришла в голову мысль, что за всем происходящим ежедневно наблюдают десятки миллионов телезрителей, в том числе и многочисленные сотрудники его фирмы.
Телепередачи медового месяца вызвали буквально фурор в мире бизнеса. В тайне от мужа, которому настрого было запрещено бросать даже беглый взгляд на телепрограммы, Долли просматривала телевизионные новости, и с величайшим удовольствием констатировала свой ошеломляющий успех.
Несмотря на ограниченный ум, Долли быстро поняла, что теперь ей не составит большого труда стать самой богатой женщиной мира. Она уже подумывала над тем, чтобы после медового месяца дать отставку своему мужу и начать приглашать на свой остров за баснословно огромную плату сверхбогатых мужчин.
Все чаще Долли стала примечать странные изменения в своем теле, которые нарастали с катастрофической быстротой. Вскоре ее невозможно было узнать: в меру полные, стройные бедра исхудали до такой степени, что их обхват бал уже близок к толщине рук обычного человека; ноги ниже колен стали слонообразными; на спине вырос большой горб; руки невероятно распухли; все лицо сморщилось, как будто оно принадлежало не молодой женщине, а дряхлой старухе; голова облысела, зато пучки волос стали расти по всему телу. В довершение ко всему оно покрылось темно-зелеными пятнами.
Долли впала в шок, время от времени переходящий в буйную истерику. Уже при появлении первых симптомов уродовавшей ее болезни ей хватило ума дать указание об отключении скрытых видеокамер. Но таинственным образом это указание не было исполнено, хотя передачи с плавучего острова по всемирному телевидению были временно прекращены. Видеопленка бесстрастно фиксировала все события, запись которых стала передаваться в телеэфир до того момента, когда Долли впала в беспамятство. Поначалу, пока силы еще не оставили женщину, она продолжала измываться над своим мужем, возмещая на бедном создании всю бурю охвативших ее отрицательных эмоций. Как ни странно, супруга не оттолкнуло неожиданно возникшее уродство жены: он продолжал обожать ее, и его страсть возросла, став просто неистовой.