Магический круг
Шрифт:
— Наверное, именно поэтому меня привлекла работа в охранной области. Меня всегда интересовали детективные истории, в смысле поиск, обнаружение и сбор тайных сведений.
— Так же как и меня, — с загадочной улыбкой сказал профессор Вольфганг К. Хаузер.
Когда мы закончили ланч в ресторанчике, пристроившемся, как птичье гнездо, на горном склоне лыжной базы, доктор Хаузер уже называл меня Ариэль и настаивал, чтобы я называла его Вольфгангом. Он показал мне, как устроить сиденье из наших курток, натянув их между воткнутыми в снег лыжами и палками. Мы сидели на солнце рядом с навесом, макая хрустящий черный хлеб
17
Глинтвейн (нем.).
Пока мы спускались к этому ресторанчику, Вольфганг щедро давал мне полезные советы по катанию на горных лыжах. Он был потрясающим лыжником, даже более искусным, чем Оливер. Меня с детства таскали по международным лыжным курортам, поэтому я могла отличить почерк мастера. Редкий лыжник с таким непринужденным и легким изяществом преодолевал сложнейшие горные трассы.
Когда мы начали неохотно собирать наши вещи, чтобы спуститься вниз, мой новоявленный коллега вдруг с озадаченным видом повернулся ко мне.
— Интересно, что же я получу в качестве оплаты за данные вам сегодня горнолыжные уроки?
— Ничего, кроме вашего же удовольствия, — ответила я, пытаясь завязать куртку на талии поверх лыжного костюма. — Всем известно, что австрийцы по природе своей обожают давать подобные уроки. Для вас это так же естественно, как дышать. Разве то, что естественно, нуждается в оплате?
Он усмехнулся, как мне показалось, слегка смущенно.
— Но я должен задать вам один серьезный вопрос, — сказал он. — Вы знаете, я действительно сразу узнал ваше лицо по фотографиям, вернее, только по глазам, когда вы вчера вошли в холл, вся закутанная и похожая на белого медведя.
Вот это да, он действительно прочел мои мысли!
— Мне хотелось поговорить с вами прямо там, но было как-то неловко делать это на глазах у окружающих.
Он взял у меня рюкзак, который я собиралась закинуть за спину, и поставил на снег, потом положил руки мне на плечи. Жар от его пальцев проник сквозь костюм и воспламенил мою плоть. Мне еще не встречался — даже во сне — мужчина, чей взгляд вызывал бы у меня слабость в коленках, а теперь такой мужчина еще и дотрагивался до меня. Но от того, что произошло дальше, я совершенно лишилась дара речи.
— Ариэль, вы знаете, что вскоре нам предстоит тесно общаться во время выполнения одного важного задания. В данных обстоятельствах, насколько я понимаю, не рекомендуется говорить того, что мне хочется сказать, но я ничего не могу с собой поделать. Я должен признаться, что мне будет трудно, очень трудно поддерживать с вами чисто рабочие отношения — тот тип отношений, который необходим для осуществления этого проекта. Уверяю вас, я и не предполагал, что такое может произойти. В сущности, такого со мной еще никогда не бывало…
Его голос затих, словно он ожидал какой-то реакции от меня. Но поскольку я, затаив дыхание, с надеждой ждала продолжения его откровений, он добавил:
— Не знаю, как поточнее выразиться, но, Ариэль, меня отчаянно влечет к вам. Я очень сильно… увлечен вами.
Его влечет ко мне?! Святое дерьмо! Понятно, что я изрядно влипла. Я готова была утонуть в бездонной глубине его бирюзовых глаз, смотревших сейчас на меня с таким пристальным вниманием. Этот парень внушал
Да ладно уж. Он был не просто привлекательным, он обладал харизмой — харизматическим очарованием. Я поняла это с первого взгляда так же, как любой другой человек. И почему все это случилось именно сейчас, когда на меня навалилось столько проблем? Почему сейчас? Господи, ну почему Под решил подпоить меня таким смертельно опасным зельем? Я должна что-то придумать и поскорее вернуться в реальный мир, спуститься на грешную землю.
Я закрыла глаза и глубоко вздохнула. Призвав на помощь всю свою сдержанность, я отступила назад, и его руки упали с моих плеч, разорвав нашу связь. Я открыла глаза.
— Так какой же вопрос? — спросила я.
— Вопрос? — спросил он, мгновенно смутившись.
— Вы только что сказали, что хотите задать мне серьезный вопрос, — пояснила я.
Слегка огорченный, Вольфганг Хаузер пожал плечами. Похоже, он сам не знал, какого ответа ждет от меня, и не предусмотрел дальнейшего плана действий.
— Вы не доверяете мне, — сказал он. — И совершенно справедливо. С чего бы вам доверять мне? Как идиот, я преследовал вас в тумане, поймал на лыжне и притащил на ланч. А потом стал навязываться к вам с откровениями, которые следовало держать при себе. За все это я приношу вам глубокие извинения. Но все-таки я хочу сказать вам еще одно…
Я с волнением ждала, но оказалась совершенно не подготовленной к очередной взрывной информации.
— Я лично знаком с вашим дядей Лафкадио Беном из Вены, — сообщил Вольфганг. — Меня послали сюда в Айдахо, чтобы я всячески защищал вас. До вашего возвращения из Сан-Франциско я прилетел сюда, чтобы обеспечить ваше участие в моем проекте — не только из-за ваших профессиональных достоинств, признаюсь, но и потому, что унаследованные вами документы не должны попасть в плохие руки. Вы понимаете?
О Матерь Божия и все святые, вместе взятые! О чем он говорит?!
— Ариэль, — сказал он. — Поверьте, соглашаясь на это задание, я никак не ожидал, что вы окажетесь… — Он помедлил и внимательно посмотрел мне в глаза. — О Scheiss [18] , как же все осложнилось, — промямлил он в итоге и, отвернувшись, чтобы я не видела выражения его лица, начал вытаскивать лыжи из снега. — Давайте вернемся в город, если вы не против.
Такой поворот сильно изменил мои только что сформированные планы. Я собиралась отделаться от непрошеного попутчика под предлогом того, что из-за моей утраты или по каким-то иным причинам хочу поразмышлять о смысле жизни в спокойном уединении. Но после того как мы с Вольфгангом так мило поболтали за Gluhwein и он намекнул на вспыхнувшее ко мне чувство, сообщил о своем знакомстве с «паршивой» ветвью моей семьи, а также, как я заметила, уже не раз заинтересованно покосился на мой рюкзак, я осознала, что такой предлог прозвучит весьма неправдоподобно. И хотя он ни разу напрямик не спросил, с чего меня вдруг занесло на лыжную базу, я поняла, что мне остается лишь тянуть время, спуститься с гор и придумать новое место для тайника, когда я буду одна возвращаться в город.
18
Здесь: вот черт (нем.).